Тёмная ночь

«Я аккуратно и ничего лишнего себе не позволю», — убеждал себя волшебник S-класса, раздеваясь и раздевая девушку.

Правда, футболку он так и не снял — в неё вцепились тонкие пальчики незнакомки, равно как и трусы. Потому что... Ну, необходимость необходимостью, но стеснение и ему не было чуждо, а уж выставлять напоказ… такую заинтересованность... в его планы не входило. В его планы вообще не входило появление этой самой «заинтересованности»! Но тут уж как вышло — и долгое воздержание не замедлило сказаться. С самой девушки он тоже решил снимать не всю одежду — в конце концов, у его выдержки тоже есть предел…

— Эй, красавица, — прошептал он ей на ухо, — отпусти футболку, она грязная, а нам надо отмыться и согреться…

— А ты меня не отпустишь? — сонные, большие карие глаза уставились на него сквозь пелену дрёмы. У Дреяра перехватило дыхание.

— Не отпущу, — хрипло согласился он, думая, что такими темпами его выдержка совсем скоро полетит к чертям.

Пальчики девушка разжала, и Лаксус быстро стянул футболку. Его незнакомка, пережившая так много, всё это время сидела на его сложенных по-турецки ногах, прислонившись грудью к его груди, и немного ёрзая. У волшебника перед глазами плясали звёздочки, так что приходилось контролировать себя намного жёстче, чем обычно, особенно дыхание, так и норовившее сбиться с ритма и послать к чертям весь его самоконтроль и притворство.

«Ты сможешь, ты же, мать твою, Лаксус Дреяр!» — твердил он себе, поднимаясь вместе со своей полуобнаженной ношей и медленно заходя в каменную чашу с горячей водой.

Девушка начала просыпаться только тогда, когда они оба уже по грудь были в воде. Она тихо пискнула, уцепилась за Лаксуса всеми конечностями и уставилась на него широко раскрытыми глазами, в которых плескалось удивление. Потом она осмотрела доступные взгляду части себя — и его — и хмыкнула, возвращаясь в прежнее положение, а именно повиснув на волшебнике, оплетая его всеми конечностями и доставляя дискомфорт…определенного рода.

«Чёрт!» — только и промелькнуло в мозгу Лаксуса, когда он попытался отпустить свою ношу.

— Эм-м… — протянул он, невольно залюбовавшись за тем, как длинные чёрные волосы плывут в воде, поддеваемые бьющим горячим ключом.

«Я думал что смогу хоть как-то от неё отделаться, чтобы она не заметила моего к ней…интереса… Видать, не судьба», — подумалось ему.

Девушка тем временем обняла его за шею и ступила на дно каменной чаши носочками, — ибо больше не доставала. Какой бы высокой она ни была, Лаксус был как минимум на голову выше неё!

Молчание затянулось. Лаксус не знал, что сказать, а девушка, по всей видимости, и не хотела говорить. Они так и стояли в обнимку, омываемые горячим источником, и не знали, что делать друг с другом. Лаксус боялся как-то нарушить это хрупкое, возникшее буквально из ниоткуда, равновесие и спокойствие, а девушка просто не желала отпускать единственного сейчас живого человека, о тепло которого можно было погреться и хоть на миг забыть о том кошмаре, что она пережила…

— Меня зовут Тори, — внезапно заговорила она.

Голос был хрипловатым, грустным и грудным, а то, что она говорила тихо, заставляло эти слова отдаваться в груди какой-то сладкой истомой.

— Я — Лаксус, — ответ вышел совсем не таким, как планировал волшебник.

Голос дрогнул, сорвался в почти интимный шёпот, с такой хрипотцой, которую и специально не всегда сможешь создать. Он поднял было руки, чтобы отодвинуться от девушки или мягко её отстранить от себя, но она не дала — поймала его руки и обвила, как смогла, их вокруг своей талии и спины, как бы намекая. Сама же Тори обняла Лаксуса за шею и спину и положила голову ему на грудь, тихо и грустно вздохнув.

— Знаешь, — ещё через некоторое время девушка стала зачерпывать тёплую воду и отмывать тело Лаксуса от налипших на него грязи, копоти и комьев земли. Грязная вода тут же сменялась чистой, уносимая вниз по каменным чашам горячим источником. — Всё, что тут произошло... Это как нереальный сон. Но я почему-то не хочу просыпаться.

— Что ты имеешь в виду? — он предпочёл говорить шёпотом, тихо, чтобы не сорваться на предательский хрип, с головой выдающий его вожделение. Конечно, объятия тоже вредили конспирации, да ещё и то, что стояли они прямо в том месте, где источник выходит из-под земли и тугие струи воды прохаживались по самым неожиданным местам, распаляя тело…

— Они пришли с юга. Несколько сотен, все — чёрные. Чёрная кожа, чёрные глаза, чёрные доспехи и даже черные кони. Не волшебники, обычные воины — но сильные и жестокие. Первым делом переловили мужчин… Согнали в дома, заперли снаружи и подожгли. Смотрели, как они горят, слушали их крики…

Тонкие пальчики впились в его плечи, и Лаксус зашипел — тихо, как только мог, чтобы не прервать откровение своей новой знакомой. Она прижалась к нему и говорила куда-то ему в грудь, но он всё равно слушал так, будто от этого зависела его жизнь. Руки как-то сами по себе обняли ее и прижали к себе, чтобы дать хоть какое-то ощущение поддержки. Возбуждение отошло на второй план, хоть и не исчезло совсем.

— Тех, кто сопротивлялся особенно яростно, они подложили под огромные тяжеленные гробы, а потом сели на эти гробы и стали пить что-то, как чай, только другое... Запах противный. Их раздавило заживо, сплющило, как прихлопнутого таракана… — девушка сильнее сжала пальцы, но потом резко разжала их и продолжила отмывать волшебника, как будто это приносило ей успокоение.

Лаксус втянул воздух сквозь сжатые зубы — процедура попахивала сексуальной пыткой, а если учесть ещё и рассказ девушки, то и моральной тоже.

— Потом они погнались за детьми. Никто не успел убежать, они нагнали их всех. Ловили их большими крюками на веревках, арканами, как лошадей, или просто на ходу, на скаку, перерубали им шеи… Я не успела ничего сделать — пока добежала от своего домика, всё было кончено. Если бы они сразу пришли ко мне…

— Ты бы ничего не смогла сделать, — жёстко, даже слишком, отрезал Лаксус, — только погибла бы сама. Напрасно.

Воцарилось неловкое молчание. Девушка закончила водить ладошками по спине Лаксуса, омыла плечи, шею, скользнула ловкими пальчиками по бокам, вызвав дрожь предвкушения по телу, и медленно стала оттирать от грязи его грудь, проводя коготками по рельефам мышц.

Лаксус всё же не сдержался и задышал чаще, а потом поймал её ладошки и несильно сжал в своих, пытаясь выровнять сбившееся дыхание. Тем не менее, она только покачала головой, высвободилась из его рук, и продолжила медленную пытку, не заботясь о том, что чувствует от этого её спаситель.

— В общем, я спряталась. Я прилипала к кронам деревьев, шныряла меж ног этих жутких чёрных коней, и смотрела, как они насилуют женщин — кто в одиночку, кто вдвоём или даже втроём.. Они били их, разрезали им животы и спускали туда, отрезали груди и использовали кровь вместо…

Лаксус резко притянул её к себе и сжал в объятиях, так сильно, что у девушки едва не хрустнули рёбра.

— Всё закончилось, — шепнул он ей на ухо, — их найдут. И каждый получит по заслугам…

— Я знаю, — она кивнула и дотронулась губами о его скулы. — Но детей это не вернёт. Они были единственными, кто по-своему, извращенно, любил меня тут.

— Мне казалось, — Лаксус тихо хмыкнул, — что такую красивую и умную девушку будут любить все…

— Любили бы, — она легонько качнула головой в согласии, — если бы я была похожа на них. Но я была фриком, неправильной, вороной среди белых голубей. Слишком умная, слишком добрая, слишком способная.. Я всё была слишком.

— Ты прекрасная, — шепнул Лаксус, молясь Анкселаму, чтобы она не заметила его возбужденного состояния. В трусах становилось не просто тесно, а неуютно до боли.

Тори ничего не ответила. Она отстранилась, мягко разрывая их объятия, и сосредоточенно продолжила намывать Лаксуса, так и пребывающего в каком-то непонятном ему самому ступоре.

— А потом они ушли, — она провела пальчиками по груди, зачерпнула немного воды, смыла остатки грязи с его плеч, спустилась руками ниже, к прессу, начав отмывать его. — Я собрала всех детей, от кого ещё хоть что-то осталось, и похоронила. Дальше… Не помню, как провал в памяти, а потом уже я осознала себя сидящей у камина во вкусно пахнущей куртке с чужого плеча…

— Вкусно... пахнущей? — смог выдавить из себя Лаксус.

Мышцы пресса поджимались, напрягались, каждый раз, когда она проводила по ним ладонью или норовила спуститься ниже, но так почему-то и не делала этого, лишь обозначая намерение.

— Да. Такой запах... Расслабляет, и... — она покраснела, а затем тряхнула головой и внезапно выскользнула из слабо поддерживающих её рук, с головой окунувшись в чащу с горячей водой.

— Тори! — воскликнул он, пытаясь её поймать, и только потом понял, как же глупо это смотрелось со стороны. Вот только в следующий момент кто-то — не будем упоминать кто, и так ясно — пнул его под колени, и Лаксус всё же свалился в воду, уйдя под неё с головой. Вынырнув и отряхнувшись, он исподлобья посмотрел на нее, но тут же попытался отвернуться. Тори как ни в чём не бывало снимала с себя нижнее белье, будто бы и не было рядом Лаксуса.

— Тори.. Ты… я, наверное..

— И ты раздевайся, — послышался плеск, и у Лаксуса внутри всё замерло. — Или тебе есть чего стесняться? — ловкие пальчики огладили его спину, скользнули по бокам, прошлись по прессу, и...

— Чёрт, — рвано выдохнул Лаксус, когда Тори огладила контуры его члена сквозь облепившую его ткань трусов.

— М-м-м, — протянула она, улыбаясь. — Но это ничего не меняет, — она оттянула резинку боксеров и потянула их вниз.

Лаксус хотел было надеть их обратно, но ощущение тёплых грудей, упругих, мягких и нежных, прижавшихся к нему со спины, выметало все мысли из головы. Он и осознать не успел, как был полностью раздет, а тонкие пальчики обрисовывали вены на его достоинстве.

— Ты… с ума... сошла... — рвано выдохнул он, сжимая кулаки до кровавых царапин от ногтей, чтобы только не развернуться и не взять эту сумасбродную, сногсшибательную красавицу прямо тут…

— Да-а, — кивнула она, потеревшись о его спину всем телом. — Но я имею на это право, равно как и...

Дальше Лаксус слушать не стал. Он резко развернулся и схватил Тори за руки, притягивая к себе. Послышался тихий мелодичный смешок, и он тихо рыкнул, впиваясь в губы Тори поцелуем.

— Ты уверена, что ты этого хочешь? — спросил он, когда обоим перестало хватать воздуха.

Лаксус держал Тори в объятиях, одной рукой зарывшись в намокшие и спутавшиеся пряди, а другой прижимая ее к себе, чтобы та ненароком не сбежала. Его достоинство, уже порядком «окаменевшее» и доставлявшее ощутимый дискомфорт, упиралось смуглокожей красавице в живот — всё же она была ниже него. Сама девушка выгнулась в его руках, так, что стоило ему немного отстраниться и опустить взгляд, как он буквально вперился бы взглядом в упругие полушария грудей, с розовыми горошинами сосков, которые...

Лаксус тряхнул головой, прогоняя фантазию. Реальность была лучше, хоть и могла закончиться в любой момент.

— Мне это нужно, тебе это нужно, — Тори ехидно и провокационно улыбалась, водя пальчиками по его груди, — и если мне понравится, — а мне понравится! — я буду рассчитывать на продолжение.