Трое мужчин в жизни Грейнджер

Драко Малфой. Эволюция прозвищ

Начиная с первого года знакомства, они оскорбляли друг друга, используя фантазию и богатство воображения ради создания наиболее обидных прозвищ.

Безобидная «всезнайка» превратилась в «грязнокровку», а «папенькин сынок» — в «недоделанного Пожирателя Смерти». Прозвища эволюционировали с каждым годом и иногда даже несли в себе небольшую смысловую подоплёку. До того, как Малфой запустил в Гермиону Дантисимус, он с удовольствием обзывал её «лохматой бобрихой»; после того, как псевдо-Грозный Глаз превратил Малфоя в грызуна, Гермиона с удовольствием дразнила его «прилизанным хорьком».

К шестому курсу Малфой прекратил искать повод оскорбить Гермиону. Но если судьба всё же сталкивала их лбами, то в ответ на «убийцу», «чистокровного ублюдка» и «Пожирателя» он парировал обидными «мугодье» и «поттеровская шлюха».

Гермиона не ненавидела Малфоя. Ей было больно и обидно на первых порах, но потом она поняла, что Малфоем движут зависть и желание вывести её друга Гарри Поттера из себя. Она не могла позволить такому ничтожеству, как Драко Малфой, лишний раз расстроить и без того хлебнувшего неприятностей Гарри.

Лишь в плену, когда Сивый притащил их в малфоевскую обитель, она впервые увидела в Драко просто подростка. Напуганного, но ещё не совсем испорченного. Он впервые в жизни не выдал их, не проявил себя чёртовым трусом, хотя, несомненно, узнал Гарри, да и её тоже.

После войны их пути надолго разошлись, и она с удовольствием не вспоминала о белобрысом аристократишке. Несмотря на ограниченное количество мест в Магической части Англии, где можно получить высшее образование, им всё же повезло учиться далеко друг от друга и в разное время.

Гермиона впервые столкнулась с Малфоем в коридоре Министерства в свой первый рабочий день. Немного растерявшись, она лишь кивнула в знак приветствия, а он с гаденькой улыбкой назвал её по фамилии. Позже она узнала, что, как и она сама, Малфой теперь работает в Министерстве и справляется, кстати, неплохо. Долгая эволюция прозвищ остановилась на обращении друг к другу по фамилии и около года оставалась нерушимой.

Когда их кабинеты разместили по соседству, взаимная неприязнь перешла на новый уровень. Вспомнились школьные годы, но Гермиона теперь совсем не понимала его мотивов. Ведь больше не было Гарри, которого можно было бы выводить из себя, задевая её. Соблюдая субординацию и деловой этикет, они не могли открыто оскорблять друг друга. Но находчивый Малфой не растерялся.

Он раз за разом находил повод для «дружеских подколок» в её внешнем виде, причёске и манере одеваться. Дружескими эти подколы были лишь формально. По всей видимости, ему просто нравилось изводить Гермиону, несмотря на её должность и успехи в работе.

Самое обидное, что крыть в ответ Грейнджер могла лишь высмеивая его честолюбие, брезгливость и изнеженность, потому как внешний вид Малфоя был безупречен всегда. Порой она даже задумывалась над его шуточками, которые несомненно несли в себе толику правды для пущего воздействия. Но изменить в себе что-либо означало признать его правоту. Гермиона гордилась своим умом и способностями, а потому никогда и не пыталась добиваться чего-либо при помощи внешних данных. Со временем она привыкла к ежедневной потребности Малфоя унижать её достоинство. Она всячески пыталась не реагировать на его выпады, постепенно всё реже используя привычное «не твоего ума дело, напыщенный сноб» . Позже её ответы сократились до короткого «пошёл на хер, Малфой», при условии, что рядом не было никого из их коллег и подчинённых.

Именно поэтому, услышав комплимент по поводу новой причёски, Гермиона опешила. Она считала, что лелеющий традиции Малфой должен считать приемлемыми исключительно длинные волосы у волшебниц: ведь в древности считалось, что именно волосы несут часть магической силы. Даже Рон, который воспитывался гораздо фривольнее, не упускал возможности показать, насколько ему не нравится её новая стрижка.

Будучи свободной от отношений с Кевином, Гермиона снова стала приходить на работу раньше, а уходить под самый вечер. Её немало удивило, что свет в кабинете Малфоя горел уже до её прихода, а уходили по домам они практически одновременно.

Однажды из-за того, что она пришла на работу пораньше, Гермиона стала свидетелем странного «эпизода с кофе».

После расставания с Кевином Гермиона не могла больше пить свой латте без сахара в его кафе, а потому ей приходилось отстаивать длиннющую очередь в Старбакс.

Из-за этого Малфой и приходил раньше неё. Оказалось, что ему кофе приносил работник службы доставки. Сам факт этого вызывал у неё раздражение: неужели, будучи волшебником, стоило так заморачиваться ради утреннего кофе? В этом был весь Малфой. Впрочем, немного поразмыслив по этому поводу, Гермиона признала, что он делал это скорее ради экономии собственного времени, нежели ради выпендрёжа. Кроме неё никого ещё не было в отделе, а потому и выпендриватся ему было не перед кем.

Но эпизод с кофе заключался в другом. Она и узнала о кофейной доставке для Малфоя лишь из-за скандала, который разразился с утра пораньше. Из его кабинета вылетел сначала сам сотрудник доставки, а следом за ним и пластиковый стакан. Из громкого и презрительного выговора бедному парнишке Гермиона поняла, что Малфою принесли не тот заказ. Так Гермиона невольно узнала, что Драко Мафлой пьёт по утрам исключительно капучино с соевым молоком и очень расстраивается, если вовремя его не получает.

Вид злющего и невыспавшегося Малфоя радовал её до конца недели. Подколов его по этому поводу, она выслушала его гневную тираду о непрофессионализме «тупых кретинов», которые отказались с ним сотрудничать, после того как он «угрожал» их работнику.

В пятницу, сама не понимая почему, Гермиона решила купить в Старбакс капучино и для Малфоя. Теперь, когда он больше не экономил время за счёт доставки, она приходила первой.

Тихонько пробравшись в его кабинет и оставив стакан на столе, она столкнулась с ним нос к носу у самых дверей.

— Заблудилась, Грейнджер?

— Типа того, Малфой.

Гермиона попыталась протиснуться мимо него, но он не позволил:

— И как это понимать? С какой стати ты вломилась на моё рабочее место в моё отсутствие?

Осознав, что её поймали с поличным, она лишь обречённо вздохнула и кивнула головой в сторону стаканчика с зелёным логотипом на его столе.

Малфой всё же отошёл от двери и с подозрением уставился на свой стол.

— Капучино с соевым молоком, — тихо проговорила Гермиона и направилась на выход.

— Грейнджер?

Она остановилась, но не обернулась. Неужели он способен сказать кому-то «спасибо»?

— Почему на стакане твоё имя?

— Пошёл на хрен, Малфой.

* * *

То, что они называли друг друга по имени, нельзя считать полноценной ступенью в эволюции их обращений друг к другу. А всё потому, что они называли друг друга так меньше суток. На том самом министерском приёме в честь Нового года, для которого Джинни Поттер помогла Гермионе подобрать сногсшибательное чёрное платье, идеально подчёркивающее фигуру и оттеняющее новую стрижку.

Гермиона и вовсе не хотела приходить на праздник, но как руководитель отдела не могла не посетить данное мероприятие. Как назло, чересчур внимательный официант следил за тем, чтобы её стакан весь вечер был полон. А потому ближе к одиннадцати уверенной, но никак не твёрдой походкой Гермиона Грейнджер направилась к лифтам, чтобы через камин в атриуме попасть к себе домой и встретить новый год в компании Живоглота.

Гермиона посчитала, что лучше и честнее встретить этот год одинокой и в одиночестве, нежели одинокой, но среди толпы малозначащих чужих людей.

Покидая банкетный зал, она прошла мимо Малфоя, который в грубой форме объяснял горе-официанту разницу между шампанским и игристым вином. Почему-то сегодня его снобизм лишь улыбнул её, но не вызывал раздражение. Списав это на действие алкоголя, Гермиона слегка покачиваясь, но как всегда целеустремлённо продолжила свой нетрезвый путь к лифтам.

Зеркальные двери почти закрылись, когда начищенный дорогой ботинок вклинился между створками, заставляя двери разъехаться обратно. Малфой царственно вошёл в лифт и смерил Гермиону нечитаемым взглядом.

— Спешишь к семейке Поттеров, чтобы отпраздновать с ними?

— Как ты верно заметил, они семья, а потому и праздновать будут семьёй. Я там буду лишней. А ты? Торопишься на гламурную вечеринку с настоящим шампанским вместо игристого вина?

Малфой слегка ухмыльнулся, приподняв левый уголок тонких губ:

— Мне не нужно искать мест с тем, чего я хочу. Всё, чего я хочу, само ко мне приходит, Грейнджер.

Гермиона лишь закатила глаза.

Они почти одновременно направились к каминам, но, к огромной неудаче Гермионы, каблук подвёл её у самой цели. Нога подвернулась, скользнув по мраморному полу, и она бы упала, если бы не сильные руки, которые, подхватив, поставили её ровно.

Малфой продолжал её удерживать, и она осознала, что впервые стоит к нему настолько близко. Впервые за все годы знакомства он вообще прикасался к ней и почему-то даже брезгливо не отдёргивал рук. Подняв на него глаза, Гермиона заметила довольно странное выражение лица. Что-то между растерянностью и… обеспокоенностью? Его руки были тёплыми, а запах — дорогим и притягательным.

Они стояли так лишь несколько секунд, но казалось, что это длилось минуты. Нужно было поблагодарить его и выслушать ряд обидных замечаний по поводу своей неуклюжести. Она уже собиралась открыть рот, как и без того высокий Малфой задрал свою голову ещё выше. Проследив за его взглядом, Гермиона с ужасом осознала, что они стоят под омелой.

Убедившись, что она стоит достаточно устойчиво, Драко аккуратно убрал руки. Грейнджер забавно переводила взгляд с омелы на его губы и как будто ждала, что он рассмеётся и избавит её от тяжкой участи целовать их. Наивная, не зря же он дал взятку официанту, чтобы тот по возможности подпоил Грейнджер.

Пока Гермиона находилась в подобии объятий Малфоя, в голову полезли невероятные и немного порочные мысли. Виной тому были: длительное отсутствие у неё мужчины и конечно же — алкоголь. Омела над их головами и вовсе всё осложнила. Гермиона решила не предпринимать ровным счётом ничего. Пусть сам либо посмеётся, либо… Не успев додумать эту мысль, она вдруг перестала чувствовать на себе чужие, но такие тёплые руки.

Встретившись со взглядом серых глаз, Гермиона отчего-то зажмурилась. Как будто она боялась того, что могло произойти в следующую секунду.

А дальше она почувствовала тонкие пальцы на своём лице. Он необычайно нежно погладил линию её скулы, а затем коснулся тонкими губами её пухлого рта. По-прежнему ничего не предпринимая, она ощутила, как влажный поцелуй становится настойчивым.

Посылая здравый смысл куда подальше и взваливая всю вину происходящего на чёртова официанта, Гермиона позволила себе расслабиться и раствориться в поцелуе.

Сначала робко, а затем увереннее она ласкалась с ним языками и играючи прикусывала нижнюю губу. Совсем осмелев, запустила пальцы в шелковистые волосы Малфоя и наконец приоткрыла глаза. Он смотрел серьёзно, но расширенные зрачки выдавали его с головой. Немного улыбнувшись, Гермиона снова закрыла глаза и вместе с губами Малфоя неожиданно ощутила лёгкий рывок аппарации в области пупка.