Волчий дурман. Не моя луна

Глава 22

Мне казалось, что я готовилась к этому всю осознанную жизнь.

Всю осознанную жизнь я мечтала об этом.

И потому сейчас не было ни страха, ни стыда, ни сомнений.

Я всей душой хотела принадлежать только ему — моему большеглазому сумасшедшему Килану.

После страха потерять его в жизни наконец всё встало на свои места, и теперь всё шло именно так, как должно было.

Конечно, можно было дождаться свадьбы и стать его, как положено, в первую брачную ночь.

Но жизнь доходчиво дала понять, что не самые приятные неожиданности не спрашивают разрешения. Врываются и всё сметают на своем пути, оставляя после себя только чувство огромной боли, сожаления и беспомощности.

Я не знала, что может случиться завтра.

Знала, что хочу быть его.

Сейчас.

Я видела, что Килан нервничает и старается не испугать меня, а потому улыбнулась, притягивая к себе за шею, когда он стянул с меня штаны, оставляя совершенно обнаженной.

— Всё будет хорошо, — прошептала я в его губы, ощущая на своем лице его судорожное горячее дыхание в попытках всё сделать правильно и менее болезненно. — Боль быстро пройдет и забудется. Но исполнится самая большая мечта моей жизни — я стану твоей.

Такого Килан точно не ждал.

Его глаза полыхнули в буквальном смысле этого слова.

Я знала, что так всегда происходило с волколаками, когда эмоций становилось слишком много и они с трудом могли их контролировать.

Но я верила Килану и видела, что он не причинит мне вреда.

— Люблю тебя, моя луна, — неожиданно прошептал он, а я сбилась с дыхания, продолжая держать ладони на его щетинистых скулах, и почувствовала, как Килан осторожно придавил меня своим большим горячим телом и слегка подался бедрами вперед.

Его слова звучали в моем сердце хрустальной мелодией, превращая мир в волшебство и сказку. Делая мою жизнь наполненной яркими красками впервые после смерти папы.

Я достаточно читала на форумах, где девушки делились своим первым интимным опытом, а потому прекрасно представляла, что сразу не будет приятно физически.

Но важно было другое — мой первый раз был с мужчиной, которого я любила больше жизни.

И который любил меня.

А значит, не было ничего, что я не смогла бы пережить и перетерпеть.

Когда головка члена коснулась моего лона, я была готова.

Медленно выдохнула и попыталась максимально расслабить бедра, не зажимаясь и не давая телу испугаться.

Всё будет хорошо.

Килан входил медленно, но целенаправленно, чуть хмурясь и собравшись настолько, что под моими ладонями мышцы на его плечах подрагивали и сжимались от перенапряжения.

Боль кольнула упрямо и глубоко, как раз когда Килан дошел до преграды и толкнулся вперед, а я стиснула зубы, чтобы не ахнуть от неожиданной вспышки, которая пронзила низ живота.

— Уже всё, девочка моя. Всё прошло. Теперь будет не так больно, — тут же зашептал Килан, целуя мое лицо быстрыми нежными поцелуями, и сжал в своих руках, но держался сейчас на весу, словно боялся лишний раз прикоснуться и сделать еще больнее, хотя у самого вся спина стала мокрой от пота в попытках всё сделать правильно.

Я улыбнулась в его губы, целуя в ответ, и сама подалась бедрами вперед, как бы неловко это ни было.

— Не останавливайся, Килан.

К счастью, он и не думал этого делать.

Тяжело сглотнул, явно собирая всю свою волю в кулак, и сделал первое движение бедрами, которое отозвалось в моем теле вихрем мурашек от первого незабываемого ощущения наполненности и того, что теперь я его.

Официально.

Точно и бесповоротно.

Он плавно выходил из меня, давая почувствовать все грани новых чувств моего тела, которое из девичьего становилось женским.

И эти чувства пленяли и завораживали, несмотря даже на густую вязкую боль.

В этом было особенное волшебство, которое не только соединяло наши тела, но и привязывало души.

Килан смотрел в мои глаза так, словно пытался забраться под кожу и прочувствовать каждую грань и оттенок того, что чувствую я, и я открывалась для него, не скрывая ничего. Потому что со временем эмоции менялись, боль постепенно утихала, и на смену ей приходило что-то новое, еще не изведанное, но такое волнительное, что дыхание перехватывало уже сейчас.

Я знала, что спустя пару раз всё будет идеально.

Что я научусь получать истинное удовольствие от происходящего, а пока я растворялась в его жажде и нежности, о которой не могла раньше и мечтать.

— Я в порядке, — прошептала я Килану, потому что понимала, что такого темпа для него недостаточно. — Отпусти себя.

Он судорожно выдохнул и даже закрыл глаза, чтобы не поддаваться на мои слова, но тело хотело иного.

И потому скоро движения его стройных бедер стали более быстрыми и резкими, но не настолько глубокими, чтобы причинить мне вред.

А я млела, глядя на его напряженное лицо.

Любовалась им, хватаясь за плечи, и в какой-то момент позабыла о том, что ему может быть больно самому.

Должно быть больно после операции.

Только едва ли Килан думал об этом.

Как и я не чувствовала собственной раны на боку.

Он настолько погрузился в собственную страсть и этот жаркий процесс, что просунул обе руки подо мной, сжав в кольцо, и прижал к своей груди так, что я собственной кожей ощущала, как колотится его сумасшедшее сердце.

Темп нарастал.

Больше Килан не сдерживался.

Он рычал, утыкаясь лицом в мою шею, и слегка прикусывал кожу.

И в последнем рывке громко застонал, запрокидывая голову, отчего вены на его шее напряглись и проступили через тонкую кожу, и под потолком раздалось глухое и хриплое:

— Дева-а-а.

Я почувствовала, как он кончил, и широко улыбнулась, пообещав себе, что в самое ближайшее время я тоже научусь этому.

Вернее, не так.

Килан научит.

В этом я даже не сомневалась.

— Черт, прости… — пробормотал он спустя какое-то время, когда его плечи перестали сотрясаться и вдоль позвоночника прошла яркая мощная разрядка, отчего он, кажется, случайно прокусил себе нижнюю губу, откуда сейчас показалась красная капелька крови. — Всё получилось слишком быстро…

— Всё получилось идеально, — выдохнула я с облегченной широкой улыбкой, и, глядя на меня, Килан не смог не улыбнуться в ответ. — У нас впереди еще полно времени, чтобы в следующий раз было так, как захочешь ты.

— В следующий раз и еще много-много раз после этого, — полыхнули тут же жадно и жарко его темные глазища, словно он был готов кинуться в бой сразу же снова, без перерыва на сон, отдых и проверку простреленных конечностей. — Но сначала мыться!..

Как бы я ни возмущалась и ни вопила, чтобы он не напрягал свою руку, Килан, как всегда, был жутким упрямцем и утащил меня в ванную на руках, чтобы опустить прямо на себя и включить максимально приятную воду.

Он мыл меня сам.

Неторопливо, основательно, но вместе с тем всё так же нежно и с огромной заботой, которую я даже не надеялась найти в этом огненном волке.

Выливал в свои ладони гель для душа и водил горячими ладонями, не пропуская ни одного сантиметра моей обнаженной разгоряченной кожи.

А еще постоянно целовал.

Везде, куда только мог достать в том положении, в котором мы сидели.

Позже мы прошли обязательный обряд для всех волчьих пар: Килан дал мне свою кровь, которую я должна была выпить.

Это делалось для особой связи между волками.

Чтобы они могли отыскать друг друга, в какой бы части мира ни находились.

Я не знала, будет ли это работать со мной из-за того, что была человеком без единой капли волчьей крови, но всё сделала как полагается.

И даже противно не было, потому что кровь любимого человека воспринималась как нектар.

— Наутро будет болеть сильнее, — виновато пробормотал Килан, положив ладонь на низ моего живота, и криво улыбнулся, — Придется привязывать меня за член к кровати, чтобы я не трогал тебя пару дней, пока рана не заживет.

Я хохотнула, почему-то очень живо представив эту незабываемую картину, и поинтересовалась с улыбкой у него:

— Поручим это дело Скаю, Дилану или Воланду?

— Рейгану! Дед мало того, что сам член узлом завяжет, так еще и гранату приделает, чтобы я на сто процентов не шевелился!

Я рассмеялась, покачав головой, потому что казалось, что Рейган на такое явно способен.

Он искренне любил своих парней, что бы они ни творили. Но спуска им никогда не давал.

Эту ночь мы спали вместе.

Обнаженные. В одной кровати.

Старшие мудрые волки явно предчувствовали что-то, когда поздно вечером позвонил папа Калиб и сообщил, что все они остаются ночевать у Рейгана, потому что обсуждение торжественного банкета плавно перетекло в сам банкет и теперь никто за руль сесть не сможет, поскольку все выпили.

— Вообще-то можно было на такси спокойно уехать, — хмыкнул загадочно Килан, сгребая меня руками под свой здоровый бок, чтобы мы могли погрузиться в сон.

Это была наша первая ночь вместе.

Первая глава в новой книге наших отношений с чистого листа.

И я не могла перестать улыбаться, потому что впервые за долгое время была по-настоящему счастлива.

— Хотела бы я стать твоей истинной парой, — прошептала я Килану, обнимая его за торс и прижимаясь щекой к его горячей груди.

Он улыбнулся.

— Истинная пара, так же как понятие Альфа, — это что-то запредельное даже для чистокровных волков.

Папа когда-то рассказывал мне об этом.

Он никогда не скрывал того, что не был человеком, и потому для меня это не было чем-то пугающим или жутким.

Одно время я думала, что все такие, как мой папа, и была удивлена скорее тем, что люди — обычные люди, совсем другие.

И что я не такая, как он.

Истинных пар не было уже несколько столетий.

Говорили, что первой и единственной такой парой была человеческая девушка — жена самого первого Волколака, который и породил род волков, создав братьев для больших братьев — берсерков.

И что он был единственным Альфой.

Потому что дело было не в чистоте крови.

Или в силе.

Или в том, что кто-то из волков был гораздо выше по статусу.

Альфой мог стать только тот волк, кому доверяли десятки и сотни других волков — безоговорочно, всей душой.

За такого волка были готовы отдать жизни, не задумываясь, потому что его слова были правдой и сутью.

Потому что его сердце было открыто для других, и он так же был готов отдать свою жизнь за себе подобных.

Он делал их не просто стаей, а семьей, где не было места зависти, лжи и ненависти.

Папа говорил, что на своем веку он не встречал Альф.

— Но ведь вы — стая, — не без гордости проговорила я, потому что успела достаточно понаблюдать за мужчинами и осознать, насколько сильная и необъяснимая у них дружба.

Килан снова улыбнулся широко и очаровательно, чуть дернув здоровым плечом.

— Мы и сами до сих пор не знаем, как так вышло. Впервые почувствовали это, еще когда в школе учились. На нас стали нападать другие волки, а мы встали спиной к спине и отбивались.

Я тоже улыбнулась, почему-то очень ярко и реалистично представляя это всё.

— Когда парни из «Альфы» доставили меня домой, то все уже знали, что с тобой случилось. При этом никто не звонил и никаким другим образом не передавал это, — тихо добавила я, не скрывая, что до сих пор была в легком шоке от того, насколько сильной была связь в стае. — У Ская появились жуткие бордово-синие синяки ровно на том месте, куда ты получил ранение. У Воланда всё это время шла кровь из носа и тоже болело плечо, а Сет сказал, что Дилан дернулся и застонал от боли ровно в тот момент, когда тебя ранили.