Кексы

— Может быть, это правильно, что люди не знают своего будущего. И не говори так, будто это было только мое решение. Ты тоже считал, что это правильно.

— Да, считал, — признался Эдвард. — И все еще считаю.

— Но ты здесь.

— Я переоценил собственные силы, — грустно улыбнулся он. — Я хотел просто увидеть тебя, но не удержался.

Я нахмурилась, обдумывая его слова.

— То есть, ты не собирался мне даже на глаза показываться? Ты с такой целью сюда ехал?

Эдвард промолчал, подтверждая мою догадку.

— Ну, знаешь…

Остро желая направить на что-то бурлящую во мне энергию, я принялась убирать в шкафчики чистую посуду, хотя она все еще была влажная, раздраженно хлопая дверцами. Один из шкафчиков ответил протестом, и, чем больше силы я вкладывала в захлопывание дверцы, тем шире она открывалась обратно. Эдвард остановил мою очередную попытку сломать ее, обхватив пальцами запястье и обняв меня за плечи.

Все оказалось просто бессмысленно. Я приложила столько усилий, стараясь убедить и его, и себя, что это к лучшему, а он просто развеял прахом все мои труды. Я старалась глубоко дышать, чтобы не расплакаться, но получалось плохо.

— Ты все испортил, — сквозь ком в горле выговорила я, часто моргая, чтобы прогнать жжение из глаз.

— Прости.

В прошлый раз он согласился со мной, что у нас нет будущего, хотя причины так думать у нас были разными. Если же мне придется прогнать его вопреки его желанию, с таким я могу просто не справиться.

— Ты говорил, что останешься со мной, пока я не попрошу тебя уйти.

— Так и есть. Если ты скажешь, что не любишь меня, не хочешь видеть меня рядом, я уйду. Ты не увидишь меня.

Это ведь разные вещи! Обернувшись, я постаралась проглотить возмущение, был вопрос поважнее, и мне нужно было видеть его лицо, задавая его:

— Но ты будешь видеть меня, ты это имеешь ввиду?

— Я этого не говорил.

— Да какого черта, Эдвард? — закричала я, ударив его ладонями в грудь. — Уговор был не такой.

— Я расторгаю его.

— Нельзя просто так взять и расторгнуть его.

— Ты хочешь, чтобы я ушел?

Да. Я должна была ответить «да», но вместо этого лишь опустила глаза, и потерла лицо ладонями, надеясь вернуть себе способность мыслить здраво.

— Ну, посмотри на нас, — устало сказала я, оттягивая назад волосы. — Ты только приехал, а мы уже снова ссоримся.

— И ладно, — улыбнулся Эдвард. — Давай ссориться. А потом будем мириться.

Я фыркнула. Видимо, приняв это как добрый знак, он подошел ближе, коснулся моего лица. Сдавшись, я прильнула к его руке, наслаждаясь этим ощущением.

— Мы будем решать проблемы по мере поступления, — снова заговорил он. — Честно говорить о желаниях и сомнениях, чтобы мы могли вместе найти решение.

— Самый главный вопрос так и остается нерешенным, — возразила я.

— Мы обсудим это, я обещаю. Если ты тоже этого хочешь.

Мне помешал ответить звук открывающейся двери. Обернувшись, Эдвард неохотно убрал от меня руки.

— Белла?

— Я здесь, пап.

— У нас гости?

Эдвард пошел в прихожую, давая мне пару секунд, чтобы опомниться. Я воспользовалась ими, быстро ополоснув лицо холодной водой.

— Добрый вечер, сэр, — услышала я, поспешно вытирая воду кухонным полотенцем, прежде чем присоединиться к ним.

— Привет, — настороженно ответил отец. Должно быть, он видел машину перед домом, и уже примерно знал, кого увидит. Внимательный взгляд из-под нахмуренных бровей остановился на моем лице, я постаралась улыбнуться. — Все нормально, Беллз?

Я кивнула в ответ.

— Мы собирались пить чай.

— Сейчас подойду, — кивнул Чарли, прежде чем, еще раз смерив нас взглядом, скрыться в ванной, чтобы умыться после рыбалки.

Мы вернулись на кухню, и я включила чайник. Эдвард присел за стол, а я осталась стоять, опираясь спиной о столешницу напротив него.

— Ого, — присвистнул Чарли, оценив результаты наших трудов, горками высящихся по всей кухне. — Ты все это успела за день?

— Эдвард помогал мне.

Чарли недоверчиво хмыкнул, садясь напротив Эдварда. Я отвернулась, заваривая чай.

— Какими судьбами, Эдвард?

— Я приехал к Белле, сэр, — прямо ответил он.

Я вздрогнула, пролив кипяток мимо чашки, ругаясь вполголоса, принялась вытирать его, чувствуя, что снова краснею. По шкале неловкости эта сцена грозила достигнуть как минимум отметки «восемь».

— Твои родители знают, где ты?

— Они не возражают.

Чарли снова хмыкнул. Я поставила перед ними по чашке чая, умудрившись даже не расплескать его.

— Надолго собираешься задержаться?

— Это зависит не от меня, — ответил Эдвард, посмотрев на меня.

Я наградила его осуждающим взглядом. Обязательно посвящать в это Чарли?

— Беллз?

— Пап, не надо. Попробуй лучше кекс. Давайте мы просто молча выпьем чаю, — попросила я, делая обжигающий глоток из своей чашки и тут же поморщилась от боли.

Чарли поджал губы, но кекс взял.

— Где остановишься? — спросил он.

— Дома. Заодно проверю, как там дом.

На миг мне показалось, что Чарли предложит ему диван в нашей гостиной. И проведет ночь на лестнице с ружьем. Я закусила губу, поднеся к лицу чашку. Однако Чарли промолчал, после чего, взглянув на меня, сменил тему, спросив, как дела у Карлайла и Эсми. Я испытала внезапный прилив любви к нему в этот момент.

Мы действительно почти спокойно допили чай, а потом Эдвард засобирался уходить, объяснив, что он еще не был дома, и не знает, в каком тот состоянии. Хотя я и не хотела, чтобы он уходил, у меня вырвался вздох облегчения, что этот вечер закончился. Я вышла на крыльцо проводить его, сжимая его ладонь в своей. На улице уже совсем стемнело, и влажный пахнущий дождем воздух стал особенно холодным.

— Ты правда останешься? — спросила я, не поднимая глаз.

— Конечно.

— Можно попросить?

Он не ответил, и мне пришлось поднять на него взгляд. Эдвард молча ждал, что я скажу. Сглотнув, я озвучила свою просьбу:

— Можешь не приходить сегодня? — Эдвард промолчал, и я продолжила. — Мне нужно подумать, а в твоем присутствии мне это плохо удается.

Он улыбнулся, будто услышал какую-то шутку, но на мой вопросительный взгляд только покачал головой, сжав губы.

— Хорошо, — ответил он. — Увидимся завтра.

Наклонившись, он поцеловал меня в щеку. Повернув голову, я провела носом по его щеке, вдыхая его аромат и чувствуя, как его дыхание щекочет лицо.

— Спокойной ночи, — прошептал он, прежде чем отступить назад, не поцеловав меня.

Я разочарованно выдохнула, все больше сердясь от того, как самодовольно он улыбнулся в ответ.

Чарли стоял на кухне, скрестив руки на груди.

— Надолго он остается? — спросил отец, пока я мыла чашки.

— Он хочет остаться насовсем.

— А ты?

— Я не знаю, пап. Не спрашивай меня, пожалуйста.

Чарли хмыкнул, после чего почти минуту молчал.

— Беллз, — позвал он, я обернулась. — Подумай в первую очередь о себе, ладно? Сделай так, как лучше будет для тебя.

— Тут все не так просто.

— Это не бывает просто, — подойдя, Чарли положил руки мне на плечи. — Но реши, чего ты хочешь, а если он не согласится, может, не тот это парень, м?

Я улыбнулась. Чарли не знал, о чем говорит, но он беспокоился, и даже в такой ситуации старался проявить деликатность. Его поддержка много значила для меня, и я кивнула в ответ. Поцеловав меня в лоб, он ушел. А проблема осталась.

Проблема и куча источающих аромат кексов, как свидетельство того, что произошедшее не померещилось мне, и завтра Эдвард вернется, чтобы вместе искать решение. Мне так хотелось верить, что в этот раз мы его найдем.