Безвинная

— И это все?

Зеленые плечи поднялись и снова опустились.

— Боюсь, что так.

Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга.

Наконец Бутс деликатно откашлялся.

— Итак, леди Маккон, если вам больше ничего не нужно… — и, не дожидаясь ее ответа, развернулся к выходу. — Пока-пока. Неотложные дела, сами понимаете. Добрейшего вам утречка.

Алексия вышла из комнаты следом за ним.

— Но куда же все подевались?

— К сожалению, не могу вам этого сказать, леди Маккон. Насколько я понимаю, это небезопасно. Весьма небезопасно.

Замешательство Алексии сменилось тревогой.

— Небезопасно для кого? Для вас, для меня или для лорда Акелдамы?

Она заметила, что Бутс даже не признался, известно ли ему новое местонахождение господина.

Бутс остановился у двери и оглянулся.

— Не тревожьтесь, леди Маккон, — рано или поздно все уладится. Лорд Акелдама позаботится об этом. Как всегда.

— Где он?

— Там же, где все остальные, разумеется. Где же ему еще быть? В пути, в дороге — вы же знаете, как это бывает. Хорошо укомплектованный охотничий отряд идет по следу, если можно так выразиться. Отправился на поиски… — Бутс осекся. — Ой… В общем, неважно, леди Маккон. Просто примите к сведению то, что его светлость сказал о кошке. Всего хорошего.

С этими словами молодой человек комично раскланялся и вышел из дома.

Озадаченная Алексия вернулась в гостиную, где трехцветная кошка по-прежнему возлежала с царственным видом. Единственное, что было необычного в этом животном, не считая роковой страсти к кисточкам, — металлический ошейник. Алексия расстегнула его, сняла и подошла к окну, чтобы рассмотреть при свете. Ошейник был тонкий и в развернутом виде напоминал плоскую ленту, покрытую чем-то вроде прихотливого узора из случайно разбросанных точек. Этот узор что-то напоминал Алексии. Силясь вспомнить, она провела пальцем в перчатке по бугоркам.

Ах да! Очень похоже на те ленты, которые пропускают сквозь музыкальные автоматы, издающие коротенькие повторяющиеся мелодии — к радости детей и досаде взрослых. Если на этой ленте тоже записаны какие-то звуки, значит, потребуется средство для прослушивания. Отвергнув идею обыскивать особняк лорда Акелдамы, не зная даже, какое именно устройство ищет, тем более что хозяин едва ли легкомысленно оставил его дома, Алексия вспомнила о единственном человеке, который мог ей сейчас помочь — о мадам Лефу. Она вернулась к своему экипажу.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ,
В КОТОРОЙ АЛЕКСИИ ПРИХОДИТСЯ ЗАНЯТЬСЯ ЭНТОМОЛОГИЕЙ

Кто-то задумал убить леди Маккон. И это было совершенно некстати, так как она ужасно спешила.

Учитывая предыдущий опыт столкновений со смертельной опасностью и тот факт, что подобные столкновения выпадали на долю Алексии довольно часто, ей, вероятно, следовало взять за правило оставлять какой-то запас времени для таких предсказуемых случайностей. Правда, в этом конкретном случае неприятность произошла среди бела дня, когда она ехала по Оксфорд-стрит, — не самое вероятное время и место для такого события.

Тем более что ехала она даже не в наемном экипаже — пользуясь ими, Алексия и впрямь уже привычно ожидала нападения, но на этот раз транспорт был частный. Она придержала у себя экипаж сквайра Лунтвилла. Когда дорогой отчим с треском выставил ее из дома, она решила, что он не станет возражать, если падчерица и ее пожитки отбудут к новому месту жительства в его личной карете. Как выяснилось позже, сквайр все-таки возражал, но Алексии, к счастью, не пришлось наблюдать эту сцену. В конце концов он был вынужден одолжить у жены пони и двуколку — новомодное изобретение, украшенное желтым тюлем с розовыми розетками и очень мало соответствующее как высокому положению достопочтенного Лунтвилла, так и его габаритам.

Нападавшие, судя по всему, не стремились следовать сложившимся традициям. Во-первых, они не были сверхъестественными. Во-вторых, они тикали — и притом довольно громко. И наконец, они ползали. Тиканье объяснялось тем, что, насколько Алексия могла определить на расстоянии — а она предпочитала по возможности не приближаться к агрессору, — это были устройства с часовым механизмом или еще какой-то заводной механикой внутри. А ползали они потому, что были жуками — крупными, блестящими красными жуками с черными пятнышками и прозрачными фасеточными глазками, только вместо усиков у них торчали какие-то зловещего вида иглы.

На экипаж Алексии налетели божьи коровки — целое стадо божьих коровок.

Каждая из них была величиной с ее ладонь. Они облепили экипаж и ползали по нему, стараясь проникнуть внутрь. К сожалению, это не составило особого труда: окошко над дверцей было приоткрыто, и сквозь эту щель любая божья коровка могла пролезть совершенно свободно.

Алексия бросилась к окошку, в спешке смяв свою бедную шляпу о потолок, и попыталась захлопнуть створку, но не успела. Божьи коровки оказались на удивление проворными для таких толстых букашек. При ближайшем рассмотрении на усиках у них обнаружились крошечные капельки жидкости, сочившейся из кончиков, — видимо, какой-то яд. Теперь Алексия могла подвести итог своих наблюдений: механические божьи коровки — убийцы, сочащиеся отравой. Фу!

Леди Маккон схватила свой верный парасоль и ударила тяжелой ручкой первую подвернувшуюся букашку. Жук отлетел к противоположной стене, упал на заднее сиденье и вновь устремился к Алексии. Другой механический жук уже подползал к ней по стене, а третий соскочил с оконной рамы прямо на плечо.

Алексия взвизгнула — наполовину от страха, наполовину от злости — и принялась колотить жуков парасолем со всей силой и быстротой, какую позволял размер кареты, одновременно пытаясь припомнить, не найдется ли в техническом арсенале устройства чего-то, что может помочь в этой конкретной ситуации. По какой-то непонятной причине мадам Лефу, с медицинской обстоятельностью описывая возможности парасоля, ни словом не упомянула о средствах защиты от божьих коровок. Ядовитого тумана на всех не хватит, а гарантии, что растворы ляпис солярис и ляпис лунеарис, предназначенные для растворения органических веществ, хоть как-то подействуют на этих тварей, не было никакой: красно-черная оболочка жуков, скорее всего, являлась металлической, да еще и покрытой какой-то защитной эмалью или лаком.

Леди Маккон замахнулась парасолем, будто крокетным молотком, держа его за кончик, и ударила ручкой еще трех механических насекомых, ползавших по полу. Казалось, экипаж просто кишит этими тварями, и все они пытались вонзить свои усики с набухшими каплями жидкости в ту или иную часть тела Алексии. Один из жуков оказался в опасной близости от ее руки — Алексия еле успела его отбить. Другой заполз на живот и попытался укусить, но ему помешал кожаный пояс дорожного платья.

Алексия кричала, звала на помощь в надежде, что хотя бы стук и грохот привлекут внимание возницы, но тот, очевидно, временно оглох. Рассерженная леди Маккон вновь стала перебирать в уме возможности парасоля. Обездвиживающий дротик здесь не поможет, металлические и деревянные шипы тоже… И тут, вспомнив, что парасоль оснащен излучателем магнитного поля, и не видя иного выхода, она перевернула аксессуар в нормальное положение, ручкой к себе, и нащупала на ней резной лепесток лотоса, выступающий чуть сильнее других. Потом, подцепив его ногтем большого пальца, потянула на себя, чтобы активировать излучатель.

Оказалось, божьи коровки были частично сделаны из железа: поле подействовало, обездвижив их магнитные части, как ему и полагалось. Механические насекомые, в полном соответствии со своей природой, разом перестали ползать и перевернулись на спины, прижав к брюшкам маленькие шарнирные лапки, — совсем как обычные дохлые жуки. Алексия мысленно от души поблагодарила мадам Лефу за столь предусмотрительно вмонтированный в парасоль излучатель, а затем поспешно, пока действие поля не закончилось, принялась собирать божьих коровок и выбрасывать в окошко — осторожно, чтобы не задеть усики, сочащиеся вязкой жидкостью. От отвращения она вся покрылась гусиной кожей.

Возница, наконец догадавшись, что с его пассажиркой что-то случилось, остановил экипаж, спрыгнул с козел и подошел к дверце — как раз вовремя, чтобы получить по голове очередным выкинутым насекомым.

— У вас все хорошо, леди Маккон? — спросил он, обиженно косясь на Алексию и потирая лоб.

— Хватит языком болтать! — распорядилась ее светлость, словно это не она только что ползала по всему салону и кидалась из окошка огромными красными жуками. — Поезжайте дальше, болван! Поезжайте!

«Надо бы поскорее добраться до какого-нибудь людного места, — подумала Алексия, — и пересидеть там, пока не станет ясно, что опасность миновала. К тому же мне нужна передышка, чтобы успокоить нервы».

Возница развернулся, готовясь выполнить приказание, но его тут же остановил окрик:

— Стойте! Я передумала. Отвезите меня в ближайшую чайную.

Возница взобрался на козлы, красноречиво выражая лицом свои чувства по поводу того, как низко пала в наши дни аристократия, и пустил лошадей рысью. Карета вновь покатила по оживленной лондонской улице.

С предусмотрительностью, весьма похвальной, по ее мнению, в таких нелегких обстоятельствах, Алексия сунула одну божью коровку в большую розовую шляпную картонку и туго перетянула ее лентами. Правда, в волнении она нечаянно выбросила в окошко прежнего обитателя картонки (довольно милый бархатный цилиндр для верховой езды, украшенный бордовой лентой). Меры предосторожности оказались как нельзя более кстати: почти сразу же действие магнитного поля прекратилось, и шляпная картонка заходила ходуном. Жук был не настолько хитер, чтобы удрать, однако без устали бегал и колотился в своей тюрьме.

На всякий случай леди Маккон высунула голову из окна — посмотреть, не пустились ли остальные твари за ней в погоню. Но они лишь бестолково ползали кругами по мостовой, а вместе с ними, волоча за собой бордовые ленты, ползал ее бархатный цилиндр. Должно быть, он случайно накрыл одну из букашек. Облегченно вздохнув, Алексия откинулась на спинку сиденья и покрепче прижала рукой шляпную картонку.

Чайная «Свинка Лотта» на Кавендиш-сквер была излюбленным заведением многих знатных дам, а середина утра — их излюбленным временем для посещения. Алексия сошла на тротуар, велела вознице ждать ее у «Шапю де Попю» через два часа и быстро заскочила внутрь. На улицах было еще пустовато — придется переждать самую тихую часть дня, пока публика не хлынет за покупками.

А в «Свинке» народу было больше чем достаточно. Здесь-то уж никто не посмеет на нее напасть. К сожалению, хотя сама леди Маккон за всей этой суетой успела забыть о своей погибшей репутации, остальные обитатели Лондона помнили всё прекрасно, так что божьи коровки были далеко не единственными кровожадными тварями, готовыми наброситься на нее.

Алексия беспрепятственно вошла, села за столик и сделала заказ, однако, как только ее заметили, энергичное колыхание перьев и полей шляпок и оживленное щебетание многочисленных любительниц утреннего чая разом прекратились. Все шляпки мгновенно повернулись в ее сторону и застыли неподвижно, а щебетание сменилось перешептываниями и весьма недвусмысленными взглядами. Одна или две матроны с трепетными юными дочерями встали и вышли, шурша юбками, с видом глубоко оскорбленного достоинства. Однако большинству было слишком любопытно поглазеть на леди Маккон, к тому же соседство такой скомпрометированной личности приятно возбуждало. Дамы просто упивались этим ощущением восторженного ужаса: подумать только, самый громкий из последних скандалов преспокойно сидит рядом с ними, попивает чай и похрустывает тостами!