Любимый зомби

— Моя очередь.

Гарольд оставался упрямым и невиновным до тех пор, пока Никки не приблизился к его лицу и не сорвал свою повязку с глаза. Гарольд пискнул.

— Я чую, что ты врешь. — Прорычал Никки, и на этот раз это действительно был рык. Теплая, покалывающая энергия его льва пробежала по его телу и заставила меня поежиться.

— Я не сделал ничего противозаконного. — Голос Гарольда был чуточку высоковат, но он оставался спокойным.

Жар зверя Никки усилился, распространился по комнате, как невидимая вода, наполнившая ванну — горячая, уже готовая тебя отпарить. Мне пришлось сделать глубокий вдох, чтобы не позволить своим собственным внутренним зверям подняться. Некогда нам возиться с моей метафизикой, сорвавшейся с цепи.

Гарольд заорал. Его босс поднялся из своего кресла за большим столом.

— Что вы с ним сделали? Даже если он виновен, я не позволю вам навредить ему.

— Я его не трогал. — Голос Никки был почти слишком низким, чтобы разобрать слова. — Пока не трогал.

— Уберите его от меня! Уберите! Я расскажу, кому я все продал, расскажу, просто не дайте ему навредить мне.

— Никто тебя не тронет, Гарольд, я прослежу. — Негодующим тоном заявил его начальник.

Никки встал и посмотрел на него своим единственным глазом — сейчас он был бледно-золотым, с оранжевой каемкой вокруг зрачка.

— Господи Иисусе, что вы такое? — Вопросил босс Гарольда.

Никки приоткрыл рот, чтобы сверкнуть кончиками заострившихся клыков, которые изменились под стать его глазу. Начальник вскрикнул и выставил между собой и Никки свое кресло, как будто это могло ему помочь.

Коротко кивнув, Никки передал эстафету мне, чтобы я могла получить информацию от Гарольда, а сам отправился искать туалет, чтобы привести себя в порядок. У большинства оборотней глаза меняются первыми, но иногда, если зубы тоже начали меняться, остановить трансформацию становится сложнее. Никки будет в порядке, но смена зубов — это смена костной структуры, и в первый раз наблюдать такое может быть стремно. Незачем нам пугать гражданских.

Гарольд рассказал нам все, что нужно, и даже больше, хотя никто из нас и пальцем его не тронул. Вот что я называю командной работой.

* * *

Мы думали, что Зебровски останется с Гарольдом, чтобы проследить за ним, а то вдруг кого предупредит, но когда Зебровски вызвал подмогу, копы явились в считанные минуты. Может, удача была на нашей стороне, а может, на стороне Жюстин. Я быстренько помолилась в благодарность, а также о том, чтобы она продержалась. Сейчас я могла оплатить свой долг перед Хендерсонами. Если же она умрет, я буду в долгу перед ними целую вечность.

До места, адрес которого дал нам Гарольд, было рукой подать от театра Фокса (речь о «Fabulous Fox Theater» в центре Сент-Луиса, а не о Фокс-театре в Атланте — прим. переводчика), где выступают гастролирующие группы с Бродвея, однако на улице, по которой мы ехали, ничье имя высвечено не было. Там вообще мало фонарей работало, но, к счастью для нас, на улице еще было светло, и нужда в фонарях отсутствовала. На каких-то окнах висели рекламные вывески, на других — барные, наряду с граффити, которые вполне могли оказаться визитной карточкой каких-нибудь банд, а может, это просто стрит-арт на стенах домов, картины городских художников. Мы проехали здание, расположенное по адресу, который прокричал нам Гарольд. Оно ничем не отличалось от соседних. Вообще не примечательное.

Мы припарковались через дом, чтобы никто из нужного здания не спалил, как мы надеваем броню, которая за пределами армейских вылазок представляла собой обычный бронежилет. Я перестроила свое боковое оружие и сменила его на сорок пятый калибр. Я была слишком маленькой и слишком фигуристой, чтобы носить его скрыто, но если ты уже в жилете, о скрытности речь больше не идет, так что сорок пятый отправился в кобуру на бедре. Также у меня с собой был девятимиллиметровый Спрингфилд EMP, который уже стал моим обычным оружием для скрытого ношения в офисе, где мне надо было одеваться по-девчачьи, потому что спрятать его было проще, чем все остальное, за исключением Зиг Сойера P238. Еще один маленький пистолет я держала про запас, потому что могла сныкать его и Спрингфилд под женскими офисными шмотками с укрепленным поясом на юбке. Сегодня мне ничего прятать не надо, так что все было на виду, как и сорок пятый. У меня также была винтовка AR-15, подогнанная под мою короткую руку и ближний бой, который я предпочитала. Винтовка Никки была подогнана под его собственные нужды. У нас обоих винтовки висели на ремешке, так что если нам понадобится сменить оружие, мы можем просто убрать их за спину. Обычные пистолеты у Никки тоже были, просто крупнее моих — более подходящие его ладоням. А еще у нас обоих были ножи. Просто у меня их было больше.

— Неадекватом попахивает. — Заметил Зебровски. Он сам был в жилете и с пистолетом, но на этом все.

— Я уже сказала, что это даже не пушка? — Поинтересовалась я, улыбаясь.

Он осклабился.

— Кейти все равно меня любит.

Я рассмеялась.

— Да, определенно.

Никки покачал головой, глядя на нас, и мы направились к нужному зданию.

— Эта часть всегда такая неловкая. Мы постучимся и представимся, или просто вышибем дверь? — Поинтересовался Зебровски. — Я в том смысле, что у нас ведь еще нет ордера.

— Я подала запрос, но магическое преступление доказать сложнее, чем нападение вампира или оборотня, так что для такого ордера нужно больше времени.

— У девушки в больнице вообще есть время ждать ордер? — Спросил Зебровски.

Я покачала головой.

— Не думаю.

— Эх, вот если бы был метафизический эквивалент дыма, который можно почуять. — Вслух рассуждал он.

— Анита, ты можешь почувствовать? — Поинтересовался Никки.

— Почувствовать что? Кости? — Уточнила я.

— Ага.

— Я с просто костями не работаю.

— Это кости одного из самых живых зомби, что ты поднимала. Разве в них нет твоей магии?

Я вновь покачала головой.

— Это не так работают.

— Как ты можешь знать, если не пробовала?

Я начала было спорить, но потом пожала плечами и просто попробовала, потому что если я могу обнаружить злонамеренную магию внутри здания, то это можно приравнять к дыму, который я почуяла, или к крикам, которые я услышала, ведь копу разрешено входить в здание без ордера, если он считает, что чьи-то жизни там в опасности. Я могла бы соврать и просто выломать дверь, но тогда Зебровски может влететь, а он здесь по моей просьбе. Почему я за себя не боялась? Потому что я состою в сверхъестественном отделе. Чтобы мне влетело, надо натворить делов похлеще, чем просто выломать дверь без ордера на руках. Люди, которые говорят, что мы фактически наемные убийцы на американской земле, которые действуют с разрешения правительства, не слишком ошибаются.

Я чуть-чуть приоткрыла свои метафизические щиты — это было как форточку открыть, чтобы уловить ветерок. И что-то я уловила, но слишком слабое, чтобы понять, что именно. Я подумала о том, чтобы посильнее открыть щиты, но если мы идем против злого практика того или иного рода, приспускать щиты это все равно, что физически опустить щит в драке. Ты улучшишь себе обзор, но и твой враг тоже, и он с удовольствием швырнет тебе топор между глаз.

Если я не хотела ослаблять свою защиту, то что еще я могла сделать?

— Попробуй свою некромантию. — Подсказал Никки.

— Я думал, днем она не работает. — Удивился Зебровски.

— Если бы я хотела поднять зомби, который способен трезво мыслить и отвечать на вопросы, то да, но я просто пытаюсь почувствовать мертвого или немертвого, и, может, Никки прав, и в костях сохранились какие-то фрагменты силы, которые я могу ощутить.

— И если они там, то что? — Поинтересовался он.

— На кону стоит человеческая жизнь, так что мы ломаем дверь и спасаем эту жизнь.

— Звучит как план. — Одобрил Зебровски.

Практически ко всем своим метафизическим способностям мне нужно было как-то подключаться, взывать к ним, взращивать их внутри себя, но некромантии это не касалось. Она всегда была здесь, почти что на поверхности, и жизнерадостно ждала, когда я потеряю бдительность, чтобы она могла пролиться из меня и войти в ближайшее мертвое тело. Я коснулась пальцами холодного кирпича на стене здания так, как обычно касалась могильной земли.

На секунду я замешкалась, потому что если бы за стеной и впрямь была могила, я бы послала свою силу на поиски, как слала ее сквозь землю на поиски тела, которое хотела поднять, и уже тогда могла призвать его. Я ведь не этого хотела, верно? Достаточно ли осталось от Уоррингтона, чтобы он смог прийти на мой зов? Достаточно ли моей магии сохранилось в его костях, чтобы призвать его ко мне? Если мы хотим арестовать преступника, его нужно поймать на горячем. То же самое, если мы хотим вернуться сюда позже с ордером и ликвидировать его, но было ли это моей целью? Нет, моя цель — спасти жизнь Жюстин Хендерсон, чтобы она могла растить своего маленького мальчика, чтобы ее родители проводили праздники со своей дочерью и внуком. Мне было срать на закон. Сейчас я просто хотела спасти чью-то жизнь.

Сперва ничего не было — только моя рука касалась шершавой поверхности кирпичей, а потом вдалеке я почувствовала эхо или даже привкус знакомой силы — моей силы. Я закрыла глаза и доверилась двум парням, что были сейчас со мной — они уберегут мою задницу от физической угрозы, пока я отдаюсь своей магии и позволяю ей вести себя сквозь кирпич, через дерево и краску, через покалывающее электричество внутри стен, и так я двигалась до тех пор, пока не смогла разобрать голос у себя в голове, который продолжал мысленно повторять, раз за разом, как биение пульса: «Жюстин, Жюстин, Жюстин».

Томас Уоррингтон умер не только влюбленным в нее, но и привязанным к ней той магией ardeur’а, которая вызывала истинную любовь. Уж не знаю, кто там начудил с магией так, чтобы Томас стал достаточно сознательным, чтобы думать о Жюстин, или обрел достаточно силы, чтобы потянуться к ней и вытягивать из нее энергию, но как только я услышала у себя в голове, как он выдохнул ее имя, повторяя его, как сердцебиение, я поняла, что происходит. Практик, который сотворил заклинание, срать хотел на Жюстин — ему просто нужны были начиненные силой останки, вроде костей кровожадного зомби, очень живого зомби. Интересно, перестали ли кости работать на него, когда Томас затосковал по своей возлюбленной?

Что ж, сейчас пойдем и узнаем. Я даже не поняла, что сказала это вслух, пока Зебровски не ответил:

— Пойдем куда и узнаем что?

* * *

Нашего покупателя знали Робби Кертис. Когда я спросила у Гарольда, было ли «Робби» сокращением от «Роберт», он сказал, что не знает. Робби жил на третьем этаже, а вовсе не в стремном подвале и не на жутком чердаке — это был самый обычный этаж. Никки разнес для нас дверь на кусочки. Мы с ним прижали наши винтовки к плечам, выискивая угрозу. Зебровски тоже нацелил свою пушку. Мы все знали, что нужно делать, и наши стволы смотрели подальше друг от друга, пока мы оглядывали тусклую гостиную, выискивая незнакомцев, однако комната оказалась пуста — лишь трухлявая мебель да ковер, который был так изношен, что сперва мне показалось, что это просто пол такой, пока он не съехал немного под моими ботинками.