Английский вор

Беса победоносно улыбнулась, когда ее нарекли Безимом, но едва не заплакала, когда перед ее мысленным взором возникло лицо Илира. Но ей больше нельзя было плакать.

Диадема, где же диадема, Беса?

Кровать. Безим хранил диадему в сундуке под кроватью. Много лет подряд, каждый день рано утром он проверял замки на двери своей комнаты, убеждался, что занавеси на окне задернуты плотно — и доставал свое сокровище, чтобы водрузить его на голову и ощутить прилив сил и сверхчеловеческой мудрости. Ему не по зубам было постичь полноту могущества загадочной диадемы, но всегда после прикосновения к ней Безим принимал самые правильные решения — решения, которые приносили его семье удачу и достаток.

Так однажды, посовещавшись мысленно со старинным украшением, Безим смог безошибочно определить, за кого лучше выдать младшую сестрицу — и, надо сказать, брак ее удался на славу.

А другой раз, несколькими годами позже, так же удачно Безиму удалось женить младшего брата — невеста оказалась не только с хорошим приданым, но и сама по себе хозяйственная, покладистая и плодовитая.

Да и стал бы Безим без диадемы колхозным председателем, когда пришли коммунисты и стали отбирать их землю? Местные жители уважали Безима за мудрое руководство и никого другого не хотели видеть на этой должности — только с ним их деревня могла процветать при новом режиме.

Пальцев на руках и ногах не хватит, чтобы пересчитать, сколько раз в делах помогла Безиму диадема! Вот только от одного не спасала — всякий раз, как Безим видел Илира, в глубине его души просыпалась растерянная и несчастная, оставленная всеми, залитая слезами юная Беса, мечтавшая о счастливом брачном ложе и пылких радостях любви.

Сам Илир женился — и Безим нисколько его за это не осуждал, — вот только рано овдовел, оставшись один в доме, полном женщин: с матерью, сестрой и красавицей-дочкой, в которой души не чаял. Было ей уже четырнадцать лет — и чуть что случится с Илиром, проситься ей под крыло к его братьям, или же… или, подобно Бесе, становиться клятвенной девой.

Волдеморт убрал палочку, постоял в лёгкой задумчивости и, заметив, что Безим глядит на него с болезненным удивлением, поспешил подправить его память. Темные глаза, обрамленные длинными пушистыми ресницами — да разве могли такие быть у мужчины?! — заволокло туманом, взгляд на мгновение расфокусировался, но уже очень скоро Безим пришел в себя.

— Зоти Риддл, мать постелит тебе здесь на ночь, — благодушно улыбнулся он.

— Премного благодарен, — Волдеморт опустился на лавку, провожая взглядом уходящего из комнаты Безима.

Ночь обещала быть короткой.