Якудза из другого мира. Том IV

Глава 15

Мизуки уехала, всё такая же рассерженная и злая. Правда, согласилась выделить деньги на покупку кафе. Сказала, чтобы господин Вада подготавливал документы.

До полуночи мы с Киоси хлопотали возле постели сэнсэя. Я лечил, вытирал лицо влажной тряпкой, делал небольшую передышку и снова простирал ладони над сухоньким телом. Киоси же подтаскивал воду, обычно два раза, так как в первую ходку расплескивал даже литр воды в десятилитровой кастрюле. Порой выливал на сэнсэя. Мне даже казалось, что это была месть за вынужденный мертвецкий сон. Правда, Киоси всегда извинялся, но я видел по глазам сэнсэя, что тот вовсе не прощал маленького оборотня.

В конце концов, мы настолько достали Норобу своими метаниями, что он выгнал нас из своей комнаты и велел не заходить до утра. Киоси остался спать в моей комнате, так как его палатка жутко воняла и сегодня была на проветривании.

Во сне он метался и всё куда-то порывался убежать. Я спал чутко, поэтому то и дело просыпался. Утром встал разбитый, как будто всю ночь грузил вагоны углем и уснул на двадцать минут.

— Ох, как же хорошо я выспался, — потянулся на полу Киоси. — Давненько так хорошо не спал…

— Да ты продрых больше двух суток. Куда же в тебя лезет?

— Босс, мне сил для игр и роста нужно очень много, — застенчиво потупился Киоси.

— Вот, ты ещё и рекламными слоганами заговорил… Нет, много спать тебе нельзя.

— Изаму! Подойди сюда! — позвал из своей комнаты сэнсэй.

Я тут же подскочил. Сэнсэй сидел в позе лотоса с таким невозмутимым выражением лица, как будто только что поймал дзен, умножил его в десять раз и теперь купается в лучах покоя и равновесия. Постель была убрана, в воздухе витали ароматы сандала и корицы. С лица сэнсэя почти сошла синева, остались чуть красноватые разводы и припухлости.

— Неплохо выглядишь. Вчера было гораздо хуже, — заметил я.

— Я тебя не льстить позвал, — буркнул сэнсэй. — За лестью я прихожу к гейшам, они в этом деле гораздо лучше смыслят.

— А чего тогда?

— Я позвал тебя узнать по поводу предстоящего боя. Ты и в самом деле собрался биться с комиссаром?

— Да, другого выхода не было. По глупости вляпался в их интимную сцену.

— Ну да, подглядывать недостойно самурая — надо было подслушивать. Теперь чего уж…

— Я не думаю, что он нанесет мне больше потери — мне же скоро выступать на кумитэ. Так, унизит и только…

— Унизит и только… — хмыкнул сэнсэй. — А если что поломает?

— В любом случае — отступать уже поздно. Заодно попробую — как я держу удар с новым уровнем?

— Не вздумай только показывать, что обрел «специалиста». Будь скромен и выдержан. Лучше подставить хлебало сейчас, чем огрести по нему кувалдой в будущем. Пусть он так и считает тебя слабаком и рохлей… И да, слабак и рохля, почему ты ещё не на тренировке?

— Так ты же сам меня позвал!

— Для того и позвал, чтобы дать напутствие и волшебный пендель. Хули встал? Бегом на тренировку!

Мой долгий и пронзительный взгляд наткнулся на ледяную стену. Сэнсэй был непрошибаем. И зачем только над ним вчера полночи скакали? Никакой благодарности.

Я не видел, как он улыбнулся мне в спину, но Киоси на пробежке сказал, что видел его добрую улыбку. Вот же старый черт — вроде и матюгается, а всё равно мной гордится. Вон как его рожу подрихтовал, и не скажешь, что сэнсэй от другого оммёдзи выхватил люлей.

Утяжелители, которые ещё вчера мне казались неподъемными веригами до получения нового уровня, сегодня были не тяжелее Доспеха Воли. Хм, какой же тогда будет Доспех Воли? Не тяжелее шубы?

Киоси бежал со мной рядом и непрерывно трещал обо всём на свете. Похоже, что за время, проведенное во сне, его язык соскучился по общению и теперь болтал без умолку. Я же поддакивал иногда и думал про грядущий бой. Если выступить в полную силу, то вряд ли смогу победить, зато открою свои возможности. Если же выступить как слабый герой, который идет до конца, но которому не хватает сил, то получу так, как и говорил сэнсэй.

Судя по улыбке Исаи, бить он будет по лицу, чтобы удары были видны на следующий день. Чтобы я пришел в класс разрисованный под леопарда, но способный выдержать кумитэ. Так что же, надо будет подыграть комиссару. Пусть разукрасит… Сэнсэй в случае чего подлечит, а уж синяки и ссадины… Это всё со временем пройдет.

— Ладно, Киоси, говоришь ты всё верно, — прервал я словесный понос тануки. — А вот попробуй-ка догони меня!

Я припустил по улице с удвоенной скоростью, преодолевая сопротивление земного притяжения. Чтобы догнать, Киоси пришлось замолчать и выложиться по полной. Тут уже не до разговоров было.

В школе меня встретили холодные взгляды. Аристократически холодные. Вот такие взгляды были в первый день, когда я пришел в школу. Думаю, что именно на такие взгляды наткнулся и сам Изаму Такаги, пока управлял своим телом. Высокомерием несло так, что если бы оно пахло сиренью, то можно было подумать, что я по уши зарылся в лепесточки отборных цветков.

Но вряд ли кто будет сравнивать высокомерие с сиренью. С говном — да, потому что оно схоже по звучанию с гонором.

Что же, и я сделал рожу кирпичом, чтобы не выделяться из толпы. Поймал взгляд Масаши Окамото, но только дернул бровью, мол, потом всё объясню. Масаши понятливый парень, не стал подходить. Я продолжил строить из себя загадочного лорда Байрона.

Кацуми даже не взглянула в мою сторону. Хм, похоже, что с ней будет труднее всего помириться. Но пока ладно — пока лучше держать её на расстоянии. Зато приход Кимико живой и здоровой меня отчасти порадовал. Всё-таки комиссар ничего не сделал с девчонкой. Под «ничего» я имел в виду не убил и не покалечил, а уж что касается интимной части, то это меня не волнует.

Вот Минори как раз наоборот — подскочила, прощебетала приветствие и попыталась даже чмокнуть в щеку. Однако, я вовремя поймал её на подлете и сурово так произнес:

— Простите, госпожа Матисуда, но я не доступен для ласк и нежности.

— Чего-о-о? — удивленно спросила Минори. — Ты чего, Изаму?

Краем глаза я заметил заинтересованный взгляд Исаи. Блин, не хочу быть говнюком, но надо. Нельзя давать этому ушлепку даже намека на какие-либо чувства к Минори.

— Госпожа Матисуда, я не хочу повторять дважды. Ваше присутствие заслоняет мне доску. Прошу вас присесть на место и сосредоточиться на учебе.

— Ну ты… — Минори вспыхнула. — Ну ты…

— Госпожа Матисуда, я не понимаю вашего раздражения. Прошу прощения, мне нужно подготовиться к уроку.

— Отойди от него, Минори. Ты можешь чего-нибудь подхватить. Мало ли где этот хинин лазил, вчера вон в шкафу со скелетом обнимался, — не замедлила встрять Кимико. — Он подглядывал за мной и Исаи…

Теперь уже весь класс обернулся на нас. Сейчас мне полагалось покраснеть и смутиться. Я напрягся изо всех сил, даже в ушах затрещало. Опустил взгляд и сделал вид, что смущен до крайности.

— Да уж, настоящий аристократ никогда бы себе не позволил себе до такого опуститься, — произвела добивающий удар Минори.

Она отошла царственной походкой к своему месту и прошептала на ухо Кимико так, чтобы все услышали:

— Теперь я понимаю, Кимико-тян, почему у вас ничего не получилось…

Я всё ещё держал маску смущения. У меня даже получилось сделать так, чтобы уши горели. На самом деле дико хотелось ржать, но я сдерживался изо всех сил. Да уж, после такого позора трудно будет отмыться, но вот смогу ли я отмыться от крови одноклассников, если заинтересованный взгляд Исаи всё-таки найдет себе жертву?

Кацуми даже не обернулась. Однако, я видел, как на её щеках играл румянец. Исаи же лыбился во всю. Он явно наслаждался моим унижением. Что же, ему сегодня ещё предстоит испытать на мне свою скорость и силу удара, так что пусть пока улыбается.

У нас было такое упражнение — проход через строй с блокировкой. Выстраивались два ряда солдат на расстоянии трех метров друг от друга и каждый проходил через этот строй. Подходил к одному, тот наносил три удара, которые нужно заблокировать, отступал к другому, снова блокировал удары и шел дальше. Блокировал, шел, блокировал, шел. Когда доходил до конца, то становился в строй и бил уже в полную силу.

Понятное дело, что в стою никого не щадили, поэтому редко когда обходилось без выбитого зуба. А взгляды у солдат были такими же, как сейчас у одноклассников — жесткие, напряженные, безжалостные. Хм, как же немного надо для полного счастья…

Сэтору не взглянул на меня, только дернул губами в ответ на заявление Кимико. Мне понадобилось не меньше двух недель, чтобы завоевать авторитет и всего несколько дней, чтобы потерять его. В таком вот подвешенном на ниточках нервов состоянии я и досидел до конца уроков.

Да, теперь я был отщепенец. И не раз и не два кривая ухмылка появлялась на лице Исаи. Ух, как же я старался видеть не лицо друга, а рожу комиссара. Я даже кусал себя за палец, когда позволял себе думать плохо именно об Исаи. Нет, он бы так не поступил. Поэтому и надо его выручать!

— Ну что, Изаму-кун, не откажешься от своих слов? — с улыбкой подошел после уроков Исаи. — Весь класс уже в курсе нашего вызова, так что многие хотят посмотреть на наш поединок.

И снова кругом жесткие глаза. Так и хотелось воскликнуть: «Ребята, я не гандон! Я вынужден быть таким, чтобы оградить вас от опасности!» Хотелось, но я молчал. Ответил же совсем другое:

— Я не отступлюсь от своих слов. Ты хочешь поединка — я не буду убегать. Идем! Я попрошу Акиру предоставить нам на время зал для оммёдо.

— Я сам посмотрю на ваш бой, — подал голос со своей парты Сэтору. — Вот только хочу напомнить тебе, Такаги, что через два дня у тебя другое важное мероприятие. Исаи, не бей хинина слишком сильно, иначе я могу огорчиться.

Я понял, что это за важное мероприятие. Судя по ухмылке, Исаи тоже понял это. Ну что же, значит, у меня появилась ещё одна небольшая поблажка — из-за желания увидеть меня на арене комиссар вряд ли будет калечить серьезно. Ему нужно зрелище, нужен бой, а что у меня будет рожа разбита — это не так уж и важно.

— Я понял тебя, сы… Сэтору-сан, — склонил голову Исаи. — Я буду сдерживаться.

— А вот я не собираюсь этого делать, — хмыкнул я в ответ.

— Тогда идем, не будем сотрясать воздух ударами слов, лучше преобразуем их в удары тела, — с улыбкой сказал комиссар в теле Исаи.

За нами потянулась половина класса. Вторая отправилась домой. Я порадовался, что во второй оказалась Кацуми. Она явно не хотела смотреть на это представление.

— Акира-сан, — поклонился я сэнсэю клуба «Оммёдо Кудо». — Прошу прощения за просьбу, которую собираюсь озвучить…

— Ты ещё даже не попросил, а уже спрашиваешь прощения? — сощурился Акира, глядя на толпу за нашими спинами. — Что же такое ты хочешь просить, Изаму-кун?

— Я прошу позволения использовать зал для оммёдо, — сказал я. — У нас с Исаи произошло небольшое столкновение и мы хотим по-пацански померяться силами. Чтобы не разрушить всё вокруг, прошу позволения устроить поединок в зале…

Акира смерил взглядом меня, потом посмотрел на Исаи.

— Самым лучшим боем считается тот, который не состоялся. Вы уверены, что не хотите сотворить как раз самый лучший бой?