Забытые острова. Аннушка.

Глава 23

Когда выстрелы стихли и фигура Грубого перестала закрывать обзор, я увидела Лерку с пистолетом, из ствола которого еще шел дымок. В лесу стрельба тоже прекратилась. Знать бы еще, в чью пользу результат.

Ко мне подбежала Дзетта. Затараторила, враз забыв все русские и английские слова. Подняла меня, водрузила обратно на стул, «саежку» мою нашла и мне вернула. Вот силища у девки! Своего Борюсика, поди, запросто на руках носить сможет. Убедилась она, что все в порядке и отвернулась к австралийке. Спрашивается, кому я приказала лечь? А если в лесу сидит еще один вражина? Но, вроде, все в порядке. Вон, вышли два мужика. Руками помахали и двинули сюда. Что-то за собой волокут.

Подошла Лерка. Тяжело, словно мешок картошки на себе тащит. Первый раз девчонка сегодня человека убила. Говорят, после этого всех блевать тянет. Меня, помнится, тоже полоскало почем зря. А эта дошла, на покойника своего оглянулась, плюнула на труп, а потом рядом со мной на колени опустилась и крепко обняла. Я сперва даже растерялась: что это с ней?

В общем, обняла она меня, голову мне на колени сложила и, глядя снизу вверх, сказала старательно, медленно и даже почти по русски:

- Я тьебя очень бояться.

Я на автомате поправила:

- За тебя, Лерчик. Меня тебе бояться не надо

- Да, за тьебя, - послушно повторила она, и уже после этого расплакалась. А я сижу как дура с сухими глазами, только Лерку по голове глажу и говорю ей всякие глупости. Это что, я уже с этими войнушками настолько зачерствела, что и пореветь толком не могу? Я себя послушала – нет, никаких эмоций внутри не обнаружилось кроме нежности к подруге и глубокого удовлетворения от созерцания трех дохлых бандитов. Третьего Борюсик с Фридрихом притащили. Зачем, спрашивается? Там бы, на месте, обобрали и закопали. Ну теперь, значит, потащат обратно.

Только бразильянку мою успокоила, как Сара очнулась. И то лишь благодаря усилиям Дзетты. Очнулась, личность слегка обтерла и опять же ко мне. И такая вся виноватая-превиноватая. Мол, она не должна была так поступать, что нет ей прощения и все в таком духе. А саму ее все еще потряхивает от пережитого. Я хотела ей сказать что-нибудь дежурное, но глянула повнимательней – а ведь у нее глаза тоже на мокром месте, уже водой напитались до предела. И трясет ее не от кровищи, а от того, что она на самом деле себя непростительно виноватой считает. В самом деле: бывалая операционная сестра, кишков и крови навидалась выше крыши, а тут такой конфуз. Пришлось и ее утешать.

Когда слезы унялись, мы представляли из себя офигительное зрелище: более-менее чистой осталась Дзетта. Мужики были изгвазданы землей и травой – ползали на пузе, выслеживали по лесу ворога. А мы трое – я, Лерка и Сара – все в кровище, как будто этих бандитов сейчас зубами загрызли. Как есть вампирки! Вот такую веселую компашку и застала вылетевшая из леса с автоматом наперевес фрекен Олсен.

Надо сказать, она быстро сориентировалась в обстановке. Перешла с бега на шаг, уже спокойно подошла, оглядела поляну и остановилась чуть поодаль, обернувшись к тропе, по которой сама недавно прискакала. Через некоторое время из лесу вывалился запыхавшийся, держащийся за бок Михалыч. Вот куда, спрашивается, он несся? Какой из него сейчас боец?

Поляна была плотно загажена. Ползать по мозгам как-то не хотелось. Я попыталась подняться и у меня это даже получилось. Стоять на одной ноге тоже было вполне по силам, а вот двигаться – уже нет. Костыль бы какой, или хоть палку… так надоело задницей по земле елозить! Но это завтра, все завтра. А сейчас бравая фрекен сержант, увидев меня в вертикальном положении, рубанула строевым. За три шага до меня встала, руку к голове бросила – честь отдала на свой датский манер – и доложила:

- Госпожа Анна! Боевая задача выполнена!

Ну и я, понятно, ей в тон ответила:

- Благодарю за службу, сержант Олсен! Вольно! Отдыхайте.

Сказала – и сама охренела: это ж я по-английски шпарила! Да без запинки! Да и ее поняла влегкую! А еще сегодня утром и два слова с трудом могла связать. Вот что стресс животворящий делает! А вот и Михалыч следом подошел. По его хитрой морде вижу – у него есть много чего порассказать. Но при посторонних не будет, правило у него такое. Ладно, сейчас, всех разгоню, и приватно побеседуем.

- Борюсик, Фридрих! Вам – убрать территорию и закопать трупы. Сара, приведи себя в порядок и проверь новенькую. Она, наверное, уже очнулась. Грай, Лера, оприходуйте трофеи, потом мне доложите. Дзетта, что у нас с обедом? Надо кормить наших героев.

Все тут же забегали, засуетились, делом занялись. А мы с Михалычем отодвинулись в сторонку, присели на тот матрас, на котором Сара с утреца почивать изволила, и приступили к главному.

- Вот что я скажу тебе, Аннушка – начал дед без долгих вступлений. – Там просто сказка. Рай, если хочешь.

- Рай, говоришь? – усомнилась я. - И что там, в этом раю?

- Да все, что душе угодно! Во-первых, остров просто большой. Против этого – раз в десять больше. Если не больше.

Егерь хихикнул невольному каламбуру и продолжил:

- Там за полчаса с берега до берега не доберешься. Учитывая рельеф, минимум полдня топать. В общем, места навалом. Простор! Хватит и на огороды, и на все остальное. К слову сказать, остров и не осмотрен толком, так что могут быть еще приятные сюрпризы.

- Тебе бы только клады искать! И сам дурью маешься, и Борюсика с панталыку сбиваешь. Дождетесь – натравлю на вас Дзетту. Она тебе бороду-то проредит.

- А что такого? – обиделся Михалыч. Что, плохо разве найти еще ящичек-другой, вроде того, который в озере был?

- Лишь бы шею себе в поисках не свернули. А у ящика, между прочим, и охранник может найтись. Или забыл уже про тигра?

- Забудешь про него, как же – погрустнел дед. - Ну да ладно, еще поболтаем на эту тему. В общем, остров большой, места много. И тебе равнины, и тебе леса, и горы тоже есть. Хищников всех прежние хозяева повыбили, да и было их, говорят, немного. Растут там всякие кокосы-бананы-финики. Дичи, можно сказать, что и нет. Ее и было-то немного, да и ту практически истребили. В горах птиц много, но охотиться невозможно: ты ее стрелишь, а она в пропасть упадет, и хрен потом найдешь. А и найдешь, так уже кто-нибудь погрызть успеет.

- А с водой там как?

- А нормально. С гор через всю равнину течет неплохая такая речка. В устье аж под три метра шириной. Ну и несколько родничков имеется. Один, так совсем рядом с поселком.

- Там и поселок есть?

- Ну-у… можно и так сказать. Начальство там жило просто шикарно, в неплохом таком рубленом доме. Якобы, дом этот там изначально был. Для бандитов рангом пониже поставили что-то вроде мазанок. Ну а для всех прочих – два загона под навесом.

- Два загона? И все? И никто не пытался убежать?

- Практически, нет. Народ-то, по большей части, из офисных, руками что-то делать не приучен. А про то, чтобы в незнакомом лесу себе еду добыть, даже и не помышляют. Брыкались, конечно, поначалу. Но парни среди бандюков жесткие были, недовольных быстро обламывали. А тихие получали миску своей похлебки, и сидели смирно, чтобы и этого не лишиться. Говорят, была парочка, парень и девка, которые умудрились сбежать и их потом не нашли. Но куда они делись, неизвестно. Ни их самих, ни костей никто не видел. Может, акулы съели.

- Может, и акулы – кивнула я задумчиво.

И все же: что хотели найти эти трое?

- Ладно, про тамошнюю природу понятно. Теперь давай поговорим о людях. Сколько там всего народу?

- Когда мы пришли, там восемнадцать человек было, из них двое надсмотрщиков. Ну, те вообще мышей не ловили. Их кончили в два счета. А остальные… Знаешь, Ань, никогда не думал, что так легко и быстро можно сломать человека. Понимаешь, мы пришли, объявили о свободе, загоны раскрыли – иди куда хочешь, решай сам свою судьбу. И вышло всего трое. А остальные так и остались сидеть. Вот что с ними теперь делать? Какой-то запас продуктов там нашелся, людей мы накормили. А они спросили только: будут ли сегодня какие-нибудь работы. Нет? И обратно в загон ушли, представляешь? Я вот и думаю сейчас: а нужны ли нам эти люди? Брать ли за них ответственность? Смогут ли они в нормальное состояние вернуться?

- Да уж, Михалыч, умеешь ты озадачить…

От таких новостей мое настроение, вполне уже поправившееся, снова покатилось в минус. И такая злость вспыхнула на тех ныне покойных сволочей, которые в короткое время сумели довести людей до такого скотского состояния, что я сама себе поразилась. Чесслово, оставались бы они еще живы, самолично бы каждого расстреляла. Но тут мне в голову пришла мысль, вернувшая все на свои места.

- Знаешь, мы их всё же возьмем. Чтобы здесь нормально жить, нужно будет много работать. Огороды копать, дома строить, еще что-нибудь. Мы их откормим, подлечим. Там как, женщин много?

- Да чуть меньше половины. Шестеро. Двое были постоянными подружками начальников, а остальных пользовали кто хотел.

- Да уж…

Пожалуй, я бы этих гадов не расстреляла, а четвертовала! Впрочем, время лечит. А у нас, вон, и Сара есть. Оклемаются девки, а там и нашим ребятам захочется подружек. Нет, блуда я не допущу, а если сговорятся промеж собой, так и пускай. Может, не сами они, так хоть дети их нормальными станут. А без детей мы тут все просто вымрем лет через пятьдесят.

- Ну так что, Михалыч, переезжаем?

- Переезжаем, непременно и обязательно. Но – завтра. Шесть часов туда пилить придется. На волне сильно не разгонишься, так что будем тащиться потихоньку. А тут еще вон сколько лодок на буксире тянуть!

Пообедали мы на славу. Дзетта на радостях саму себя превзошла. А как закончили есть, принялись собираться. Вроде, казалось, и немного у нас барахла, а начали паковать – оказалось, что дофига. А ведь все нужно уложить, от воды предохранить, что можно – заранее на берег перетащить. Лодки проверить, подготовить, народ распределить, куда кого сажать… Провозились, пробегали до темноты. Уже в потемках перекусили и в палатки полезли. И тут оказалось, что у нас все впритык. Мужиков в их отсеке четверо, а нас, женщин – шестеро. А клетушка, между прочим, четырехместная. Пришлось кидать жребий, и Дзетта с датчанкой отправились спать в отдельную палатку.

Вообще трофеев было немного. Два помповых ружья, современный арбалет с оптикой и десятком стрелок, ножи, зажигалки и прочая мелочевка. А вот лодка – легкая дюралевая моторка с самодельным косым парусом. К ней еще был сзади приделан руль, а посередине – узкий паз, словно бы колодец, в который вставлялась длинная доска, заглаженная наподобие плавника. Конструкцию мы зарисовали, а лодку вывели подальше от берега и утопили. Жалко, конечно, не без того. Но только она может привязать нас к пропавшим засланцам. А так – могу смело отпираться: не было ничего. Никто к нам не приплывал, никого мы не видели. Тушки зарыты глубоко, зверье не достанет. Свидетелей кроме попугая нет. Иринку мы спрячем. Ищите в другом месте, а мы не при делах.

Пока все укладывались, совершали разного рода предварительные действия, мы с Ириной на минутку остались в палатке вдвоем. Две лежачие больные, млин. Я принялась ворочаться, устраиваться поудобнее и все такое. И тут наша новенькая тихо так говорит: