Смертельная опасность

Глава 76. Во всем виновата ты!

Серое, почти, что черное затянутое тучами небо над головой наводило тоску. Стоило ей возмутиться, как ее пакостливый дружок переместил ее в уже знакомый мрачный лес. Признаться себе честно, такому повороту она была очень даже рада, теперь можно было получше осмотреться и понять где, собственно, она вообще оказалась. Сухие черные деревья нависали над ней, закрывая своими дряхлыми безжизненными ветвями понурое небо. Она шагала осторожно, постоянно осматриваясь и оглядываясь, не потому что боялась, а потому что боялась пропустить что-то важное. Ведь бояться было глупо, она слышала каждый шорох так отчетливо, что смогла бы заметить чужака еще с расстояния в сотню шагов, до того, как он увидит ее и успеет что-то предпринять. Хотя, если враг окажется таким же проворным как та дамочка в балахоне, что так желает ее смерти, то может и стоило быть немного начеку.

Когда Сетия миновала очередное широкое, иссушенное как сухой чернослив, дерево, то обомлела и остановилась, смотря прямо перед собой на застывшего во времени стража. Не то, что бы он и впрямь застыл именно во времени, но жизнь для него на самом деле остановился, ведь у камня нет жизни. Она с первого взгляда смогла определить, что перед ней стоит не настоящая статуя, ведь она уже видела нечто подобное во дворце правителя, и уже тогда ей было неприятно смотреть на эту изощренную картину. Страж в уже знакомых ей одеждах стоял на коленях, чуть отодвигая одну ногу назад, а на вторую слегка заваливался. Видно, обратился он именно в тот момент, когда запнулся на подкошенных ногах и завалился в сторону. Лицо его замерло в немом крике, а глаза были так распахнуты, что казалось словно он увидел настоящее приведение, а может и того похуже. Что же настолько его испугало, что он так неестественно изменился в лице? Не говоря уже о том, что если ему вернуть человеческий облик, волосы молодого мужчины наверняка будут белее выпавшего снега, а под глазами залягут признаки ужасной усталости.

Она подошла к нему ближе, хоть и чувствовала, что этого не следует делать. Подушечки пальцев медленно провели по холодной шероховатой поверхности и словно бы забирали часть его боли и страха. Неприятные ощущения прокатились по телу Сетии и она на мгновение прикрыла глаза, словно вот-вот сейчас услышит его сдавленный крик. Она уже видела как прежде воин превращался обратно, но была уверена, что в этот раз все не получится так просто. Ведь он признаки превращения отличались: на поверхности камня не было сырости, зеленого мха или пузырей на коже, что свидетельствовало бы о попадании яда василиска. И ни одна его конечность не была в неестественном положении, что могло бы указывать на место ожога ядовитым веществом и проявившейся реакции. Одним словом, способ был другой и его ведьмочка не знала.

В мире было несколько заклинаний, способных обращать хоть в металл, хоть в минералы, но после них так или иначе на объекте на какое-то время остается магический след, и неважно насколько силен колдун, он все равно не сможет скрыть его полностью. По крайней мере, исключения нигде не были зафиксированы, если только не использовать подходящий артефакт и не вобрать в себя ее остатки. Но такие вещицы были на вес алмазов и ценились как большая редкость, которую далеко не все могли себе позволить, а создать такое могли лишь самые умелые мастера. Селестия была сильна, потому таких у нее было аж десять — ее колец-печатей, которые она могла скрывать и делать неосязаемыми, чтобы никто не смог их увидеть или ощутить. На каждом пальце по артефакту, распределенному по силе от обратного. То есть на большом пальце были самые слабые, а на мизинце сильные. Но ей обычно было достаточно снять один, чтобы выпущенного запаса накопившейся магии хватило на усиление собственной мощи в стратегической ситуации.

Ведьмочка решила прекратить истязать свое сердце и отвернулась, осматриваясь вокруг. Впереди виднелся большой, просто громадный дворец из непроглядно-черной дымки. В силуэте высоко ввысь прямо в небеса устремлялись длинные высокие шпили крыш, прокалывая облака, словно иглой. Она подошла ближе и под ногами появилась глубокая бездонная пропасть, а в стороне обнаружился мост. Не успела она сделать и шаг, как на голову большими хлопьями стал опускаться белоснежный снег, запорашивая мертвенную темную землю. Сетия подалась вперед, но поняла, что ее ноги прочно увязли в снегу и никак не желали двигаться. Все, что она могла — стоять и смотреть вдаль своей цели, не имя возможности использовать магию. Все ее тело словно заледенело и на кончиках пальцев ощущалось покалывание. Дрожь безудержной лавиной обрушилась на все ее тело, от чего его начало активно потряхивать, а из открытого рта, хватающего морозный воздух, исходил пар.

Когда Селестии казалось, что из нее вышло все тепло, тяжелые веки распахнулись так резко, словно совсем недавно не казались свинцовыми. Она села в кровати и вытерла пот со своего лица. Странное чувство, вроде все тело находилось во льдах, но все тело покрывала испарина, словно так из нее и впрямь через порт выходило все тепло. Стало совсем жутко. В голову прокралась мысль, что так она может и вовсе лечь и однажды не проснуться. Не став долго и упорно над этим горевать как какая-нибудь героиня мелодрамы, она скинула одеяло и встала на тёплый пол. На самом деле он был прохладным, но по сравнению со снегами, он казался просто горячим.

Магическое освещение почти догорело. Поэтому сделав его чуть ярче, она направилась в ванную и принялась приводить себя в порядок, стараясь поторапливаться, потому что желудок активно напоминал, что уже утро и пора бы в него что-нибудь закинуть. Достав из шкафа черное платье в готическом стиле, и оставив волосы длинными волнами спускаться по телу, она поправила очки и, прихватив с собой ненасытное поутру создание, направилась на кухню.

Кухарка была в добром расположении духа и уже успела накрыть на стол на две персоны. Когда Сетия спросила, а как же магистр, повариха только махнула, мол, опять по делам ушел. Вечно занятой правитель. И тут же поведала, что внизу ведьмочку ждет Норт, готовый отвезти ее в лечебницу.

— Вы наверняка хотели бы со всеми повидаться. — сказала Тамари с добродушной улыбкой, подкладывая пушистику оладий, который тот тут же начал уплетать за обе щеки.

— Да, это правда. Тогда я ушла не самым должным образом, за что мне немного стыдно.

— Юная мисс, вам нечего стыдиться! — возмутилась кухарка и пригрозила вилкой. — Все в городе знают, как владыке приходится нелегко, а господин городской лекарь прекрасно знает, что вы ему помогаете в этом нелегком деле. Такой опытный и проживший долгие годы, человек, ни за что не станет осуждать вас за то, что вы не попрощались. К тому же, вы снова вернулись, а значит можно сказать, что нас и не оставляли.

Доля истины в ее словах была. Сетия была не виновата, что ее повязали стражи и ей в экстренном порядке пришлось вернуться в свой мир, однако сейчас она хочет наверстать упущенное, потому что в отличие от учебы в академии, вызывающей в ней скуку, тут она могла делать то, что ей на удивление понравилось. Она принимала пациентов и избавлялась от проклятий, и каждый раз, когда ей удавалось сохранить еще одну чью-то жизнь, на душе теплело и становилось радостнее. Тут она научилась тому, что прежде казалось для нее недостижимым и ей хотелось бы хотя бы еще немного побыть там, где она действительно нужна.

После плотного завтрака, Сетия оставила пушистика во дворце и взяв из комнаты маленькую сумочку на тонком ремешке, спустилась вниз, где с широкой улыбкой, зубоскалясь, ее встречал возница Норт. Мужичок был так рад ее видеть, что чуть не полез зажимать ее в свои крепкие объятия, но в последний момент спохватился и посерьезнел.

— Карета подана, молодая мисс. Может отправляться!

Сетия в ответ только улыбнулась и залезла внутрь. Дорога была быстрой, возница на радостях мчался быстрее ветра, и уже через двадцать минут они остановились возле главных дверей городской лечебницы. Сетия спустилась по ступеням на улицу и попрощалась с Нортом, под цоканье копыт, рассматривая пристройку к корпусу здания. На нем высоко висела вывеска в виде большого красного креста с еще одним маленьким в правом верхнем углу.

Она быстро забралась наверх и магическое заклинание на дверях приняло ее как и прежде, широко распахиваясь и пропуская ее внутрь. Стоило ей войти внутрь. Как она увидела снующих туда-сюда медсестер в черной форме с металлическими подносами со стеклянными склянками и разными медицинскими принадлежностями. Во главе них спиной к Сетии стоял главный лекарь и с важным видом раздавал указания. Стоило ему повернуться к дверям и увидеть ведьмочку, как его серьёзное лицо вмиг потеплело, и глаза наполнились чем-то таким, от чего у девушки в груди все сжалось.

— Вернулась. — кратко обронил он и раздав последние указания, через пару минут подошел к ней, заключая в крепкие, неожиданно-родные объятия. Глаза Селестии неожиданно защипало, а когда мимо прошла пухленькая, все такая же фигуристая Рамиша в таком же костюме медсестры, и вовсе почувствовала, словно вернулась домой.

В кабинете мистер Малдвин поведал ей подробнее о том, что в связи с положением в городе, правитель велел в срочном порядке построить новый корпус и нанять больше работников, чтобы эффективнее справляться с эпидемией, как они заочно назвали ее для населения. Так раскатившаяся по городу шумиха не вызывала большой паники и вселяла надежду в людей, что даже заболев, их обязательно вылечит госпиталь. Семьи умерших пациентов получили большую компенсацию и список того, что можно говорить окружающим, а что под страхом смерти придется держать втайне. Мало того, что никому из семей не говорили настоящую причину смерти, чем мистер главный лекарь нарушал слово врача, так им еще и приходилось подтасовывать факты для окружающих. Все это стало для старичка настоящим ударом и грузом, который теперь приходилось на себе нести.

Не успели они договорить, как в кабинет ворвалась щупленькая медсестра, с впалыми глазами, больше похожая на смерть без косы, чем на спасительницу жизни и закричала.

— Господин доктор! Господин доктор, беда! Пациент дергается в конвульсиях, тянет руки к голу и вокруг него…. И вокруг кружит настоящая тьма! В нашей больнице тьма!

Все быстро рванули за ней и к моменту, когда ведьмочка вместе с доктором вошли в палату, пациент мужчина лет сорока с чешуйками на предплечье и заостренными рыбьими ушами, как жабрами, дергался на полу, издавая гортанные вопли, и пытаясь придушить себя своими же собственными руками. Точнее, так могло показаться на первый взгляд. На самом же деле, он хватался за тьму, что удушала его горло и стягивала веревку мрака как удавку все сильнее. Руки пытались ухватиться за тьму и ослабить путы, но выходило так, что он только сильнее сдавливал шею руками. Глаза его уже закатились и Сетия, оттолкнув мистера Малдвина в сторону, так, что тот аж отшатнулся на бок, быстро подскочила к мужчине и положила ладони на его руки.

— О-она, его л-лечить ил-ли уб-б-бить собирается? — вопросила не в меру дрожащим голосом все та же худая медсестра. По первому впечатлению она вообще мало походила на врача, скорее уж на больную и невменяемую. Кажется, весь пережитый за эти месяца ужас, сказался на ней не самым лучшим образом, так что благоразумная Рамиша, полагая, что Сетия все же знает, что делает, вывела медсестру в соседние палаты, приговаривая что-то успокаивающее. Кажется, после сегодняшнего, в лечебнице появится еще один пациент с психическими расстройствами.