Королевская школа. Часть 2. Ария

– Но… – голос дрогнул.

Я чувствовала себя ужасно, боль Эдварда разрывала мне сердце, и я ничем не могла помочь другу. А, может быть, это к лучшему? Он сможет меня забыть, если я достаточно долго не буду попадаться ему на глаза. Может, эта милая девочка сможет залечить его рану?

– Когда мне вернуться? – поинтересовалась глухо.

– Лучше никогда, – король болезненно скривился, – живи с мужем. А если я вдруг не сдержусь и вызову обратно во дворец, напиши, что неважно себя чувствуешь, так как ожидаешь первенца или еще что-то в этом роде. Напиши, так, чтобы кинжалом прямо в сердце. Так, чтобы страшная боль заглушила еще на год желание тебя увидеть. Прошу, сделай это для меня.

Слезы все-таки потекли из глаз. Не удержала. Я всматривалась в такое близкое и такое далекое лицо короля, молча глотая соленую влагу. Вдруг его взгляд изменился, руки робко обхватили мои плечи.

– Можно тебя поцеловать? Хоть раз… один раз… – я покорно кивнула, не в силах выдавить ни слова, и сама прижалась к нему солеными губами, точно зная, что этот первый наш поцелуй будет последним.

Руки короля налились силой, впились в голую кожу плеч, впечатывая в себя. Уже не мальчик – мужчина. Он целует меня жадно, ненасытно, торопясь взять как можно больше за эти мгновенья наедине. А я ничего не чувствую. Лишь давление губ, касание языка, вкус своих собственных слез. Теперь я знаю, как это, когда горишь от одного прикосновения. Знаю, как замирает сердце, и дрожь пробегает по телу, когда целует тот человек, которого любишь. Увы, это не Эдвард.

В конце концов, его руки ослабевают и опускаются. Он тяжело дышит.

– Иди к мужу, сейчас же. Еще немного и я уже никогда не отпущу тебя, и плевать на все, – прохрипел он.

Я, поспешно развернувшись, вышла за дверь и сразу же попала в руки мужа. Он бережно обнял меня, обеспокоенно вглядываясь в лицо. Конечно, он заметил и покрасневшие глаза, и припухшие губы.

– Все в порядке? – в голосе мелькнула настороженность. – Мы можем ехать домой?

– Да… – прошептала я, счастливо улыбаясь. – Домой, – и громче: – Едем домой!

Эпилог

Спустя пять лет

– Мама! Мама! – в мастерскую вбежала моя четырехлетняя дочь, волоча за руку упирающегося брата. Няня встала у дверей и на мой вопросительный взгляд непонимающе развела руками, – мы с Тимом не родные?!

Иногда меня поражали ее умозаключения. Нет, вру, всегда. Марта научилась разговаривать в год и к трем болтала, как заправская сплетница.

Я отвлекалась от модели дирижабля, которую собиралась подарить первому техническому университету, открывающемуся в Шалире через месяц, и присела, чтобы видеть детей вровень.

– В зеркало не смотрелись? – улыбнулась мягко, – вы же близнецы. Как вы можете быть не родные?

Тимур мрачно толкнул сестру в бок, тихо пробурчав: «Что я тебе говорил».

– А почему тогда слуги нас называют ария Хорн и арий Крей? – не унималась Марта.

– Это потому, что у Тима магия повелевать металлом, магия Креев, а у тебя магия видеть истину, магия Хорнов. Станете старше, я расскажу вам о законе короля Рема второго.

– Это не правильно, – фыркнула дочь, – тебя называют ария Крей, папу арий Хорн, теперь и нас по-разному. Глупость какая-то…

Я порывисто обняла две маленькие фигурки и крепко прижала к груди. Моя дорогая девочка, всюду ищущая правду. Тяжело ей будет в жизни. Она будет точно знать, кто за ней ухаживает из-за денег, а кто из-за искренних чувств. Кто дружит из-за выгоды, а кто бескорыстно.

Надеюсь все-таки, что мы воспитаем ее достойно, чтобы правда не стала слишком уж болезненной.

Дети, по-прежнему держась за руки, выскочили за дверь. Няня вышла следом. Я задумчиво перевела взгляд в окно, из которого было видно склон холма, покрытый виноградниками.

Как же здесь хорошо! Правильным решением было переехать жить в Фабрию. И пусть до столицы полдня езды, чем реже мы там бываем, тем лучше. Последние два года я и вовсе не покидала поместье, общаясь в управляющими и заказчиками письмами и телеграммами.

Магия металлов стала не такой востребованной в королевстве, как раньше, скорее экзотикой, чем необходимостью. По приказу короля в разных концах страны начали строить многочисленные заводы, машиностроительные, оружейные, станковые и так далее. Лишь пару раз за пять лет действительно требовалась моя помощь. Мы с Дарием вытаскивали на поверхность богатые рудные жилы, чтобы легче было их разрабатывать. Металла постоянно не хватало.

Дарий стал частым гостем в Фабрии вместе с женой и дочерью. Он привозил новости из столицы, а Сорти сплетни. Увы, мы так и не стали с ней близкими подругами, как хотел Дарий, но после рождения близнецов хотя бы находили совместные темы для общения.

В очередной приезд Зорг мне и рассказал о том, что король, взяв клятву о неразглашении, собрал старших представителей бывших магических семей и передал им формулу возврата магии. Что делать с этими знаниями пусть каждый решает сам. Дарий сказал, что почти все отмахнулись сразу, они уже давно потеряли магию и научились жить без нее. Зачем им рисковать жизнью ради призрачной надежды?

– Тем более, в вашем случае сложилось много факторов, – добавил он, – а главный фактор – любовь. Тор защитил тебя интуитивно, не раздумывая отдал жизнь. То есть, он действительно думал, что отдает. Возможно, это и есть главное условие?

Я пожала плечами. Кто знает?

Единственное письмо, которое я написала королю за пять лет, было прошлогоднее письмо о том, что у моей дочери пробудилась магия видеть истину. Значит, Горн сказал правду.

Невероятно, но мы сами узнали об этом лишь спустя три года после рождения детей. Но обо всем подпорядку.

Близнецы родились ровно через год после нашей скандальной свадьбы. Перепуганный Тор зачем-то притащил к нам в поместье обоих Бергов, и отца, и сына. Пусть они не имели магии, но были отличными врачами, лучшими в королевстве. Хотя сам проникновенно убеждал, что ничуточки не боится, что все женщины на свете рожают, и что у меня будет все хорошо. А Бергов он пригласил только потому, что давно не виделся со старым другом и его отцом.

– Да неужели? – хмыкнула я, тяжело опускаясь в кресло, огромный живот мешал неимоверно, – я знаю, что младший Берг закончил школу, когда ты только в нее поступил, когда вы успели стать так близки?

– Возраст не помеха для настоящих друзей. Пусть отдохнут от столицы, попьют лучшего вина в королевстве, съездят на рыбалку… – Невозмутимо заявил муж, опускаясь передо мной на колени, как он делал чуть ли не с первого дня после того, как лекарка в поместье подтвердила наличие близнецов. Хорну нравилось прислонять ухо к животу и вслушиваться в их возню. Лицо мужа становилось странным, глуповатым и мальчишеским.

«Несомненно, – подумала я тогда, – отдыхать в поместье они будут как раз до моих родов».

Магию к металлам мы проверили почти сразу же, так же как проверяли меня. Орущим близнецам, требующим еды, в руки впихнули по серебряной ложечке. Тимур в гневе сжал пальцы и на металле выступили вмятины. Ложка Марты осталась целой.

– Ну вот, будущая ария Хорн, – обрадовано склонился над девочкой Торус, – моя принцесса.

Хорн безумно обожал дочь и баловал ее нещадно. Наши ссоры, если и бывали между нами, то лишь из-за того, что он слишком много ей позволял и совершенно не наказывал за проказы. Я даже одно время опасалась, как бы из Марты не вырос еще один самовлюбленный несносный эгоист арий Торус Хорн.

Тимур же, не в пример Марте был спокойным и уравновешенным. Если и ввязывался в какие-то проделки, то только по просьбе сестры. Именно Марта была заводилой в их компании, подбивая молчаливого Тима к разным каверзам.

Несколько лет она изводила брата ревностью и завистью. У Тима была магия, а у нее нет. Много я сил и времени потратила, убеждая дочь что магия – это не главное в жизни, что можно хорошо и счастливо жить без нее, что у ее обожаемого папочки нет магии, а он ведь самый прекрасный отец на свете. А с этим доводом она была согласна на все сто процентов. И вот, как только она перестала постоянно возмущаться об отсутствии у нее магии, эта самая магия и проявилась.

А все произошло тогда, когда я начала потихоньку учить Тима языку магов. Я не собиралась делать ошибку, подобную той, которую совершил мой отец, оттягивая начало моего обучения, и как только Тимуру исполнилось три, начала по часу в день заниматься с ним магией металлов. Надо ли говорить, что дочь не пожелала остаться в стороне. Она заявила, что ей просто необходим язык магов, и что она быстрее Тима его выучит.

Ничего страшного в ее желании я не заметила и принялась обучать обоих.

И вот однажды, спустя несколько месяцев после начала занятий, как-то вечером к нам в спальню постучались. Хорошо, что на часах было всего девять, Тор только что вышел из душа в одних пижамных брюках и полотенцем на голове. Я сидела перед зеркалом в пеньюаре и расчесывала волосы.

– Войдите, – крикнула я, запахивая ворот.

Марта с трудом протиснулась в полуоткрытую дверь и встала за ней со скорбным выражением на заплаканном лице.

– Мама, папа. Я умираю, – с трагедией в голосе произнесла дочь, шмыгая носом. Хорн резко отбросил полотенце, которым вытирал волосы, и бросился к своей любимице. Упал перед ней на колени и начал ощупывать ручки, ножки, спинку, срывающимся голосом повторяя: «Где болит? Что?»

Я была более рассудительна и позволила себе усомниться в ее словах, зная взрывной характер дочери и склонность все преувеличивать.

– У меня в голове… – Она поджала губы, подбирая слова, – как ее… шишка. В глазах… плохо в общем.

Ей явно не хватало словарного запаса, но я и так поняла, что она имела в виду. Недавно наш дворецкий, которому уже было девяносто пять, скончался. Незадолго перед смертью он путался, забывал слова, повторял, что видит что-то странное, черные и светлые пятна, умерших родных. И пусть он жил в отдельном доме для слуг, думаю, дети пробрались туда и подслушали разговоры лекарей об опухоли в голове.

– Ария Марта Кассандра Хорн, – строгим голосом произнесла я, – давай подпорядку. Что ты видела, когда и где.

Хорн, ощупав дочь с ног до головы, сообразил, что паника была преждевременной. Он подхватил Марту, усадил в кресло, сам сел на корточки перед ней. Дочь умостилась более удобно, помотала ногами, посопела, пошмыгала носом и наконец, начала говорить.

– Мы с Тимом ужинали. Няня с кухаркой болтали о ярмарке. Потом мы начали спорить, – девочка замялась, как всегда перед тем, как собиралась поизящнее соврать, – Тим сказал, что лучше знает язык магов, а я сказала, что я лучше. Мы решили проверить, кто знает больше слов.

Я скрыла улыбку, скорее всего было наоборот. Именно сестра первой втягивала брата в перепалки и споры.

– И что дальше? – обеспокоенно поинтересовался Хорн.

– А потом, – Марта всхлипнула, – голова няни вдруг побелела. Вся. Вокруг головы… словно…

– Сияющий ободок из света? – нашла я правильные слова.

– Ага, – радостно кивнула она и опять скривилась.