Сайны Флорауны и Дневник Снов

Последний тандем.

С шести утра Нико выстукивал набойками по плитам холла, о чём-то размышлять мешала акустика, напряжение нарастало. Он решил остаться в новой и полностью свободной квартире Амуле, что под сдачу; в той комнате, в которой он жил когда-то с Эйей, а до неё делил с Фредом. Пока на несколько дней, но это как получится, ничего определённого. Кажется, всем так было удобно. Амуле заночевал в своей старой занюханной квартирке, что в тёмном углу лестничной площадки. С того самого дня, как Синтенель помог с переездом, она не видела ни ремонта ни генеральной уборки. По известной только архитектору причине, особыми габаритами первые столичные квадраты соседа не отличались, да и потолки были в два раза ниже, чем в новой квартире с шикарным холлом, возможно, парой веков ранее, в ней жила прислуга, потом, вероятно, какой-то обедневший потомок аристократа, однако Амуле без особых проблем уже 40 лет профессионально выращивал всякую чудную живность в восьми квадратах кабинета, что имел смежную стену с номерами. Были времена, оттуда доносились жуткие вопли и душераздирающий скрежет, но всё хорошее когда-то подходит к концу.

– Всегда личинка и никогда имаго… – ровно в 9 утра Амуле похоронил переливающегося серебристого червячка в горшке с лысеющим лимонным деревцем, полил немного прокисшей водой из алюминиевой лейки и медленно побрёл обратно в спальню.

На опухшем лице пробивались три новых гнойных прыщика, гормоны не давали покоя. Он завалился на старушачье кружевное покрывало прямо в кроссовках, которые не снимал со вчерашнего дня и лежал не моргая. Время близилось к полудню.

– А дерево твоё ожило, – прошелестел кто-то невидимый за занавеской.

– В этом суть жизни и смерти. Удобрять своими телами почву, чтобы выкормить следующее поколение. Только родится ли оно, большой вопрос, – размышлял Амуле, уставившись в кованый светильник.

– Суть жизни, суть смерти. По-моему к тебе это мало относится. Но если времени тебе отведено больше, чем остальным, это ещё не значит, што можно вот так его терять, – как мог, попытался подбодрить его Тёплый, но…

– Дешёвая истина, – фыркнул Амуле в ответ.

Он повалялся ещё пару минут, потом что-то осознал, резко встал и бодрым шагом направился туда, где уже 6 часов к ряду Нико продолжал чеканить пол. Холл заливало холодным отраженным светом. Вчерашний дождь сменило сухое солнце, проявив пыль на стеклах окон. Стайка молодых воробьёв копошилась на балконе, трое из них барахтались в пластиковом контейнере из-под трехдолларового обеда, забытого на столе. Амуле одним рывком открыл дверь и прямо с порога заявил:

– Если ты и обладаешь какими-то сверхспособностями, то это ещё не значит, что можно вот так вот ходить туда-сюда и терять драгоценное время!

Не так ёмко ему удалось перефразировать последнее призывное высказывание сожителя-невидимки, да и Нико был чем-то озабочен.

– Аарон… – Нико прискорбно посмотрел на Амуле.

– Что Аарон? Какой Аарон? Причём тут Аарон? – загалдел тот.

– Мой кузин и… – Нико указал на обрывок статьи новостного блога:

«…Группа подростков на протяжении недели совершала вооруженные ограбления в районе Старого Города. Им всегда удавалось скрыться с места преступления. Исключением стал вечер вчерашнего дня. Кондитерская «Две толстые гусеницы» готовилась к закрытию, когда ворвались бандиты. Согласно записи с камеры наблюдения, главарь после долго сопротивления открыл стрельбу. Владелец погиб на месте, его жена умерла по дороге в больницу. Пуля отрикошетила от прилавка и ранила организатора преступления, что существенно помогло отряду полиции в задержании банды…»

– Это был мой кузин, Аарон, и его жена… Они так долго мечтали открыть свой бизнес, кондитерскую. У неё отлично выходило выпекать все эти вкусности. Я помогал им первые месяцы с арендой… Только вышли на доход… А сегодня в 6 утра позвонила моя мама. Через час надо быть в участке, потом в морг, а дальше… – Нико убрал телефон в карман и продолжил ходить из угла в угол в ожидании звонка.

– Извини, я и представить не мог… – Амуле рухнул на диван.

– Да уж… – Нико начал собираться, проверил, на месте ли все необходимые документы.

– Знаешь, у меня тоже сегодня… – сосед вспомнил было про свою почившую утром гусеничку, но вовремя понял, что не стоит при людях с их выученным узколобием сравнивать недоразвившуюся личинку и двух половозрелых человеческих особей.

– Ммм? Что? – Нико отвлекся от сборов.

– А ничего… – тихо промолвил Амуле.

Шла первая, самая тяжелая неделя после трагедии. Октябрьское солнце светило изо всех сил, желая порадовать прихожан палитрой увядающей листвы. Ветер шуршал ветвями лысеющего кустарника, что у каштановой аллеи. Серая стоячая кладбищенская пыль так и норовила забраться под веки, отчего глаза слезились. Сингуматор еле выдерживал двойную нагрузку.

– Надо было купить два отдельных скромных гроба, а ты заказал эту претенциозную махину! Как сорвётся ещё, упадёт! – поучительно нашептывала Эвелин сыну.

– Не упадёт, – спокойно ответил ей Нико.

– Никак не пойму, к чему это всё? – не умолкала Эвелин.

– Так надо… Пусть спят вместе… Мы, значит, самые близкие родственники по линии Аарона, а что с Айрин? – заинтересовался вдруг Нико.

– А что, собрался претендовать на наследство?

– Нет, конечно.

– У неё осталась мать-алкашка и несовершеннолетняя сестра, вон стоят справа от тебя. Уже успела надраться, – шипела Эвелин.

– Ммм…

– Зачем тебе это?

– Так, надо, – гроб-тандем скрылся в воде, Нико перевёл взгляд на священника.

– Ладно, если обещаешь устроить мне такие же пышные похороны, то отстану с расспросами, – не унималась мать.

Нико закатил глаза и не сдержал лёгкую ухмылку. Эта безумная женщина работала на двух работах, чтобы обеспечить себя и его, совсем кроху. Детство Нико провёл в маленькой съёмной комнате, но по достижении 13-летнего возраста и 193 сантиметров роста нашел подработку. Тогда хозяин заправки и представить не мог, что у того крепко сбитого парня и водительских прав-то нет, а все документы поддельные. Спустя три месяца Нико бросит школу, а они с матерью позволят себе снимать однушку. Через год после переезда он купит первую подержанную гитару. Кто мог подумать, что вскоре он станет басистом популярной группы, а Эвелин, не разменяв и четвертого десятка – обладательницей своего первого элитного жилья.

Церемония погребения подходила к концу. Дюжина ближайших родственников и многочисленные друзья начали расходиться.

– Видишь, там за деревом? – Нико обернулся и непринуждённо указал рукой на старый каштан.

– Что, фотографируют? Нас? – возмутилась мать.

– Ага.

– А ну я щаас ему!! – Эвелин пригрозила папарацци кулаком.

– Не надо, успокойся. Просто думал, все давно забыли о нашей группе.

– Ладно, хоть снова увидим себя в газете. Как я выгляжу? – Эвелин достала из сумочки зеркальце и поправила пышную челку. – Вроде, ничего. Лайза увидит – обзавидуется! Значит, не зря ты столько вбухал в эти похорны…

– Женщина, кажется, тебе давно пора забыть про деньги. И, может, найдёшь себе кого-нибудь… А то…

– Да ну тебя, я уже слишком старая для этого. Да и интересы с возрастом меняются… Слушай, а давай заедем в «Booty Buns», съедим по булочке. Надо хоть как-то отвлечься от этого всего…

Нико повёл Эвелин к машине.

…