Пенрик и шаман

Гэллин глубоко задумался.

— У вашего Ордена есть регулярные обязанности?

Пен издал смешок.

— Хороший вопрос. Я думаю, мы идем туда, где в нас нуждаются.

— И все же вас не послали? — спросил Гэллин, когда Освил подъехал к Пенрику с другой стороны, поймав его в ловушку в центре их внимания. Служитель посмотрел на него: — Кто-нибудь из вас?

Освил покачал головой.

— Я думаю, мы можем прекратить погоню, — медленно сказал Пенрик. — Нам нужна ловушка. Если тот трактирщик сказал нам правду, Инглис кин Волфклиф ищет другого шамана. Найдем ближайшего, и он придет к нам. — Придет, приведут или отвезут — эта забава не ускользнет от таких Загонщиков, о которых Пенрик начал подозревать, что они были в игре.

— Но зачем шаману искать шамана? — жалобно спросил Гэллин. — Что может королевский шаман, даже опозоренный, хотеть от простого деревенского шамана?

Еще один хороший вопрос. То, что их добыча искала такого практикующего, было достаточно, чтобы направить их преследование. Может быть, ему следовало подумать еще на шаг дальше?.. Дез фыркнула.

Логический ум Освила начал работать над этим вопросом.

— Он ищет убежища у кого-то, кто его спрячет? — неуверенно предложил он.

— Или, возможно, он планирует самоубийство, но не хочет быть отлученным как бедный Скуолла. — добавил Пенрик. Да, самоубийство должно представлять проблему для человека с духом животного. Некоторые самоубийцы стремились к отлучению, но многие другие спешили к долгожданному убежищу своего бога. Храм потратил немало усилий, пытаясь воспрепятствовать такому специфическому подходу к божественности.

Освил прожевал это, выглядя так, как будто ему не понравился вкус.

— Это выходит за рамки моих полномочий, — сказал он наконец.

Но не за пределами моих… в принципе. Еще одна тревожная мысль. Сегодняшний день казался непривычно насыщенным ими.

Услышав стук копыт, Пенрик поднял глаза и увидел всадника, скачущего к ним галопом. Через мгновение он узнал одного из их гвардейцев, Хейва.

— Благодарение Дочери, я вас нашел! — воскликнул он, останавливаясь перед ними. — Госса и мой сержант просят вас немедленно вернуться. В деревню пришел незнакомец, и он может быть тем человеком, которого мы ищем. Темные волосы и вилдийский акцент, как минимум, хотя он странно одет, и я не могу поручиться за его возраст.

— Ты видел его? — спросил Освил, в волнении приподнимаясь на стременах. — Ты ведь не пытался подойти к нему?

— Нет, сэр, — горячо сказал Хейв. — Он пришел в дом служителя, разыскивая его, как он сказал. Госса сказала ему, что вы уехали по делу, и послала его ждать в храме, а меня — ехать за вами. Сержант и Бар наблюдают за храмом издалека. К тому времени, как я ушел, он еще не выходил.

— Нам лучше поторопиться, — сказал Гэллин сдавленным от тревоги голосом и пустил лошадь галопом. Освил следовал за ним по пятам. Пенрик и Хейв пристроились сзади. Блад бежал за ними. Пен внезапно обрадовался, что взял лук с собой, а не оставил его вместе с седельными сумками в конюшне храма.

С некоторым риском загнать лошадей они быстро вернулись на деревенскую улицу, найдя ее пустой. Они остановились в нескольких домах от храма. Сержант помахал им рукой с того места, где он присел на корточки за чьей-то садовой калиткой, и указал на дверь храма.

— Все еще там, — одними губами произнес он.

Освил молча приветствовал его в ответ. Они все спешились. Запыхавшийся и грязный Блад бросился к дверям храма. Гэллин схватил его за шиворот и потащил, скулящего, к своему дому, где можно было видеть Госсу, выглядывающую из переднего окна и настойчиво манящую его. Пен отстегнул лук от седла, натянул его и надел колчан. Двое других гвардейцев присоединились к ним. Вооруженная группа тихо направилась к портику храма.

Освил жестом указал Пенрику вперед.

— Ну, волшебник, — прошептал он. — Вперед.

Погодите, что, я один?

— Не лучше ли нам всем сразу броситься на него?

Выражения на четырех лицах, казалось, не соглашались с ним.

— Если это ложная зацепка, — сказал Освил, — вы единственный из нас, кто может сказать это с первого взгляда.

Гэллин и Госса вышли из дверей своего дома и стояли, держась за руки и с тревогой наблюдая за Пеном. Пен сглотнул, наложил стрелу на тетиву и шагнул в полумрак храма.

— Посвети мне, — подумал он Дездемоне, и тени исчезли из его глаз, оставив зрение ясным.

Мужчина лежал ничком на деревянном полу храма, как раз по эту сторону постамента с остывшим огнем, раскинув руки, в позе, которая могла бы быть выражением глубочайшей мольбы, но не была направлена ни к какому конкретному святилищу на стене. Пенрик не был уверен, видит ли он молитву или усталость. Мужчина был небрит и одет как из мешка старьевщика: на нем была одежда горожанина, но крестьянские плетеные сапоги и горская шапка из овчины. В одной руке он сжимал длинную палку. Рядом с ним, опустив голову на скрещенные лапы в позе собачьей скуки, лежал огромный черный с подпалинами пес. Его голова поднялась при приближении Пена, треугольные уши навострились; его хвост беспорядочно стучал по доскам, при этом он рычал. Возможно, и он, и Пен были одинаково сбиты с толку?

Если Блад был больше чем собакой, то этот пес был еще более насыщен присутствием.

— Это Великий Зверь. Не так ли, Дез?

— Впечатляет, — признала она.

— Сядьте, — скомандовал Пен, как он надеялся, убедительным голосом стражника, — но не вставайте.

Мужчина рывком поднялся на колени, хватаясь за палку, чтобы удержаться. Его рукав, откинувшись назад, обнажил руку, испещренную длинными, зловещего вида шрамами. Нож на его поясе светился странной силой, завихряющейся, как полярное сияние, но это видела Дез, не Пен. Мужчина дико уставился на Пена и судорожно вдохнул, приоткрыв рот. Пес встал и зарычал, как показалось, с гораздо большей властностью, чем Пен.

— Инглис кин Волфклиф, — сказал Пен, теперь уверенный, с кем столкнулся. И не знал, что сказать дальше. Вся эта сцена настолько противоречила его предвзятому мнению об этом человеке, что все, что он мог бы заранее подготовить к этой встрече, в любом случае было бы бесполезно. Поскольку ни человек, ни собака не бросились к горлу Пена, он ослабил натяжение тетивы и позволил своему луку опуститься, но все еще держал его наготове. — Мы искали вас.