Солнце Талокана

Облаченная в костюм Пантеры, она сражалась с двумя десятками солдат одновременно. Мощь, подобная мощи ее брата, отбрасывала врагов, как сухие листья. Шури было не взять пулями, превосходящими силами, грубым натиском — она легко справлялась с кучей увешанных бесполезными примочками мужчин, раздавая тумаки направо и налево. И Кукулькан восхищенно застыл, невольно залюбовавшись этой картиной.

Удар. Прыжок. Разворот. Удар. А на запястье поблескивал знакомый браслет, надетый поверх перчатки. И в его стройном узоре не хватало лишь одной маленькой бусины. Так вот как она возродила Пантеру! Умная девочка! Его умная девочка…

Все произошло так быстро… Еще секунду назад Шури отбивалась от захватчиков легко, будто танцуя. Но вот она застыла и с удивлением уставилась на толстое копье, торчащее из середины ее груди. Пронзивший ее солдат, минутой ранее сумевший завладеть оружием воительницы Дора Милаж (4), самодовольно вскрикнул — и это было последним, что он успел сделать в своей жизни. Через секунду Нэмор с громким треском оторвал ему голову.

— Шури!

Он поймал раненую принцессу в футе от земли.

— Шури, нет! Шури! Посмотри на меня!

Над головой звенели копья — его воины защищали их от вражеских пуль и дубин.

— Шури!

Он отстегнул черную маску и увидел ее полные слез глаза, услышал ее дыхание. И не смог сдержать радостного возгласа.

Жива!

Дыши! Ты только дыши, ладно?

* * *

Прошел год.

Год, чтобы Ваканда успела зализать раны.

Год, чтобы ООН осудила французско-американскую военную агрессию и подняла вопрос о выплате компенсаций Ваканде. Год, чтобы двести двадцать семь высших военных и политических чиновников попали под трибунал.

Год, чтобы волнение международного сообщества наконец пошло на спад. Чтобы люди начали привыкать к тому, что в мире существует еще одна сверхдержава, представители которой в первом же официальном заявлении пригрозили, что все небиологические отходы, сбрасываемые в мировой океан, будут ими тщательно собраны и выгружены прямиком на крыши домов политических лидеров прибрежных стран.

Год с тех пор, как Шури сожгла в огне траурную одежду и нашла племянника.

Год с того дня, как Рири Уильямс покинула Талокан. Впрочем, обретя там немало друзей за время своего недолгого плена, она собиралась навестить их будущим летом.

Год с тех пор, как Кукулькан впервые за столько столетий заплакал — от счастья — узнав, что жизни Шури ничего не угрожает, что ее рана несмертельна. Одиннадцать месяцев и двадцать восемь дней с того вечера, как они поговорили — и она его простила.

Год, чтобы морской царь и принцесса Ваканды перестали считать, что знали друг друга слишком мало, чтобы влюбиться.

Год, чтобы королева Рамонда смирилась и благословила их союз.

И вот, спустя год, Талокан впервые за свою четырехсотлетнюю историю обретал царицу.

Браслет потерял еще одну бусину — а Шури сумела синтезировать вещество, давшее ей способность дышать под водой. Как и Кукулькан, отныне она могла жить в любом из двух миров.

И, рука об руку спускаясь с ним на головокружительную глубину, Шури наконец почувствовала море по-настоящему.

Они подплывали к столице, а их сопровождала процессия из талоканцев и вакандских подводных катеров. И, как и в первый свой визит, Шури не смогла сдержать возгласа, увидев талоканское «солнце»:

— Бесподобно!

Кукулькан привычно взял ее лицо в ладони и поцеловал в лоб, в кончик носа, в губы. Как же приятно было вот так касаться ее здесь, под водой, в сердце его владений! Ее глаза сияли и он, как всегда, залюбовался ими.

— Хочу, чтобы ты знала: даже в своём зените лампада подводного мира не идет ни в какое сравнение с твоим светом, моя царица.