Воительница: Под полной Луной

— Почему ты улыбаешься? Я тебя чуть не убила!

— Именно, — кивнула она. — Да возрадуется Один.

— Возрадуется? Почему?

— Красная ярость.

— Берсерк, — потрясённо прошептала я.

Ирса кивнула, подошла ко мне и прижалась своим лбом к моему, положив руку мне на затылок.

— Этот день по праву твой, воительница-волчица. Повелительница воронов. Идём, кровь берсерка, выпьем за твоё здоровье.

Глава 27

После того, как мы с Ирсой вернулись в пещеру, она принялась смешивать золу и какие-то сушеные травы в горшочке. Сначала я не была уверена в том, что она готовит. Но затем узнала резкий травяной запах. Я уже чувствовала тот же запах в Далре раньше, в хижине человека, который наносил татуировки на кожу воинов Далра.

— Ты не расскажешь, что собираешься делать? — спросила я, потягивая принесённую Ирсой медовуху.

Ирса варила её по собственному рецепту, и напиток был намного крепче, чем всё, что подавали в доме ярла. У меня начала кружиться голова, а тело словно опустили в жерло вулкана. С другой стороны, я почти не чувствовала боли от рёбер и синяков.

— Один отметил тебя. Ты когда-нибудь встречала берсерка?

— Никогда. Но я слышала о них. Свирепые воины, потерявшиеся в безумии боя. Ирса… как я могу быть одной из них?

— Я и раньше видела, как такие люди сражаются на поле битвы. Их словно охватывает сияние. Они ничего не видят; они могут только разрушать. Вороны Одина спасли меня сегодня от твоей ярости. Их крики пробудили тебя от транса. Мы почтим этот дар, нанеся татуировку на твою кожу.

Я обескураженно смотрела на воительницу. Ярл так старался сделать из меня тихую и забитую девицу, только и умеющую, что ткать и вышивать. Но я чувствовала, что образ, навязанный мне, мне не подходил. И вот, в изгнании, моя истинная сущность вырвалась на свободу.

Часть меня была в ужасе от этой идеи.

— Берсерки — отдельный клан. Их дух меняет форму в бою и принимает вид волка, медведя, кабана… Некоторые говорят, что самые свирепые берсерки действительно могут менять физическую форму. Только избранные воины Одина способны вызвать красную ярость. И сегодня, глядя тебе в глаза, я видела волчицу.

Я перевела взгляд на спящих Гоби и Бо.

— Простите, братья. Оказывается, я волчица, а не медведица.

Гоби приоткрыл глаза, всего мгновение пристально глядя на меня, а затем снова заснул.

Ирса поднялась, прихватив с собой горшок с отваром и странное деревянное приспособление, к которому был прикреплен острый кусок металла.

— Ты уверена, что видела во мне волчицу?

Ирса кивнула.

— Поверь мне, я знаю, когда меня собирается убить зверь, — сказала она, указывая на царапину на своем лице.

— Я… я не хотела…

Ирса усмехнулась.

— Всё в порядке. Давай помогу тебе с этим, — сказала она, стягивая с меня кожаную куртку.

Треснутые рёбра пытались протестовать, но какая-то часть меня была преисполнена гордости. В своём изгнании я нашла свободу. Какая ирония. Я была изгнана, чтобы жить в пещере. Я понятия не имела, какое будущее ждет меня теперь. Казалось, всё разрушено. Но у Одина были на меня свои планы.

— На спине, — попросила я Ирсу.

— Отлично.

Устроившись перед огнем, я стянула рубашку, чтобы Ирса могла начать.

— Будет больно, — предупредила она.

— Меня больше волнует твой талант к рисованию.

Воительница рассмеялась.

— Я наношу такие знаки на кожу уже много лет, — сказала она и провела теплой тканью по моей спине. Когда кожа стала чистой и сухой, она устроилась позади меня и приступила к работе. Я чувствовала, как острый стержень снова и снова пронзает мою кожу. Закрыла глаза и позволила действию напитка заглушить боль.

Голова шла кругом, когда я перебирала в памяти всё, что произошло; всё, что узнала и увидела. Оставалось еще так много вопросов, на которые не было ответов. Но один я всё же могла решить.

— Ирса, откуда ты знаешь мою маму?

— Я жила в деревне, выросла там. Мы с твоей матерью примерно одного возраста. Мой отец был одним из сильнейших воинов прежнего ярла, поэтому я часто проводила время в зале. Мы с твоей матерью подружились.

— И с Фрейей?

— Она родилась от жрицы, но всегда была с нами. Мы трое были раньше очень близки…

— Что случилось с моей мамой? — прошептала я.

Ирса вздохнула.

— Мы не знаем. Ярл Бьяртмар однажды летом отправился в Уппсалу и взял Свафу с собой. Их не было почти год. Когда они вернулись, твоя мать родила тебя, но ее разум помутился. Воины, отправившиеся в Уппсалу вместе с ярлом, не вернулись. Те, кто привез тебя обратно, принадлежали конунгу Ингви. Никто в отряде не стал рассказывать, что случилось со Свафой, и унесли эту тайну в могилу. Никто ничего не знает.

— Ярл сказал мне, что я проклята из-за своего отца. Ты знаешь, о чём речь?

— Нет.

— И мама тебе ничего не рассказывала?

— Я много раз пыталась помочь ей вспомнить. Иногда, когда я видела ее, она не узнавала меня. А иногда казалось, что она никогда меня не забывала. Во время блота… это место было особенным для нас троих. Свафа часто сбегала туда, чтобы встретиться с нами. В ту ночь, когда вы нас нашли, она вспомнила нас с Фреей, как будто и не прошло столько лет. Мы пытались выяснить, что произошло, но ты помнишь, что из этого вышло.

— Если ты раньше жила в деревне, то как оказалась здесь? — спросила я, указывая на пещеру вокруг себя. Пот струился по моему лбу, к горлу подкатила тошнота, но я старалась не обращать на это внимания.

— Перестань двигаться. Ещё будучи молодой, я часто взбиралась на эту гору. Тут много пещер, но эта — самая большая. Я не хотела жить с другими, поэтому пришла сюда.

— Почему?

Ирса вздохнула.

— А это уже совсем другая история.

Уставившись в глубь пещеры, я почувствовала, как в груди защемило. Я всегда знала, что моя мать раньше не была сумасшедшей, но мне было грустно осознавать, что я никогда не встречу ту женщину.

— Почему ярл взял с собой в Уппсалу только маму? Почему не Асту или бабушку?

— Свафа всегда была его любимицей. Он презирал Асту и Неду, свою жену. Он видел только Свафу. Он не хотел разлучаться с ней. Некоторые даже говорили… Нет, не буду повторять.

— Что говорили? Какой вред может кому-то нанести правда?

— А я не знаю, правда ли это, — вздохнула Ирса.

— Всё равно, скажи.

— Некоторые говорили, что ярл любил твою мать слишком сильно.

Я застыла на месте, пытаясь осмыслить её слова, и к горлу у меня подкатила тошнота.

— Это правда?

— Я не знаю.

— Моя мама что-то об этом рассказывала?

Ирса вздохнула.

— Ирса?

— Однажды, когда ты была совсем крохой, Свафа исчезла. Мы искали ее по всему Далру. Никто не мог ее найти. Но я вспомнила, что давным-давно мы с твоей мамой вместе ходили на Омелову гряду. Ты знаешь это место?

— Да.

Омелова гряда была частью цепи островов, расположенных недалеко от Далра.

— Что-то навело меня на мысль проверить там. Я поплыла к берегу, чтобы найти лодку, и отыскала Свафу. Она была вне себя от тоски. Думаю, она отправилась туда, чтобы покончить с собой. Я уговорила ее вернуться со мной — хотя она меня не вспомнила, — но вдруг мы столкнулись с медведицей и ее детенышами. Медведица пыталась убить Свафу. Мне пришлось убить медведицу, чтобы спасти подругу, но при этом я заработала на всю жизнь вот эти шрамы. В тот день со Свафой случилось что-то ужасное. Она не помнила, что именно, но ее слова, ее поведение… Я не знаю, Хервёр.

— Неужели возможно, что…, - я сглотнула ком в горле. — Неужели ярл может быть моим отцом?

Ирса молчала, не встречаясь со мной взглядом.

— Ирса!

— Многие так думают. Вот почему никто никогда не интересовался в открытую, кто твой отец.

— Но если никто в Далре не знает правду, может, стоит поспрашивать при дворе конунга Ингви в Уппсале…

— Конунг Ингви погиб от руки своего брата Альфа, которого, в свою очередь, убил его собственный сын.

Я долго сидела в тишине. Неужели это правда? Могу ли я быть дочерью своего деда? Если так, то это объясняло бы, почему он видел во мне проклятую девушку — ребенка, которого он любил и ненавидел. Выходит, я плод инцеста? Неужели мой дед действительно так поступил с моей матерью?

— А что думаешь ты? Что подсказывает тебе сердце? Я — дочь своего деда? — спросила я у Ирсы.

Она долго молчала, но наконец ответила:

— У тебя красота матери, но духом ты сильно отличаешься от тех, кто живет в доме ярла Бьяртмара. Нет, я не верю, что ты дочь ярла. Он слишком любит себя, чтобы ненавидеть то, что создал.

— А Фрейя будет знать правду? Сможет её увидеть?

— Она пыталась много раз, но боги не дают разгадать эту загадку. Мы получаем лишь частичные ответы, которые не имеют смысла. Но Свафа, похоже, любила того, кто стал твоим отцом. Может, она и забыла прошлое, но я всё равно не верю, что ярл — твой отец. Только когда Один решит, что пришло время, ты узнаешь правду.

— Тогда будем надеяться, что оно уже близко.

Хервёр.

Хервёр.

Он уже близко.

Правда сама тебя найдёт.

Глава 28

Хотя Один и шептал мне, что ответы уже близко, недели, прошедшие с момента моего изгнания, не принесли никакого откровения.

Мы с Ирсой проводили дни в тренировках или на охоте. Учитывая, что я была не слишком хорошей охотницей, всю жизнь прожив в доме ярла, с этой задачей я справлялась из рук вон плохо. Но Ирса терпеливо учила меня стрелять из лука, расставлять ловушки и свежевать добытых животных.

Мне было неловко осознавать, что, несмотря на всю уверенность в собственных силах, на самом деле я очень мало знала о том, как приготовить себе еду или сшить одежду. Слуги готовили еду, и Эйдис, как я теперь начинала понимать, заботилась обо мне гораздо лучше, чем я замечала.

* * *

Рано утром, почти месяц спустя после того, как ярл выгнал меня в морозную ночь, я проснулась и обнаружила, что Ирса пропала.

За прошедшие недели мои раны затянулись, как и татуировки, которые Ирса нанесла мне на спину. Мы отправились к ручью, чтобы я могла полюбоваться ее работой. Между моими плечами она изобразила пару скрещенных топоров с волчьими головами, а вокруг расписала всё рунами и другими узорами. Хотя я и подтрунивала над ее мастерством, татуировка оказалась красивой, в честь моего оружия и воинской ярости, которая дремала в моей крови.

Ирса соорудила мне небольшую койку возле стены. В то утро я лежала под кучей шкур и слушала, как в глубине пещеры капает вода. Меня охватило чувство тревоги, но я пока не понимала, откуда оно взялось.

Наконец, поднявшись, потянулась за сапогами.

— Ирса? — позвала я.

— Я здесь, — услышала я голос снаружи.

Схватив свой плащ, я вышла к воительнице. Скрестив руки на груди, она смотрела вниз на фьорд, и, проследив за ее взглядом, я поняла, почему.