Покорители разломов, или Разлом в голове

Глава 4

И тут до меня дошло, что сейчас пригласили в команду не за умения костерового, не за красивые глазки и не за альтруистические намерения одного из акул этого мира, а просто так совпало, что этим людям было скучно. Все темы, которые могли обсудить они по несколько раз уже проговорили, свежих новостей нет и сейчас я, как новое лицо на скучной попойке должен внести свежую струю историй своих злоключений. От этого зависит весь дальнейший поход и степень работы, которой меня нагрузят. От мазаться не получится. Для храбрости и лучшей фантазии попросил плеснуть вина и пригубив напиток решил не разочаровывать своих не бритых слушателей.

— А вы сами с какого направления путь держите? — словно невзначай поинтересовался, от этого многое зависело в моем рассказе.

— С востока движемся, а что это меняет? — караванщик хитро прищурился.

Ух, — демонстративно выдохнул с явным облегчением, — с севера бегу, надеюсь вы меня не сдадите. Раскрывать своего хозяина уж извините не буду, ведь если меня схватят, то мне оторвут…как думаете, что?

— Голову? Руки за воровство? Ноги, чтоб не убежал? — посыпались предположения.

— Если бы… — демонстративно посмотрел ниже пояса, — яйца. Так уж вышло, — и развел руками в сторону. — Ну не виноват я, если на меня запала хозяйская дочка, я честно держался сколько мог, но…от природы ведь не убежишь? И тут меня понесло со всеми подробностями и пикантными моментами не только про дочку, а и про служанок, и даже поварих с их необъятными телесами, и молоденьких учительниц, и даже личную медсестру своего хозяина.

А что? Не зря же интересовалась любовными романами в запрещенной секции своего папашки, вот и рассказывала одну красочную историю за другой, выдавая за свои любовные похождения, опуская лишь подробности про хвосты и рога, в остальном все, как у людей. Ну и вбивая в эти похотливые головы мысль, что перед ними сейчас настоящий мачо на раз соблазняющий любую красотку. Что б ни у одной подозрительной заразы не возникло сомнения заподозрить во мне лицо другой сексуальной ориентации.

Мне конечно же не верили, но слушали с открытыми ртами, ведь нет темы так сближающей незнакомых мужиков, как треп про баб и их достоинства. Одним словом, вечер удался и меня захмелевшего даже сопроводили на сеновал, кинув какое-то не сильно толстое одеяло и пообещав с утра разбудить, чтобы не проспал отправление каравана.

— А ты точно все это выдумала? — услышала пьяненький голос моей непросвещенной в любовных делах напарницы. — Не подумай, что я осуждаю, если ты делилась воспоминаниями, наверное, что естественно, то не безобразно, но столько подробностей…, - и она тихонечко захихикала.

— Усни, дура, я еще девственница в отличии от некоторых, — пробурчала сонно в ответ, — просто времени у меня было много, а делать нечего, вот и просвещалась в библиотеке на счет тычинок и пестиков.

— А у нас не было таких книг, ну или мне почему-то не давали, только сказки и романы про рыцарей, твои книги были однозначно интереснее…

С утра, когда караван тронулся в путь, а я вместе с ним, то все мужики на меня как-то неоднозначно смотрели, кивали, словно старому знакомому и показывали большой палец, чтобы это значило? А женщины, которых также было не мало, хитро улыбались, подмигивали и строили глазки. Не сказать, что это напрягало, но проснуться известным после одного пьяного вечера и вызвать нескрываемый интерес у обоих полов, со мной это было впервые.

Это путешествие превратилось в сплошное развлечение, а не работу. Ну кто бы меня отпустил вечером собирать хворост в лес, когда все собирались возле костра потрепаться и послушать новые увлекательные истории? Мои сексуальные похождения по разным селам и поселениям. И вот ни разу ни у кого не возникло сомнения, когда я это все успел, ведь на вид мне больше восемнадцати не дашь. Ночи проходили беспокойно, ведь ко мне не один раз пытались проникнуть женские особи разного возраста и комплекции. Но приходилось врать им, глядя в глаза и придумывая каждый раз новую причину для отказа. Но это не мешало плодиться интересным слухам и пикантным подробностям, подливая масла в огонь и раздувая зависть среди мужского населения. Ведь ни одна ни разу не призналась, что ей отказали, вот и старалась переплюнуть рассказ подруги.

Я ничего не мог с этим поделать, понимая, что рано или поздно здравая логика закончится у людей и огребу по полной. Слухи с каждым днем становились все более фантастичными, что уже не входили ни в какие рамки.

На седьмой день пути случилось первое нападение на караван, когда остановились на привал и даже не успели развести костры. Охотники весь день были напряжены, так как среди деревьев, что вплотную подступали к дороге, ну можно и так назвать широкую колею, мелькали быстрые тушки животных. Нехилых таких животных, похожих на гончих переростков, обтянутых гладкой кожей. Это были либо разломные твари, либо мутирующие волки после облучения радиацией. Сейчас это мало кого волновало, необходимо было отбиться и желательно до наступления темноты, так что выбрав поляну мы стали плотно сдвигать обозы в круг, вываливая внутрь поклажу и устанавливая деревянные устройство на бок, сооружая импровизированную деревянную стену. Женщин и детей, которые в небольшом количестве, но присутствовали в караване поместили в центре баррикады. Остальные, взяв оружие в руки начали занимать оборонительные позиции, распределяясь равномерно по поляне, оставляя пространство для обзора. У меня же не было оружия, чем защитить себя, не говоря о других, и поэтому срочно нужно было озаботиться этим вопросом. Подбежав к караванщику, как к тому, кто имел и оружие, и доспехи, попросил себе. Меня окинули быстрым взглядом и выдали два удлиненных гладиуса, посчитав, что меч или пика мне не по росту и не по силам.

Покрутив в руках непривычное оружие осознала, что оно для ближнего боя и максимум для чего может понадобиться — это быстро перерезать себе горло, чтобы не страдать от оторванных конечностей. Ну или помочь соседу быстрее испустить дух. Но это хоть что-то, чем абсолютно пустые руки. Да еще мне выдали доспех из тряпки, мать твою, плотной и многослойной, но тряпки. Чтобы, наверное, дольше пережевывали, а возможно прикинуться ветошью и не отсвечивать вовремя боя.

Твари не стали ждать наступления темноты, они плотным кольцом окружили свою добычу и сейчас злобное голодное рычание раздавалось со всех сторон. Послышались одиночные выстрелы охотников и охранников. Это говорило о наличии огнестрельного оружия, но при этом не было слаженным залпом, патроны ценились и экономились на крайние случаи. И тут я воочию наблюдала, как некоторые защитники начали менять свою внешность, незначительно, становясь больше похожими на таких же зверей, только разумных. Они не выпустили из рук оружие и не встали на четвереньки, но скорость, реакция, повадки усилились, глаза приобрели вертикальный зрачок, выросли клыки, которые перестали помещаться во рту и сейчас не было понятно, кто здесь больше звери, те кто за кустами или те, кто по эту сторону. Битва обещала стать кровавой.

Меня поставили рядом с женщинами и детьми, как последний рубеж, мать твою, хотя некоторые женщины, вооружившись запасными оглоблями или дубинами думаю будут помощнее меня и не понятно, кто кого сможет защитить. Тварей было много, стая насчитывала более пятидесяти особей, но могло быть и больше, ведь молодняк не вступал в драку. Они бросились в атаку одновременно, стараясь связать ближним боем всех защитников, отвлекая внимание. А небольшая группа из десяти лысых прихвостней выждала немного и с легкостью миновала сражающихся, явно намереваясь полакомиться самыми беззащитными, то бишь нами.

Такого пи…ца, подставы я не ожидал, судорожно сжав гладиусы побелевшими от напряжения пальцами и прощаясь с жизнью решил все же продать ее подороже. За семь дней полностью свыкся с участью парня и сейчас чаще думал, как парень, а не как девушка. И только по ночам болтая с моей сожительницей вспоминала, что я такая же слабая. Но глядя смерти в глаза, которая перепрыгивала наши телеги, испугалась и завизжала, как настоящая девушка увидевшая мышь под шкафом. Мой ультразвук разрезал все окружающее пространство, ошеломив не только врагов, но и всех, кто находился на этой поляне. Орала я, наверное, целую минуту не прекращая, сильно зажмурив глаза. Но не почувствовав сомкнутых зубов на своей тушке, приоткрыла для начала один глаз, потом и второй. И охренела от увиденного.

Все находящиеся на поляне застыли в неестественных позах и только я оставалась вне временной петли. У меня сработала способность кулона, который расщепили вместе со мной во время казни, но явный шок пробудил эту способность. Думать об этом буду позже, когда мне не будет уже ничего угрожать, а сейчас надо сделать то, что с одной стороны не раскроет меня и мою способность, а с другой спасет всех тех людей, к которым уже привыкла за семь дней пути.

На меня скалилась хищная морда, опираясь передними лапами о телегу, еще до конца не успев перемахнуть и смотрела в глубину моей испуганной души. Мне не понравился голодный взгляд, и решила немного его подправить, просто воткнула оба гладиуса в ее глаза, доставая до самого мозга. Минус тварь и меня озарила гениальная идея. Перепрыгнув баррикаду помчалась по кругу, уничтожая глаза тварям самым варварским способом. В запасе было минимум пять минут, и я на это надеялась, поэтому работала, как заведенная. Успела вовремя, ведь нескольких уже уничтожили защитники, хотя с момента боя не прошло и десяти минут. Вернулась на место, к женщинам и детям. И как только почувствовала, что все пришло в действие продолжила истошно визжать, задействую полный диапазон своих, нет наших связок. Через минуту снова приоткрыла один глаз, потом второй и изобразила на своей физиономии сильное охренение от увиденного. Все монстры валялись мертвыми с лопнувшими глазами. Многие люди трясли головами, не желая верить собственным глазам, а возможно и ушам, на которые пришелся мой акустический удар.

— Ну а что, от сильного крика лопается же тонкое стекло? — спросила у самой себя, но так, чтобы услышали и рядом сидящие. Но на том, почему глаза полопались только у зверей, но не у нас, не стала акцентировать особого внимания.

После такого эпического спасения каких только гипотез не выдвигалось в мой адрес, что у меня голос певца, который существовал около ста лет назад. До войны в этом мире он пер как мужчина и как женщина, и низким басом и даже переходя на ультразвук. Имени никто не помнил, но песни его до сих пор многие пытались напеть возле костра. Никто не посчитал меня за девушку и это радовало, все приписали визг к необычным способностям. Вторым облегчением было то, что градус ревности мужского населения сильно упал. Ну невозможно ревновать к парню, визжащему как баба от ужаса, как бы он не был крут в постели.

Твари оказались не разломными, просто облысевшими мутантами, мясо было жилистым, но вполне съедобным. Поэтому всю ночь и утро все и даже я занимались разделкой и засолкой добычи. Еда в этом мире была роскошью, так как сельское хозяйство очень сильно пострадало и засеивать большие площади без охраны никто не рисковал.