Огонь во льду

— Минуты считал, — он подвесил в воздухе шарик приглушённого волшебного света.

Она улыбнулась и погладила его по щеке. Чарли притянул её к себе за талию, поцеловал, привычно удивился — как она не мёрзнет в этом мире, всегда более горячая, чем обычные люди.

— Как Альберт? — спросил он.

— Хорошо. Встаёт на крыло, — руки Дени по-хозяйски прошлись по его куртке, вжикнули молнией, прозвенели застёжками.

— Норберта скучает по нему.

— Как только он окрепнет, я приведу его сюда.

— А Балерию?

Узкая горячая ладошка, уже забравшаяся под футболку и привычно блуждавшая по шрамам, на мгновение замерла.

— Она должна выбрать наездника. Пора.

Для волшебников — за редчайшими исключениями — полёты на драконах были недостижимой мечтой. В её мире это было нормой.

— Огромное количество драконов прекрасно существуют без них.

Дени раздражённо нахмурилась.

— Она нужна мне дома.

— Здесь её дом. Здесь её мать.

— Наездник дракону нужнее, чем мать. Моим драконам мать заменила я, твоей Норберте — волшебник-полувеликан. А наездник может быть у каждого, и это гораздо, гораздо важнее.

Чарли вздохнул. Ему было давным-давно известно, что три дракона — единственные дети, которые могли быть у Дени. По всему выходило, что внуков от него мама Молли вряд ли дождётся… Но какое отношение всё это имело к Норберте? Чарли отцепился от Дени, отстранился, заглянул прямо в холодные фиолетовые глаза. Нелегко говорить жестокие вещи женщине, которую… Он собрал в кулак всю свою чёрствость, скрипнул зубами.

— Она нужна тебе для сражений. И для победы на твоей войне.

Дени смотрела на него, и раздражение на её едва различимом в полутьме лице медленно сменялось мольбой. Руки разжались, отпустили Чарли и повисли безвольно вдоль тела. Он вдруг даже не увидел, а просто кожей, какой-то внутренней струной почувствовал, что она безумно устала.

— Ты же сам понимаешь: четыре дракона лучше, чем три, — Дени отвернулась, побрела прочь в сторону замка. — Ваша война закончилась давно, так давно и так быстро. Да воевали ли вы толком? Наша же длится и длится, уносит и отбирает…

Чарли спохватился, повесил в воздухе перед ней ещё один шарик света поярче — Дени не боялась темноты, но любила много света. Пошёл за ней, снедаемый противоречивыми чувствами. Быстро отбросил вину и жалость, подумав, оставил позади беспокойство за Балерию — в конце концов, Норберта в её возрасте уже была матерью. Остались тревога за Дени, желание её защитить и что-то ещё, о чём Чарли не хотел даже размышлять.

* * *

Дени приходила каждый месяц — портал удалось стабилизировать, и с течением времени он стал оставаться открытым не только на время полнолуния, но и ещё несколько часов после того, как луна уходила за горизонт. Но что эти несколько часов раз в месяц могли значить для двоих?

Она оставалась всегда только лишь на то время, что был открыт портал. Единственным исключением стал тот самый первый раз, когда Дрогон вслед за Норбертой улетел слишком далеко и портал успел закрыться до следующего полнолуния. После того раза она ещё очень долго не рисковала удаляться из зоны прямой видимости портала. Её союзники чуть не перегрызлись за этот месяц, а драконы совсем отбились от рук, зато здесь она на очень приличном уровне освоила английский язык, а те, кто смог и захотел — её, который она назвала валирийским. У Дени оказалась прямо-таки настоящая склонность к языкам, а вот у Чарли с этим было намного хуже. Чужой язык, хоть и мелодичный, давался ему с трудом, но она настойчиво заставляла его учиться.

Она вообще с самого первого дня выделила его среди всех, потребовала, чтобы он показывал ей всё и объяснял, чуть ли не развлекал весь тот месяц, что она, даже не скрывая нервозность, ждала, откроется ли в следующее полнолуние дорога назад в её мир. Спустя какое-то время он понял, что её присутствие не раздражает его, а скорее волнует, даже разозлился на себя из-за этого: мальчик он, что ли, залипать на хорошенькую мордашку. Пусть даже та и принадлежит королевишне из другого мира — которая, кстати, рано или поздно туда снова уйдёт.

Стоит ли говорить, как сильно Чарли был признателен своей большой румынской драконоведческой семье за молчание и отсутствие лишних глупых вопросов, ответы на которые были очевидны любому, кто был хоть мало-мальски в курсе событий?

Потом уже, много позже, Чарли спросил: «Почему ты с первого дня ко мне так прицепилась?» Дени посмотрела на него очень внимательно и сказала: «Только в твоих глазах я увидела столько же любви к драконам, сколько вижу в зеркале».

Мог ли он отправиться вслед за ней? Рискнуть своей жизнью и ввязаться в зверскую междоусобицу чужого средневекового мира? Ради Дени он готов был на что угодно, но бросить здесь без присмотра всех своих питомцев? Даже — и особенно — ей это точно не покажется романтичным и зрелым поступком, не говоря уже о том, что технически человек мог пройти через портал только верхом на драконе.

Впрочем, для Чарли и это с некоторых пор не было проблемой…

* * *

Дени приводила других драконов, но ни один из них не захотел не то что найти пару — общаться с кем-то ещё, кроме своих братьев. Дрогон же с Норбертой с первого раза стали неразлучны. Дени иногда летала вместе с ними, звала с собой Чарли — он мог аппарировать вслед за ними, пока они были в зоне его видимости, но не видел смысла скакать по земле вокруг тех, кто летал в воздухе.

Однажды — Балерия тогда только-только вылупилась — фаза полнолуния пришлась на дневное время. Драконы этому очень обрадовались, резвились как дети малые — впрочем, Норберта и была ещё, считай, ребёнком. Она кружилась вокруг Дрогона, играла, дразнила его, манила вверх, вдаль, быстрее. Тот поглядывал снисходительно: мол, ты дури, дури, пока свободна, а я дракон серьёзный, у меня всадник. Спланировал с выступа на выступ и почтительно — даже Чарли с земли было видно — помог спуститься Дени. Норберта уселась рядом, едва не скинув её — выступ был совсем небольшой. Дрогон рыкнул на Норберту и закрыл Дени крыльями, она погладила его, потрепала по шее, обняла ласково. Чарли мог аппарировать к ним — пятно платья и светлых волос Дени просматривалось на фоне гор отлично, да и хотелось вроде как даже… Норберта обиженно крикнула, слетела вниз, сделала круг над Чарли, спланировала, уселась рядом. Потопталась, полетела снова к Дрогону, поговорила с ним по-своему, вернулась к Чарли и, проворковав что-то, вытянула к нему шею. Чарли не понял сперва, погладил. Норберта хрипло крикнула, протянула крыло и подтолкнула Чарли к себе. Тот замер.

— Ты предлагаешь мне… — протянул он нерешительно.

Норберта воркнула.

— Но ведь…

Норберта нетерпеливо пророкотала что-то подбадривающее, толкнула мордой в бок и прижалась к нему вплотную. Чарли, затаив дыхание, поставил ногу на её плечо, забрался повыше, вцепился в выступы брони, вспоминая, как это делала Дени. Норберта подождала, пока он сядет удобнее, оттолкнулась и — взлетела!

Сначала Чарли не мог ни о чём думать то ли от неверия — подумать только, он летит! — то ли от восторга. По пальцам одной руки можно пересчитать волшебников, которые смогли оседлать дракона, и он теперь среди них! Но постепенно привычным стал свист ветра в ушах, глаза перестали слезиться, и Чарли смог осмотреться. Весь мир лежал вокруг словно на ладони, всё выглядело не так, как с поверхности земли, гигантские горные хребты стали совсем низкими и толпились рядом, только руку протяни. В этой неожиданности, в полёте на самом могучем волшебном существе было что-то по-настоящему нереальное.

Норберта сделала круг, другой, опустилась рядом с Дрогоном и наклонила голову, чтобы Чарли мог спрыгнуть на землю. С довольным урчанием она потёрлась о шею Дрогона, мол, смотри, я не безнадёжна, я тоже так умею. Чарли обнимал свою любимицу, гладил её непрестанно, благодарил без слов, словно она подарила ему самый лучший в мире подарок. Его сердце до сих пор колотилось как бешенное, руки вздрагивали, в ушах всё ещё свистел ветер высоты.

Дрогон одобрительно свистнул и взмыл вверх, зовя за собой Норберту, та сорвалась и полетела рядом. Они летели, кружа, то ли играя, то ли кусаясь. Чарли смотрел на них, и ликование разливалось по его телу. Не выдержав напора эмоций, он вскинулся вверх и заливисто свистнул, и тут же, словно устыдившись своих эмоций, заложил руки за голову и потянулся.

Удивительно, как он смог различить за шумом собственного сердцебиения тихий щелчок, с которым Дени расстегнула застёжку своего обманчиво сложного платья? Он обернулся. Дени стояла совсем близко, только руку протяни, и смотрела так… В горле мигом пересохло.

Она заговорила по-валирийски, Чарли пока ещё понимал не все слова, но инстинкты, древние, как сама жизнь, подсказывали ему их значение.

— Если мужчина хочет по-дотракийски, он женится на дотракийке. Если мужчина женился на валирийке — значит, он хочет иначе. — Дени расстегнула вторую застёжку. Лёгкая ткань с тихим шорохом скользнула вниз по её ногам. — Как хочешь ты, Чарль?

* * *

Чарли шагал вслед Дени, предпочитая молчать, пока она не успокоится. Удивительно, как он понимал её состояние не глядя в лицо, со спины. Это, наверное, потому, что очень хорошо её знал. Вот сейчас, например, было абсолютно очевидно, что она злится. Кулаки сжатые, спина окаменевшая, взгляд явно опущен — видимо, Дени боролась с желанием что-то сказать, пойти на поводу у раздражения. Да что там — кипела от злости. Видно, крепко её прижали те холодные мертвяки в её мире.

До замка они так и не дошли. Дени внезапно одним неуловимым движением развернулась и толкнула не ожидавшего подвоха Чарли, опрокинув его на спину, приставила к горлу неизвестно когда оказавшийся в руке кинжал.

— Не боишься, что когда-нибудь я натравлю на тебя Дрогона?

Холодные глаза зло щурились, гибкое тело казалось каменным под тонким — не по климату — платьем. Он мог легко её сбросить… ну, по крайней мере, попробовать. Однако не сделал даже попытки отодвинуть кинжал от своей шеи.

— Единственное, чего я боюсь — однажды в полнолуние не увидеть тебя здесь.

— И что же ты сделаешь?

Чарли, приподнялся, нанизываясь шеей на острие, ощущая, как оно прокалывает кожу, как по шее стекает тёплая капля.

— Сяду на Норберту и отправлюсь за тобой. — Она чуть отстранилась, выражение лица заметно смягчилось, но рука с кинжалом даже не дрогнула. — Я пойду, куда глаза глядят, и буду спрашивать о тебе у каждого встречного. И лучше я сдохну там от меча какого-нибудь вашего орка, чем буду подыхать здесь, гадая, что с тобой случилось и увижу ли я тебя ещё раз.

Он вынул кинжал из разом ослабевшей ладони Дени, медленно, глядя прямо в глаза, слизнул с острия капельку собственной крови, с наслаждением приник к её губам в неторопливом поцелуе. Дождался, пока расслабятся узлы мышц под шёлковой кожей, скользнул ладонью по шее, сминая причёску, поднялся на колени. Дени наконец расслабилась, разжала руки, скользнула вниз. Чарли подхватил её, уложил аккуратно на тут же наколдованное покрывало, рванул платье, открыв тонкую шею, плечи, грудь.