Записки краеведа Кердика, естествоиспытателя Фантазии
- Автор: Lars Gert
- Жанр: Фэнтези: прочее / Сказки для детей
- Дата выхода: 2023
Читать книгу "Записки краеведа Кердика, естествоиспытателя Фантазии"
Попутно я как естествоиспытатель исследую землю, по которой еду: так, по многократным пробам почв я определил, что дерново-подзолистые смешанных хвойно-лиственных лесов постепенно сменились бурыми лесными широколиственных влажных океанических лесов; выйдя же к долине Риврайна, я констатировал наличие уже черноземовидных почв, характерных для прерий. В целом, я сделал вывод, что бонитет почв в Стерландии несравненно выше, нежели в Тронне — более чем в два раза; эта земля гораздо более плодородная — ещё бы, ведь большая часть территории моего родного кронства покрыта ледяными дюнами.
По забору воды я выяснил, что виденные мною ранее ручьи относятся, в основном, к бассейну Студёного океана или же к внутреннему стоку. Да, я это определяю уже на глаз, поскольку опыт у меня немалый — не всегда я сидел сиднем в своей научной обсерватории; бывало, что по молодости брал инициативу в свои руки и изучал родной край — оттого я и краевед, в конце концов.
Возможно, меня спросят, что же я привезу своему кронингу? Раз покупаю, продаю да перепродаю. На это я отвечу так: кронинг заповедал, наказал мне привезти ему то, не зная, что — то, чего ещё нет в его громадном и тяжёлом сундуке.
Сейчас, глядя сверху вниз на открывшееся моему взору пространство, и увидев стяги, вымпелы, штандарты с изображением замка на волнах, я довольно потёр руки: вот и Риврайн! Туда стремлюсь я нынче.
Успешно обменяв корневику на клетки с пугливыми, пушистыми кроллами, я опять отдал себя на произвол сновидений — в местной гостинице. И как же я мог забыть о том, что призрачный господин всё это время неотступно следовал за мной?
Он явился мне этой ночью, но поведение его изменилось: никаких хныканий и старческих причитаний. Теперь тактика должным образом не упокоенного рыцаря свелась к тому, что он обратился ко мне напрямую.
Теперь я знал, кто конкретно передо мной — заговоривший со мною призрак таки назвал мне своё имя: Виль д'Э, барон де Риврайн.
— Волею обстоятельств тот замок более не принадлежит мне, но я снова и снова возвращаюсь туда, в те края, поглазеть издалека — ибо именно там прошло моё детство, счастливое детство. — Пояснил призрачный господин, делая жест в сторону города. — Я расспрашиваю жителей, многое ли изменилось с тех пор, хотя они сами уже мало что помнят и с удивлением смотрят на меня — ведь прошло слишком много времени.
Я мысленно дал себе по лбу: как мы схожи! Ведь не далее, как полгода назад я сам блуждал среди луж, вспоминая, что они когда-то были частью одного большого озера. Единственное различие заключалось в том, что я был моложе Виля д'Э и реальнее его.
— Почему же ты не обретёшь покой? Зачем мучил меня своей фантомностью? Почему просто не живёшь вблизи родных мест (даже если замок тобой утерян)?
— Потому что мне никто не верит; все считают меня выжившим из ума стариком. А пристал я к тебе лишь потому, что скучно мне невыносимо: ровно сто годков я раскачиваюсь из стороны в сторону в этих железяках, и некому замолвить обо мне словечко. Может, на мне заклятье какое — я не знаю; последнее, что я помню — это то, что я просто однажды не умер…
Из этого я сделал вывод, что по достижению подобающего возраста Виль д'Э, скорее всего, попытался поступить так, как велит суровый обычай нордов, но отчего-то Великая Эссенция6 не забрала его ни в преисподнюю, что в ядре земном, ни на райское облачко, что в сини небесной.
Общаясь с Вилем д'Э, я как лингвист поражался схожести диалектов одного языка: и спустя века лингва норск (то есть, нордика) не распался на полноценные языки, всё также делясь на говоры и наречия.
В отличие от нас, троннаров-эзотериков, Виль д'Э (впрочем, как и многие другие стерландцы) исповедовал элементализм — культ четырёх начал — огня, воды, земли и воздуха.
Приняв то обстоятельство, что путешествие моё более не терпит отлагательств, призрачный господин с теплом поблагодарил меня за содержательную беседу и напоследок сказал так:
— Ступай с миром; впредь не потревожу. Мне было весьма приятно находиться в твоём обществе! Увы, я ещё не скоро обрету покой…
Уходя, я искренне надеялся, что Виль д'Э не обманул меня, и больше я с фантомом не столкнусь. Не то, чтобы я его побаивался… Но я счёл за лучшее, чтобы призрачный господин пребывал среди собственных дум, и возле родных мест, а не пугал стерландцев своим внезапным появлением.
Распрощавшись с привидением владетельного князя, я из долины Риврайна через Простор постепенно вышел к Мёртвым низинам, попутно посетив Зэйден, Остенд, Ввистн и Хэдир — о да, я уже на Зэйдских равнинах, в кронстве Тезориания — самом южном из кронств нордов; в глубокой древности на большей части этой территории располагалось царство Вампирия.
Передо мной стоял непростой выбор: продолжать двигаться на запад, к устью большой, полноводной реки Величка — или же переждать последний весенний катаклизм и направиться на север, в вольный город Бравис, что в великом, суверенном, независимом герцогстве Бронтус (фактически являющемся миниатюрным прибрежным анклавом между Тезорианией и Стерландией).
«Если пойду в Бравис и проведу там несколько дней для саморазвития — этого будет вполне достаточно для того, чтобы правый берег Велички достаточно подсох от паводка, которому предшествовали обильные осадки, — рассуждал я, восседая в своей крытой арбе, — согласно моему жизненному опыту, в ближайшее время ливней не предвидится — ну, а до Брависа рукой подать».
Вольный город встретил меня вполне приветливо — хотя в целом о герцогстве Бронтус некоторые летописцы высказывались не столь однозначно:
«Миниатюрное герцогство нордов. Граничит на юге с Тезорианией, на востоке со Стерландией. Внешне государство проводит преимущественно нейтральную политику — ему якобы нет особого дела до распрей и войн; на самом же деле Бронтус всегда и во всём ищет выгоду. Послы государства всячески подстрекают, стравливают ведущие державы друг с другом, при этом утверждая, что «просто раздают советы»; делают это очень незаметно. А всё для того, чтобы обеспечить собственную безопасность — если крупные страны будут воевать где-то вдалеке (вообще как можно дальше), Бронтуса не будут касаться все те проблемы. Сама по себе армия государства слаба и малочисленна, но у дипломатии (помимо вышеуказанных послов) хорошо подвешен язык, и всегда происходит так, что Бронтус выходит чистым из воды…».
Смекалка меня не подвела: двух-трёх дней мне вполне хватило, и вскоре моя повозка благополучно пересекла мост через Величку, немного погодя выйдя к Безымянной впадине Болотистой низменности. Я доволен своей поездкой, а в руке моей — горсть аллювиальной почвы, характерной для речных долин, маршей и мангров.
Впереди уже маячили огни крупного морского порта Яргарда — столицы кронства Ярхейм. Я направился было туда, но попасть туда сегодня, мне, похоже, не судьба: неожиданно, внезапно на меня напали разбойники с большой дороги! Вероломно, жестоко и сурово они обезоружили меня и отняли весь скарб; вероломно — ибо я до последнего надеялся, что это просто таможня (одеты бандиты были соответствующе).
Один из них (наверняка главарь, вожак) подошёл ко мне вплотную, и, не снимая капюшона, бросил следующее:
— Я передумал; захорони меня в одном из замков владений Бург.
Что я пережил! Что прочувствовал! Меня словно облили ведром ледяной воды!
Человек, смеясь, снял капюшон: это был Виль д'Э! Собственной персоной — только несколько преобразившийся, изрядно помолодевший.
— Что тебе нужно? — Вскричал я, топнув ногой от досады и негодования. — Предатель и подлец!
Всё так же странно смеясь («ха, ха, ха», будто робот, будто машина), призрачный господин снизошёл до следующей фразы:
— Не знаешь ты значения слову «подлец» (а ещё учёный, образованный, убелённый сединами «краевед»). Подлец — это тот, кто лезет к деве в подол.
— Спешу тебя расстроить, разочаровать, — заметил я, придерживаясь того же ехидно-язвительного тона, что и мой оппонент, — но подлец — это тот, кто поступает подло! Ты вполне отвечаешь сему определению…
— Ъ, а в моё время считалось иначе… — Задумался грабитель. — Ну да ладно. У меня есть к тебе дело, имеется разговор.
Я поморщился: да, есть у нас, нордов особенность говорить в одном предложении одну и ту же фразу, но разными словами. Судя по всему, лет сто назад это было доведено до крайности (тогда, как сейчас всё несколько иначе).
— Я не веду никаких дел с преступниками, — гордо отрезал я, — мне слишком низко.
— Низко?! — Взбеленился призрачный господин (который и сейчас выглядел так, словно на туман напялили одежду). — Да как же ты смеешь, смерд? Я выше тебя по статусу, положению и происхождению!
— Может быть, — устало ответствовал я, — но хоть пытай, а с человеком, растерявшим всякий стыд, совесть, достоинство и честь…
— Довольно! — перебил меня Виль д'Э, — даю слово дворянина, слово рыцаря и мужа: сыщешь мне эльфа — и мы в расчёте! Верну всё твоё добро в целости и сохранности.
— Где же мне его сыскать? — спросил я у самого себя.
Похоже, что мои мысли вслух падший владетельный князь принял на свой счёт:
— Когда-то они были повсюду — на всей площади Северных кронств; ныне же прячутся в густых, дремучих лесах заповедников Фантазии, а также в резервациях. Поэтому я в качестве подсказки и упомянул о замках владений Бург — там зиждется Могучая дубрава.
— Отчего ты сам не займёшься этим? Ты и твои люди…
Но призрачный господин не слышал меня; зацикленный на своих раздумьях, он повторял вслух одно и то же, бормоча это:
— Где эльф? Высокий такой, и худой; наглый… Найдёшь его — будет тебе награда, а нет — пеняй на себя, ибо ты и сам забрёл в наши земли без спроса, прячась тёмной ночью в кустах, как трус.
Это он намекал на то, что я с лопаткой производил анализ почв? Я пришёл к выводу, что от фантома мне уже не отделаться без посторонней помощи.
— Один я не справлюсь, — пошёл я на хитрость, — кучер не в счёт. Дай мне людей.
— В качестве наёмников лучше всего использовать гномов, — высказался кто-то из окружения призрачного господина, — они сильны, отважны и выносливы.
— Гномов?! — Зашёлся в ухмылке предводитель разбойничьей банды. — Эти карлики боятся дневного света! Чем трепаться попусту, лучше везите кердиково добро в наше логово!
Уже при слове «наёмников» я краем уха расслышал некий гул, непонятно откуда доносящийся; при слове же «карлики» и вовсе произошло невероятное: разверзлись вдруг хляби земные, и из прорытого неведомыми кротами хода под бледные лучи ночного светила вынырнули несколько низкорослых, коренастых мужланов — преисполненных трёхдневной щетины на ланитах, длинных бород до пояса и рук, до локтей разукрашенных татуировками. На этих бравых увальнях были внушительных размеров сапожищи, а ещё от них несло весьма пренеприятным запахом.