Огонь во льду

Он никогда не страдал многословностью в постели, но рядом с ней сдерживаться — в любом смысле — было невозможно. То, как она стонала ему прямо в искусанные губы, как её выгибало помимо воли, выражение пылающих ледяных глаз — всё это пьянило похлеще огневиски. Её хотелось нежно гладить, трепетно обнимать, ласково скользить губами — но мозг затуманивало, и получалось только вгрызаться, сталкиваясь зубами, кусать, хватать, лапать и трахать. Дени никогда и не думала сдерживать себя, никогда не просила ещё или больше — просто брала от него всё, что хотела.

— Как у тебя это получается? Ты лёд, вся — как лёд… — шептал он, цепочкой ярко-алых следов отмечая путь от груди вниз. — Кожа белая, волосы белые… Глаза — синие… — Невозможно, невозможно было оторваться от этого тела, гладкого, крепкого, строптивого. — Но внутри ты — словно пламя…

— Ты даже не представляешь, насколько ты прав. Я и есть само пламя, — она вдруг изогнулась с хриплым стоном, оттолкнулась, бёдра взметнулись вверх, раздвинулись прямо перед лицом, предлагая самое сокровенное, самое желанное — и попробуй только отказаться. Впрочем, Чарли и не собирался даже.

Однако мужчиной здесь был он, завоевавшаяся Дени иногда об этом забывала. Чарли рывком поднялся на колени, подхватил Дени под выгнутую спину одной рукой, секунду повозился с ширинкой, и вошёл — одним движением, мощно, сразу на всю глубину, вырвав восхитительный восторженный вскрик. Куснул сосок, прошёлся языком по шее и вверх к губам, поднялся, посадив её на себя, и сразу взял резкий темп, будто чувствовал: ей сейчас нужно именно так, бешено, яростно, жёстко, словно собрался вытрахать из неё всю боль и печаль, пусть забудет, забудет всё, хотя бы сейчас, хотя бы на одну ночь. Куртка Чарли царапала её нежную кожу всеми своими заклёпками, но отвлекаться не было ни времени, ни возможности. Он чувствовал себя диким зверем, дорвавшимся до лакомой добычи, и не жалел ни себя, ни Дени — она вздрагивала, напряжённая, яростно рычала и царапалась, а потом вдруг выгнулась с жалобным стоном и обхватила его лицо ладонями, неотрывно глядя пьяными счастливыми глазами. Чарли прижал её покрепче, дождался, пока схлынет ослепляющий и оглушающий вихрь оргазма, пока последний всхлип Дени растворится в тиши заброшенного парка, и только после этого отпустил. Наколдовал шерстяное одеяло, укутал её с ног до головы, уложил на остывающую траву и прижал к груди, ласково баюкая. Сейчас не было ни слов, ни желаний, лишь одно на двоих безграничное невесомое спокойствие.

А драконы в небе над ними плясали свой древний танец любви.