Первая после бога

Точнее, можно было бы, не влети в ординаторскую разгневанный доктор Шеллер. Нет, сам Ирошка, как красавца брюнетка–диагност окрестила, настроение испортить не способен в принципе. А вот то, что он, влетев и гневно зашвырнув свою шапочку на вешалку, в один укус заглотил вожделенный бутерброд, породило в нежной душе доктора Кассел чувство, подозрительно похожее на жажду убийства. Впрочем, судьба тут же за Диру и отомстила. Иро же не ограничился кражей еды. Он ещё, забывшись, и чашку схватил. Ну и взвыл – чего и следовало ожидать.

Рецепт чая «от Кассел» прост до не могу: На одну кружку – три чайных ложки заварки и пять сахара. Дать настояться, заварку отжать, сахар размешать. Пить самому или топить грешников – по желанию.

– Как ты эту гадость пьёшь? – возмутился рыжий, по-кошачьи отплёвываясь.

– С удовольствием! – заверили Дира, возвращая кружку на родину. – И нечего чужое лапать.

– Да ради лорда Дня! – завопил вдруг Шеллер, воздевая руки к потолку. – Забери ты его у меня!

– Вроде как уже… – озадачилась Дира, заглядывая в чашку.

Всё Иро выхлебать не успел, даже не плюнул, вроде. И с чего такие эмоции?

– Да я про твоего пациента, чтоб ему ещё раз пять упасть и всё вниз головой! – вызверился красавец. – Точнее, про его братца! Если он тут ещё на недельку задержится, у нас мухи строем летать начнут! А я с ума сойду!

Шеллер картинно взлохматил кудри. Безумного гения изобразил, наверное.

– Не платит? – посочувствовала Дира.

Иро в ответ только отмахнулся: то ли в сочувствие не поверил, то ли по-настоящему страдал, то ли «раскрутить» Вароса оказалось действительно сложнее, чем поначалу рассчитывал. И вымелся из ординаторской, не забыв прихватить свою шапочку. И вот зачем приходил, спрашивается?

– А мне он всё равно нравится! – маленьким дракончиком сердито пыхнула интерн, засевшая в углу дивана.

– Шеллер? – ничуть не удивилась доктор.

– Да нет, – скривила моську чудо. – То есть, он, конечно, тоже неплох. Но Варос – это Варос! Вы его просто в игре не видели. Это сам лорд Солнце же!

– Всё возможно, – не стала спорить Дира, снова заглядывая в кружку

Пить чай без бутерброда было грустно. А идти в буфет не хотелось. Во-первых, времени уже нет – неврологи её с утра теребили, требовали проконсультировать какого-то калечного мафиози. А, во-вторых, никаких бутербродов на больничной кухне, понятно, не делали. И, вообще, всем известно, что у подростков странные представления о прекрасном. Возраст у интерна, конечно, не пубертатный, но вот интеллект вполне, вполне.

– А хотите, покажу? – воодушевилась дива.

– Кого? – испугалась Кассел.

Поздно испугалась – девочка уже подхватилась с дивана, с энтузиазмом роясь в своей сумке. Оставалось себя успокаивать только одним: ни громила, ни его спящий братец в дамском ридикюльчике бы не поместились. Значит, можно расслабиться и предстоящего показа не бояться.

– Вот, нашла! – радостно пискнула Анет, выуживая розовую хрустальную друзу, размером с мизинец. – Запускать?

Конечно, прогресс на месте не стоит. А технологии, направленные на выманивание денег из карманов доверчивых граждан вообще несутся вперёд семимильными шагами. Но всё же индивидуальные иллюзион-кристаллы до сих пор оставались предметами роскоши. Например, сама Дира, себя к бедствующим никогда не причислявшая, подобную игрушку не купила бы. Рискованно швырять на ветер такие сказочные суммы: жаба не просто придушит, а ещё и по ночам являться начнёт, завывая, как баньши.

Да и ни к чему. На такие кристаллы обычно записывали всякую сентиментально-карамельную чепуху: свадьбы там, юбилеи, «Наш малыш делает первый шаг». А с сантиментами у доктора Кассел отношения как-то не сложились. Но посмотреть вблизи, за что люди горы деньжищ отваливают, хотелось.

– Запускай, – милостиво кивнула Дира, – чего уж там.

Изображение не впечатлило – и половины того, что в Иллюзион-театре, нет. Там будто внутри оказываешься, из-за плеча актёров смотришь. А тут всё не по¬-настоящему: звук плоский, картинка рябит, запах отсутствует. И даже дракон, вылетевший с угла ординаторской да бросившийся прямиком на Кассел, совсем не пугал. Больше всего рёв досаждал, причём вовсе не драконий.

– Это трибуны! – пояснила чудо, умудрившаяся перекрыть дикий гвалт.

– А потише никак?! – врачу пришлось связки поднапрячь, чтобы до интерна докричаться.

Но девушка в ответ только головой помотала: никак. Наслаждайся зрелищем как есть. Дива прошлась по кабинету, разыскивая ракурс получше. Нашла вроде бы. Потому что бессмысленное чирканье по небу превратилось в драконов. Понятнее их метания от этого не стали, но Кассел хоть смогла рассмотреть зверюг. Красивые, чего уж там. Но и страшноватые.

Доктор хотела было уже махнуть интерну, мол, выключай, как там – в изображении – что-то случилось. Вроде бы крыша центральной башни замка взорвалась – толком не разглядеть. Огонь полыхнул – это точно. Клубы то ли дыма, то ли пыли на глазах начали расти, пухнуть. И вдруг эту кипящую взвесь разорвало, будто кто-то дунул изнутри. В открывшееся окошко вылетел уж совсем умопомрачительный дракон: черно-алый, с золотым гребнем и такими же щитками на морде. А на нём – ну кто бы мог подумать? – Варос собственной блондинистой персоной.

Младший, судя по всему. Уж слишком удаль молодецкая из него пёрла. Руки вверх вытянул – какие там привязные ремни, вы о чём? Тут немалым кубком гордо потрясать надо. Волосы по ветру стелятся, морда мужественная и довольная, улыбка от уха до уха. Золотая чешуйчатая форма облепила анатомическое богатство, как вторая кожа. И, будто по заказу, через дымную завесу солнечные лучи прорезались, как копья. Всё черно-золото-алое великолепие вспыхнуло, засияло, даже ореол пламенеющий появился.

Тут и второй ящер выплыл – Дира не углядела, откуда, но гораздо ближе к зрителям. Чёрный, как смоль. На нём, понятно, вторая гордость империи. Тоже весь в золоте, но на этом форма иначе смотрелась, словно поглощала свет, несмотря на сияние. И куда подевалась кряжистая неповоротливость? Наоборот, на своей зверюге, почти распластавшись у него на шее, звезда выглядела гармонично, соразмерно так. Морда решительная, вперёд глядит, прищурившись, челюсть напряжённая. Ну, просто генерал на поле боя, а не спортсмен!

А на трибуны, видимо, кто-то настойкой из весёлых грибочков плеснул. Потому что вой, дерущий уши, превратился в слаженный, вполне разборчивый рёв: «Ва-рос! Ва-рос!». Этого издевательства Дира уже не выдержала, замахала руками: выключай!

– Вот! – счастливо выдохнула Анет, пряча кристалл в кулачке.

Доктор даже выяснять не стала, к чему это блаженное «Вот!» относится. В ушах у доктора звенело, а перед глазами цветные пятна вытанцовывали. Чудо, улыбаясь и не иначе как себя с Варосом – а, может, и с обоими – перед свадебным алтарём видя, кивнула.

– Диагноз ясен, – буркнула циничная Кассел, открывая дверь.

Лучше б она этого не делала. Ну кто бы мог подумать, что на пороге ординаторской стоит, гнусно усмехаясь, та самая звезда? Да любой, знающий вселенские законы подлости, способен догадаться – по-другому и не бывает.

Спасибо деве Ночи, бугай хоть не сказал ничего. Только ухмыльнулся ещё шире и потопал себе, чтоб ему провалиться.

***

Боги очень любят играть человеческими судьбами. И юмор у них специфичный. Вот жил себе спокойно некий мафиозный деятель. Да не просто какой-нибудь бык с улицы, а уважаемый товарищ. Из тех, про которых самый последний уличный мальчишка знает, что он не просто сам по себе, а настоящий Хозяин. Знать-то все знают, но за руку его не ловили уже лет так …дцать.

И вот живёт-живёт, алкоголь литрами употребляет, жирной-вредной пищей закусывает, порошками запрещёнными занюхивает, девок, не спросясь возраста, а иногда и мнения, пользует. А потом бац! Анафилактический шок, то есть, попросту, аллергия с далеко идущими последствиями. То ли рыбы экзотической попробовал, то ли любовница не теми духами облилась. А, может, и конкуренты постарались. Не то чтобы отравили, но подсунули эдакое. В общем, кто знает, как там оно было?

Но суть сей басни в чём? Как справедливо сказано: человек смертен. И что самое противное, смертен внезапно. Ну, или не совсем смертен, но на пороге стоит. И будь ты хоть трижды воротилой теневого бизнеса, а свалят тебя подлые и непонятные антитела, о существовании которых ты и не подозревал.

Вот умная, а, главное, свежая мысль!

Просто других в голову не приходит, видя, как несчастный коллега, донимаемый с одной стороны приближёнными мафиози, а с другой правоохранительными органами, мечтает чудо-пациента с рук сбыть. И рада бы помочь – врать не хорошо, но что поделать? – а нечем.

– Вы уверены, что никаких показаний к операции нет? – просяще заглядывая в глаза, уже в третий раз спросил невролог.

– Ну а смысл? – пожала плечами Кассел. – Сами знаете, тут традиционная терапия предписывает… Не мне вас учить.

– А если поменяться? – глаза за стёклами очков стали совсем щенячьими.

Поменяться – это хорошо. Если переводить с эскулапского на человеческий: «Я тебе мой геморрой – то есть, проблемного пациента – а ты мне свой». Иногда такая взаимовыручка очень помогает. Но дело в том, что меняться некем. Звезда отечественного спорта не ей принадлежит, а Шеллеру, да и рановато его пока в отделение спускать. А мелкий провокатор и так у доктора через сутки окажется. Это врач ещё счастья своего не знает. Что там мафия с полицией! Вот когда от отделения одни руины останутся…

Но радовать человека всегда надо вовремя. А пока ещё рано.

– Простите, но я действительно ничем не могу помочь, – Дира сунула руки в карманы. – Зовите, если что-то изменится. Всегда приду.

Шипение в спину: «Вот уж действительно с…» – не удивило. Ну, С, так С. Кассел не злопамятная, просто хорошей памятью обладает.

Но спокойно ей уйти не дали, следователь в коридоре нагнал – тоже ожидаемо. Полиция у палаты этого аллергика наверняка днюет и ночует, пытаясь нарыть что-нибудь эдакое. Да и инспектора Эйнера Дира приметила, когда на консультацию шла. Он, конечно, пытался выглядеть скромным и неприметным, но ничего у бедного полицейского не получалось.

Уж слишком брутален. Глаза синие, проницательные. Под ними мешки, естественно. Скулы острые, щёки впалые, небритые. Вид хищный. Даже сейчас, когда он в жёлтом халате был, у Кассел руки чесались, так хотелось на него шляпу нацепить – мягкую, с опущенными полями. И сигарету в зубы дать. Вот тогда образ был полностью завершён.

– Доктор Кассел, если не ошибаюсь? – улыбнулся инспектор.

Улыбка у него тоже на отлично: «Я простой, хороший парень. Может, правда, тугодум!».

Дира в ответ кивнула – на то он и полицейский, чтобы не ошибаться. Тем более после четырёх попыток пригласить её поужинать. Правда, в ответ улыбаться не стала, нечего на пятую человека провоцировать.

– Вы вот сейчас из этой палаты вышли? Так у меня к вам вопросик имеется! Ответите на вопросик, на маленький?