Маг Земноморья

9. Иффиш

Три дня провёл Джед на западном побережье. Он решил построить новую лодку, но уже не из магических заклинаний и обломков, а из крепко сколоченных досок, хорошо проконопаченных, и с настоящей мачтой посередине. Парус был соткан из прочной материи, а не из ветров и колдовских чар. Такой лодкой можно было легко управлять, а ночами позволить себе отдых, не боясь, что окажешься в воде. Как и большинство лодок в северных морях, судно Джеда было обшито внакрой, что позволяло выдержать натиск океанских волн. Джед придал своему судну ещё больше крепости, сотворив необходимые заклинания — дорога предстояла долгая. Лодка оказалась тяжёлой: спустить на воду её могли два-три человека; старик-рыбак, у которого Джед взял лодку, с двумя сыновьями согласились помочь магу.

В отличие от гонтского рыбака, этот наивный человек так испугался посоха мага, что даже не осмелился попросить плату за собственный баркас. Но Джед сам решил отплатить за добро и вылечил старика от катаракты, которая почти лишила его зрения. Рыбак был так благодарен, что в радости воскликнул: «Мы звали нашу лодочку Трясогузкой, но ты переименуй её, добрый человек, и дай ей имя Смотрящая Вперёд, а благодарность моя так велика, что и это мёртвое дерево прозреет и будет смотреть на всё моими глазами. Ты никогда уже не натолкнёшься на риф и не сядешь на мель. Ох, как больно глазам: я так давно не видел Света, что почти забыл его».

Под пологом густого леса совершил Джед и другой не менее важный свой труд. Жители деревни напомнили Джеду обитателей его родных Ольховников, только были они ещё беднее. С этим народом он чувствовал себя уверенно и без слов догадывался о всех нуждах бедняков. Он исцелил больных младенцев, увеличил приплод у скота, написал могущественные руны Симна на вёслах рыбаков, на топорах и на ножах из бронзы, чтобы всё это служило хозяевам как можно дольше и не просило замены. Потом он написал письмена Пирр на деревьях, которые раскинули свои развесистые кроны над крышами убогих жилищ, и защитил таким образом дома от пожара, от бури и от семейных невзгод.

И хотя Смотрящая Вперёд была уже готова к плаванию, и на борту оказалось достаточно пресной воды и вяленой рыбы, Джед всё-таки задержался ещё на один день в деревне, чтобы обучить детей песням из Деяний Морреда и разучить с ними Хавнорскую балладу. Очень редко заходили сюда корабли, и песни, сочинённые сотни лет назад, казались для всех новостью, а деяния героев вызывали в неискушённых душах искреннее любопытство. Был бы Джед свободен от своей миссии, он бы с радостью остался здесь ещё на неделю или месяц, чтобы спеть все песни, которые знал. Но на следующее утро он вынужден был поднять парус и направиться прямо на юг через неведомые моря Дальних Пределов. Джеду не нужно было обращаться к заклинаниям, чтобы без труда определить, куда ему следовало плыть: маг и его Тень были связаны крепкой невидимой нитью, и не важно было, сколько миль и какие моря пролегали между ними.

День и ночь плыл он и, наконец, увидел вдали маленький остров Вемиш. Люди, стоявшие на берегу, напряжённо смотрели на Джеда, и вскоре среди них показался местный колдун. Он долго вглядывался в Джеда, потом почтительно поклонился и сказал с достоинством: «Ваша милость, простите мне мою подозрительность и почтите нас, приняв от жителей всё, в чём испытываете нужду. Моя дочь сама принесёт Вам свежезажаренных кур, но взамен мы просим одного — не задерживайтесь у нас и продолжайте путешествие своё, как только пополните необходимые запасы. Совсем недавно мы были поражены одним странным событием. Позавчера люди видели некоего странника, который брёл через остров с севера на юг, и при этом никакой лодки не было видно у берегов. Неизвестно, как он сюда попал и как покинул остров. Незнакомец не отбрасывал тени, что тоже испугало нас. Те же, кто видел его, уверяют, будто странник был похож на Вас».

При этих словах Джеду оставалось только поклониться, развернуть лодку и уйти вновь в открытое море. Он не хотел пугать и без того напуганных людей. Ему снова пришлось провести ночь в открытом море. Он обдумал всё, что сказал колдун, ибо услышанное поразило его.

День угас, и дождливая холодная ночь незаметно прошелестела над морем, тусклый свет серой зари опять осветил всё вокруг. По-прежнему северный ветер нёс Смотрящую Вперёд в нужном направлении. В полдень дождь и туман рассеялись, солнечный свет стал пробиваться сквозь облака, и к концу дня Джед увидел прямо по курсу холмы большого острова, тающие в голубой дымке. Из труб над крышами домов вился лёгкий дым, который в ярких лучах зимнего солнца превращался в марево, размывавшее чёткие очертания прибрежного городка. Вдали были видны зелёные холмы — радостная картина жизни среди мёртвых просторов бескрайнего моря.

Джед вошёл в гавань. В городе, ярко освещённом золотыми лучами уходящего солнца, он нашёл гостиницу со странным названием Харрекки, где его уже ждало тепло очага, добрый эль и кусок баранины. Из соседей только двое оказались чужаками, все остальные посетители были местными и зашли сюда только для того, чтобы поболтать да выпить по кружке пива. Они не казались доверчивыми и простодушными, как жители с острова Руки, а, подобно истинным горожанам, были неразговорчивы, подозрительны и стеснительны. В Джеде без труда признали мага, но никто даже и виду не подал, только хозяин упомянул, что Исмей — так звали городишко вместе с другими окрестными селениями — содержит за свой счет настоящего чародея, получившего посох из рук Владыки. Сейчас он живёт в доме предков в самом Исмее, но в данный момент отсутствует. «А два посоха, сэр, нам не прокормить», — заключил свою тираду хозяин, давая понять Джеду, что его здесь не ждали. Джеду стало ясно, что это Иффиш, родной остров Дрока, но он не показался ему таким уж гостеприимным, как уверял его когда-то старый друг.

Правда, горожане производили впечатление людей дружелюбных и не хотели зла Джеду, но они шестым чувством ощущали, что пришедший чужд им, и что на нём лежит печать проклятия, печать судьбы, и его влечёт к себе нечто неведомое, тёмное. Он был, как холодный ветер, неожиданно ворвавшийся в тёплое человеческое жилище, как большая чёрная птица, которую несёт шторм из дальних неведомых стран. И чем быстрей уйдет он со своей печалью и проклятием, чем быстрей оставит остров, тем лучше будет для всех. «У меня важная миссия, — успокоил Джед хозяина и добавил. — Я пробуду у вас всего две ночи». Несчастный вид пришельца обезоружил хозяина гостиницы, и, чтобы скрасить впечатление от разговора, он, взглянув предварительно на огромный тисовый посох, прислонённый в углу, ничего не сказал, а только наполнил кружку чужака до краёв элем так, что пена поползла по глиняным стенкам посудины.

Теперь Джед точно знал, что провести в Исмее суждено ему только одну ночь. Никто не хотел его видеть ни здесь, ни где-либо ещё. Он должен идти туда, куда влекла его судьба. Но он уже был не в состоянии выносить эту холодную пустоту морей с её раздирающей душу тишиной. Джед сказал себе, что проведёт хотя бы одну ночь в Исмее и позволит себе эту слабость, а потом снова отправится в путь, и — будь что будет. На следующий день он проснулся поздно, и первое, что он увидел, когда вышел на улицу — это снег. Джед долго стоял и молча смотрел на людей, спешащих куда-то по своим делам. Он наблюдал за детьми, которые строили снежную крепость, а потом лепили снеговика — до него доносились их слабые голоса; через улицу сквозь открытую дверь он видел, как работает кузнец, и маленький подмастерье с раскрасневшимся от работы лицом раздувает меха; в другом окне Джед увидел женщину, которая пряла пряжу и, улыбаясь, бросала через плечо реплики ребёнку или мужу — кому, отсюда было не видно. Джед смотрел на всю эту человеческую жизнь со стороны, и сердце его переполняло одиночество и печаль, хотя он и боялся признаться себе в этом. Весь день пробродил он без цели по городу, а когда наступила ночь, с грустью понял, что пришла пора возвращаться домой. И вдруг он услышал разговор: мужчина весело болтал с девушкой, и они шли той же улицей по направлению к городской площади. Джед оглянулся — голос показался ему знакомым.

Он пошёл вслед за парой, пока их не осветил свет уличного фонаря. От неожиданности девушка отступила назад, а мужчина уставился на Джеда и выставил перед собой магический посох, как бы желая защитить себя от любого зла. Этого Джед уже никак не мог вынести. Его голос дрожал, когда он произнёс, наконец:

— Сдаётся мне, что ты знаешь, меня, Дрок.

И даже Дрок колебался минуту при виде друга.

— Я знаю тебя, — сказал Дрок и опустил посох, потом взял Джеда за руку и, чувствуя, что этого недостаточно, обнял его за плечи. — Я знаю тебя, дружище, знаю. Что, печальный прием устроил я тебе? Но, извини, мне показалось, что передо мной призрак. Я знал, что ты здесь, и шёл на поиски.

— Так ты и есть тот маг, о котором с восхищением отзываются в Исмее?

— Да, тот самый. Но послушай, я расскажу тебе, почему я не признал тебя сразу. Три дня тому назад ты был здесь или нет?

— Нет.

— Но три дня назад я встретил тебя в одной из деревушек неподалеку отсюда. Правда, я не могу сказать с уверенностью. Может быть, я встретил человека, похожего на тебя. Он шёл впереди меня, и поэтому я видел его только со спины. Я окликнул его, но не получил ответа. Я последовал за незнакомцем, но за поворотом, куда он свернул, никого не нашёл, даже следов не было видно, хотя приморозило, и на земле должны были остаться следы. Мне всё это показалось очень странным, и теперь, увидев, как ты появился из темноты, я был уверен, что это опять иллюзия. Извини, Джед, — он произнёс истинное имя мага так тихо, что девушка, которая стояла неподалеку, не могла услышать его. Джед также отвечал ему еле слышно:

— Не имеет значения, Эстарриол. Это действительно я...

Пожалуй, Дрок услышал в этих словах нечто большее. Во всяком случае, он продолжал обнимать Джеда и прошептал ему на языке истины: «Из тьмы и бед явился ты, и приход твой — радость». А потом громко сказал на языке Хардига:

— Пошли домой. Это не то время, чтобы продолжать подобный разговор на улице. Познакомься — моя сестра, самая юная среди нас и, разумеется, самая красивая, но, боюсь, не совсем умна. Её зовут Арника. Арника, это — Перепелятник, лучший из магов и мой друг.

— Ваша милость, — приветствовала его девушка, склонив в почтении голову и прикрыв глаза руками, чтобы показать большое уважение, как это было принято среди женщин острова. Когда она вновь открыла глаза, то он увидел их лучистый свет; застенчивость и любопытство выражал её взор. Ей было лет четырнадцать, темноволосая, как брат, она была стройной и красивой. На рукаве у девушки сидел маленький дракон, который расправил крылья, а когтистыми лапками уцепился за куртку.

Они пошли вдоль улицы, и Джед сказал тогда:

— Гонтские женщины очень смелы, но ни одна из них, насколько мне известно, не захотела бы посадить дракона себе на рукав. Здесь же это — обычное дело.

Арника рассмеялась.

— Вы имеете в виду харрекки, они есть и у вас на Гонте? — сказав так, она покраснела и потупила взор.