Витраж с двойной спиралью ДНК

— Так это не гигантские муравьи?

— Пока нет. Не совсем так. У Марипунты вышел из строя механизм, контролирующий состояния питания и фуражирования. Обычно вся популяция муравьев — а их миллионы в каждой группе — проводят примерно две недели в кочевой фазе, затем в течение трех недель превращаются в оседлую фазу. Так было до сих пор. Сейчас же осталась только кочевая фаза.

— Значит, они кочуют, — отметила Бриджвелл. — На север? — Она держала руки на коленях, но пальцы двигались помимо ее воли.

— Марипунты прожорливы, едят беспрерывно, и мигрируют в нашем направлении. Мы опасаемся, что, как и в случае с пчелами, это движение не будет носить линейный характер. Они могут пробраться на борт самолета. Или на гондурасское судно. Это неотвратимо.

Бриджвелл сжала руки, которые и так с трудом удерживала на коленях.

— Из-за неосторожных действий бразильцев на протяжении нескольких последних десятков лет, на Марипунту не действует ни один из примененных нами инсектицидов.

— Выходит, их невозможно остановить?

— Получается, что так.

— И поэтому общественность держат в неведении?

— Только отчасти по этой причине. Другая кроется в том, что нам удалось разработать средство борьбы с ними.

Чавез поиграл ручками монитора, но резко одернул руку, чтобы не включить его снова.

— Правительственные круги, вовлеченные в этот проект, опасаются, что общественность неправильно поймет найденный нами путь решения проблемы. Не забывайте, что в следующем году выборы. — Он печально улыбнулся. — Так что подоплека носит здесь чисто политический характер.

Бриджвелл перевела взгляд с тумблеров на его лицо:

— И вы являетесь частью этого решения. Каким образом?

Чавез с решительностью щелкнул тумблером и они снова увидели облепленное муравьями дерево. Его ветви успели уже значительно оголиться. Он убавил звук.

— Вам известно мое прошлое. Вы были правы, заподозрив, что "Проект Нью Мексико" как-то связан с рекомбинантной ДНК и генной инженерией. — Он отвел от нее взгляд и посмотрел на экран. — Мы с коллегами создаем здесь гигантских муравьев.

У Бриджвелл даже слегка отвисла челюсть.

— Я… нет, вы…

— Позвольте мне продолжить. Целью "Проекта Нью Мексико" является изменение генетического кода Марипунты, — создание вирусоносителя с мутагеном, который бы воздействовал только на самок. Теперь такое средство у нас есть.

Снова полностью чувствуя себя корреспондентом, Бриджвелл спросила:

— Как он будет действовать?

— Поначалу мы пытались перенастроить биологические часы муравьев и прервать кочевую фазу. Не получилось — для наших возможностей это слишком сложно. Поэтому мы остановились на более простом решении, более физическом, что ли. Мы изменили код муравьев, чтобы сделать их огромными.

— Как в фильме "Вот они!"

— Не считая того, что фильм — всего лишь метафора. Он ведь только постулировал физическую невероятность такого превращения. Помните закон квадрата-куба? — Она кивнула. — В недалеком будущем бомбардировщики станут разбрасывать грузы над всей Бразилией, Венесуэлой, над Гвианами — везде, где имеется подозрение на наличие муравьев. Оружием будут являться дисперсные бомбы, этакие канистры с аэрозолем, заправленным вирусным мутагеном, который запустит неконтролируемый рост в каждом новом поколении муравьев.

— Закон квадрата-куба… — повторила как бы для себя Бриджвелл.

— Совершенно верно. Мы создали чудовищ, и гравитация убьет их.

— А сработает ли это средство?

— Должно сработать. Надеюсь дожить до того дня, когда смогу увидеть результат. — Последнюю фразу Чавез произнес очень спокойно.

Бриджвелл так же спокойно заявила:

— Я обнародую все это.

— Знаю.

— Это доставит вам неприятности?

— Возможно, ничего такого, с чем бы я не смог справиться. — Чавез пожал плечами. — Посмотрите на этот многомиллионный комплекс. Было много других, более удобных мест для его сооружения. Я настоял, чтобы его строили здесь. — Он едва заметно улыбнулся. — Когда вы гигант в своей отрасли, и в вас нуждаются, то те, кто стоят у власти, склонны прощать вам многое.

— Спасибо, доктор Чавез, — сказала она.

— Доктор Чавез? После всего этого, и до сих пор не Пол?

— Спасибо, Пол.

Они ехали на север, назад в Каспер и любовались закатом американского Среднего Запада. Закатом, какой обычно бывает только на снимках, изготовленных с применением новейших средств фотохимии. Солнце садилось за облака в великолепной палитре пурпурных оттенков. Разговаривали мало. Чавез решил, что молчание в данной ситуации более уместно.

"Почему же вы не включились снова?"

Этот вопрос его больше не беспокоил. По правде сказать, он так и не решил его. Но в то же время, вопрос больше не оставался под сукном. И в этом заключалась разница.

"Ладно, когда-то я к нему возвращусь", подумал Чавез. Он смотрел через ветровое стекло на ослепительный блеск солнца и к нему приходило осознание того, что и сам он, и вся его жизнь были заточены в изображавший спиралевидную формулу ДНК витраж, как бывают заточены в осколки янтаря букашки.

Ведя машину вверх по длинной горной дороге к дому Чавеза, Бриджвелл бросала на него короткие взгляды. Она проехала мимо сосен, под которыми прятала "Скарлет" утром, и затормозила прямо перед каменным домом. Какое-то время они сидели молча.

— Наверное, вам не терпится написать скомпоновать свой репортаж, предположил Чавез.

Она молча кивнула.

— Поскольку путь ко мне по дереву вы уже освоили, то, возможно, следующий ваш визит будет осуществлен более удобным способом?

Бриджвелл улыбнулась. Затем, перегнувшись через сидение, поцеловала его в губы. Чавез ощутил, что этот поцелуй означает нечто большее, чем просто поцелуй дочери.

— Вот на этот раз уже я не шучу, — сказала она.

Чавез вылез из "Фольксвагена" и продолжал стоять на вымощенном плиткой тротуаре, когда Бриджвелл выводила "Скарлет" на дорогу. Перед спуском с горы она обернулась и помахала. Чавез ответил ей тем же. Он продолжал стоять, пока машина не скрылась за поворотом, затем направился к дому. О'Хэнлон ждала его на каменных ступеньках со сложенными на груди из-за вечерней прохлады руками. На какой-то миг Чавез задержался возле нее и они оба посмотрели на дорогу. Огни Каспера далеко внизу уже начали сливаться в сияющее созвездие.

— Она сильно напоминает вам, как могла бы выглядеть Патриция? спросила О'Хэнлон.

Чавез кивнул, затем поспешно добавил:

— Не слишком уповайте на Фрейда. Здесь нечто гораздо большее.

На губах О'Хэнлон появилась вымученная улыбка.

— Разве я что-нибудь сказала?

— Да нет. — Чавез смотрел вниз на город. Затем произнес, стараясь сохранить достоинство: — Просто мы обнаружили, что сильно нравимся друг другу.

— Я так и подумала, — улыбнулась О'Хэнлон, на этот раз уже настоящей улыбкой. — Пойдем в дом, не то здесь мы заледенеем. Я приготовлю шоколад.

Он направился к двери.

— С бренди?

— Хорошо.

— И вы составите мне компанию?

— Вы ведь знаете, доктор Чавез, обычно я воздерживаюсь, но… — ее улыбка длилась бесконечно. — Сегодня особый случай, правда? — Она вошла в дверь впереди него.

Чавез последовал за ней, бросив последний взгляд на Каспер. Мигающее и сияющее созвездие города внизу под горой уже успело превратиться в целый зодиак.

Через двенадцать часов репортаж Лэйни Бриджвелл был опубликован всеми общенациональными службами новостей.

Через восемнадцать часов его содержание было опровергнуто по крайней мере пятью правительственными службами двух государств.

Через двенадцать дней Пол Чавез во время отдыха в библиотеке тихо скончался во сне.

Через двадцать два дня отряды реактивных бомбардировщиков уже сбрасывали шипящие аэрозольные бомбы на третьей части огромного пространства южноамериканского континента. Мир был спасен. По крайней мере, на какое-то время. Через некоторое время тропическая латеритовая почва будет усеяна громадными тушами муравьев семейства Eciton burchelli.

Через двадцать семь дней, ночью, кто-то вскарабкался на балкон дома Пола Чавеза на горе Каспер и разбил витраж в двери, ведущей в библиотеку. Ничего не было похищено. Была разбита только дверь.