Поцелуй русалки

* * *

Приложив некоторые усилия, ему удалось ночью выбраться из дома. Из комнаты дяди Михаэля доносилось приглушенное бормотание. Иоганн знал, что дядю снова мучали ночные кошмары. Тенью он проскользнул вдоль стены дома, пригнулся под окнами и свернул на дорогу к Неве. Рана на его руке начала заживать, но драться он бы сегодня не смог. Оглядевшись с опаской, он с облегчением отметил, что Митя поблизости отсутствует. Сегодня ночью он свободен!

Вскоре Иоганн забрел так далеко, что последние бараки казались ему далеким воспоминанием. Пред ним простиралась лесистая местность, из болота торчали кочки с карликовыми ивами и растрепанными от ветра березами. Он уже давно достиг излучины Невы. Еще пару миль и он бы увидел на другой стороне руины шведской крепости. Но рыбацкого поселка или чего-то подобного не обнаружилось. Во время ходьбы он внимательно разглядывал противоположный берег, там под светлым небом простиралась пустошь. На небосвод взошел овальный месяц, окрасив туман над водой в призрачный цвет. Где-то на середине реки плеснула волна. Должно быть это рыба, собиравшая с поверхности воды многоножек на ужин. Водоворот разгладился, и река снова превратилась в блестящий шелк. Иоганн думал о монстрах в аптеке и не мог унять дрожь. В лохматых кустах что-то затрещало, будто через него кто-то или что-то продирался, и когда он отвел взгляд, то услышал снова плеск. Никогда раньше пейзаж не казался ему таким таинственным. В полумраке белой ночи его фантазия разыгралась, и в какой-то момент он представил, что там была русалка.

Никакой не монстр, а самая настоящая русалка с магическими способностями, воспетая мореплавателями в песнях. Покойница же выглядела, как гальюнная фигура, подставлявшая на носу некоторых кораблей свое тело солнцу.

В поле зрения появилась огромная ива. Когда Иоганн подошел поближе, то распознал, что ее густые ветви над водой образуют полость, выглядевшую маленьким шатром. Некоторые ветви свисали так низко, что касались воды. Между ними торчал кусок дерева, походивший на носовую часть гребной шлюпки.

Иоганн побежал. С ветки поднялась сова и заскользила, беззвучно хлопая крыльями.

Больше не думая о тумане, он зашлепал по воде. Ветви глухо застучали друг о друга, когда он сдвинул их, как занавеску, в сторону. Там лежала шлюпка, многократно залатанная, в ее негерметичном корпусе плескалась солоноватая вода. «Какая убогая лодка, — подумал Иоганн. — Я не рискнул бы на такой переплыть даже через лужу». Он осторожно вытащил ее из зарослей ивы и осмотрел. Хотя лодка больше походила на обломок, по-видимому, ею еще можно пользоваться. Рукоятки весел вытерты до блеска, в задней чести стояла корзина из ивовой лозы. Рыба в корзине такая свежая, что глаза еще не запали, а жабры выглядели, будто они в любой момент начнут трепыхаться.

Иоганн огляделся. Вокруг никого. Также никто не скрывался над ним в ветвях ивы. Вместо этого у него за спиной раздался треск, какая-то птица закричала скрипучим голосом и взлетела. Иоганн сделал глубокий вдох и выдох, чтобы успокоить бешено колотящееся сердце, и, по возможности тихо, вылез из воды. Он осторожно приблизился к зарослям кустов, находившихся шагах в сорока от него. Ветки зашевелились, но он ничего не увидел. Тот, кто сидел в подлеске, находился, несомненно, в лучшем положении.

— Эй, русский, — крикнул Иоганн. Никто не пошевелился, только ветви ивы хлопали от ветра за его спиной. Иоганн рассердился. — Я могу подождать. Тебе нужна твоя лодка, а для этого придется пройти мимо меня. Я просто хочу с тобой поговорить.

Он чувствовал себя невероятно глупо, подозревая, что мог говорить с зайцем, сидевшим в подлеске и с недоумением разглядывавшим болтавшего человека.

— Выходи, — крикнул он, на сей раз громче.

За спиной Иоганна из воды выпрыгнула огромная рыба, окатив его водой. Он попятился, но затем, сощурив глаза, глянул на лодку. На ней покоилась рука, которая быстро отдернулась, теперь лишь волна плескалась у берега.

— Оставь его, — произнес знакомый голос. Перед Иоганном, как из-под земли, вырос молодой рыбак.

— Эй, немец, — поприветствовал он Иоганна. Его голос звучал примирительно, казалось, он лишь хотел удержать Иоганна от невероятно глупой ошибки. Волны спихивали лодку по направлению к веткам ивы.

— Сегодня я не могу с тобой подраться, — заявил Иоганн сиплым голосом.

Его мысли побежали, как косяк рыб, сбившихся вместе и уплывавших зигзагами в одном направлении от брошенного в воду камня. Кто был в воде — сросшийся монстр? Молодой рыбак молча подошел к своей лодке и начал вычерпывать солоноватую воду.

— Я знаю про русалку, — сказал Иоганн. Он удовлетворенно заметил, как застыла рука юноши. Несколько мгновений они оба пребывали без слов. Рыбак выпрямился и враждебно скрестил руки.

— Да? — спросил он презрительно. — Новая сказка? Ну, давай, послушаю.

— Ты прекрасно знаешь, что это не сказка. Это человек со сросшимися конечностями или, возможно, человекоподобное существо, которое живет в Неве, верно? Я думаю, Дережев будет в восторге, если выловит эту тварь. Ты ее охраняешь, я прав? И ты знаешь, что царь Петр желает ее умертвить. Она… лишь казалась мертвой, когда ее принесли в мастерскую, — он не смог сдержать победную ухмылку, когда парень побледнел. Иоганн поспешно добавил, — Я тебя не выдам. А также… это не монстр. Я хочу лишь знать, что это значит. Вот и все.

— Монстр, — повторил парень тихо. Он выглядел, будто впервые услышал это слово в связи с русалкой и удивлялся значению этого слова.

Иоганн напирал дальше.

— Ты же знаешь, что ее украли из мастерской. Как ты смог туда пробраться?

— Вода найдет любой путь, — сухо ответил юноша.

— Как Дережев мог подумать, что она мертва?

— У русалок сердце не бьется, — спокойно сказал парень. — Поэтому очень легко принять ее за мертвую. И очень быстро составить им компанию.

— Им? То есть русалок много?

— Больше, чем ты можешь себе представить, но не достаточно. Вы многих изранили, и они утонули.

— Значит, они нас ненавидят?

— Тебя, — поправил парень. — Тебя и других, кто строит город.

Иоганну потребовалось мгновение, чтобы осмыслить эти слова.

— Вы их убиваете, — продолжал юноша. — Вы пронзаете их сваями, прогоняя из подземного мира, вы копаетесь в трясине, они задыхаются от ваших домов, ваших людей, артиллерийского огня и кораблей.

Иоганн поразился страстности, с которой вдруг заговорил русский, и озадаченно слушал.

— А самое плохое — это царь. Зачем он выписывает ремесленников из чужих стран и гонит своих крепостных в болота, в то время как их дети в деревнях голодают? Зачем он хочет здесь, в пустынном месте построить город?

— До царя Петра здесь были шведы, — обессиленно возразил Иоганн. — И это не пустынное место.

Парень горько рассмеялся.

— Раньше было спокойнее, чем сейчас, поверь мне. Русалки могли жить. Теперь они обречены на бесславный конец.

«Или предстать со вскрытым животом, как монстр», — осело в мыслях у Иоганна. Заметив, что история рыбака задела его за живое, он испугался и устыдился своих мыслей. Он тоже не хотел этого города на болоте. И сильно тосковал — по Москве, по Немецкой слободе, а порой даже по своей родной деревне, где жизнь, казавшаяся порой такой утомительной, была все же легче, чем в Санкт-Петербурге. Тем не менее, его будущее находилось здесь. Только тут имелась возможность попасть однажды на судоверфь. Иоганн подозрительно посмотрел на парня.

— Ты жил тут, когда шведы находились еще в своих шанцах? А ты, часом, не из беглых?

— Беглый крепостной? — парень рассмеялся. — Мы все принадлежим царю или нет? Нет, я еще свободный.

— Где ты живешь?

Парень снова придал своему лицу неприступное выражение, но все же не уходил, а разглядывал Иоганна со смесью интереса и презрения. Некоторое время они молчали, пока Иоганн не понял, что тот намерен прекратить общение. Парень не уходил, потому что знал, осведомленность даст Иоганну козыри. Он подозревал, что выглядел в глазах рыбака отвратительной ищейкой, которая вытащила на свет его тайну. Никогда раньше образ Иоганна не представлялся другим таким отвратительным.

— Послушай, — произнес он угрюмо. — Я буду молчать, хотя ты можешь мне и не верить. Я даю тебе честное слово. Я тоже не хочу, чтобы этих существ ловили или убивали.

Парень все еще имел нерешительный вид. Он нахмурил брови, но его поза едва заметно расслабилась.

— Прекрасно, — наконец произнес он. — Тогда мы можем разойтись, каждый своим путем.

Иоганн помедлил. Такая мысль ему не понравилась. Конечно, он мог бы развернуться и уйти, чтобы мечтать о своих кораблях, и забыть про русалку. Или мог остаться здесь и протянуть руку этому странному юноше — русскому рыбаку, который его ненавидел. Это было не большим сумасшествием, чем осознание того, что монстры, выглядевшие морскими девами, желали его утопить. Это все же лучше, чем одиночество, которое охватило бы его вновь удушающей тряпкой.

— Меня зовут Иоганн, — произнес он. — Иоганн Брем. Я… состою в учениках у своего дяди. Он столяр и плотник. И лучше бы я жил в Москве, чем в этом городе на утрамбованном болоте, поверь мне.

Парень смотрел на него с открытым ртом.

— Гляньте, немец перестал на нас смотреть свысока, — заметил он насмешливо.

Иоганн подавил взрыв ярости и заставил себя улыбнуться.

— В отличие от русского, который, пожалуй, решил остаться там навечно, — к его скрытой радости парнишка покраснел. «Слишком гордый, — отметил он. — Рыбаку не следует так задирать нос».

— Евгений, — подняв подбородок, наконец, произнес парень. — Евгений Михайлович Сказаров.

Его слова звучали правдиво. Он решительно протянул руку, которую Иоганн схватил без колебаний. Она оказалась костистой и очень сильной.

— Иди домой, Иоганн Брем, — резко сказал Евгений и повернулся к своей лодке. Шустро поднялся всем корпусом и прыгнул в нее.

— Подожди! — крикнул Иоганн. — Ты часто сюда приходишь?

Глаза Евгения заполыхали под черными волосами, падавшими ему на лоб. Отгоняя лодку от берега, он изучающе наблюдал за Иоганном, будто рассматривал монету, не зная, что она принесет — прибыль или убыток. Иоганн изумленно заметил, что лодка уплывала очень быстро, казалось, Евгений и не касался весел. Вокруг кормы образовались водовороты, блестела рыбья чешуя. Носовая волна вздымалась перед лодкой, скрипевшей при движении. Она выглядела трухлявыми санями, запряженными чешуйчатыми телами. Туман поглотил лодку, укрыв ее в своих объятиях. Иоганн почти не услышал окрик, который донесся до него сквозь туман и, как ни странно, отдававший радостным теплом в животе.

— Возможно, — крикнул Евгений, превратившись в тень.