Фея для "Феи"

А вот воспоминания Эльзы. Два бесячих придурка — Грей и Нацу, — вечно бросающих ей свои глупые вызовы и пытающиеся её побороть…. Грей — только ради силы и признания прежде всего самим собой, понимания, что чего-то все же достиг… И Нацу, который делает это непонятно зачем, а от того бесит ещё больше.. Розовые волосы, шарфик этот дурацкий… И дурацкая любовь сначала к сестре Миражанны, а потом уже и к Люси. Промежуточных «вот я в неё влюблюсь!» от мелкого в её глазах Нацу она даже не вспоминала, столько их было. А потом он начал уходить надолго Искать этого своего долбаного Драгнила, на которого Эльза часто ругалась очень, очень матерными словами, и частенько ещё — пропадал незнамо где, незнамо с кем. Она волновалась! И в груди всё чаще билось сердце при мысли о злобном бесячем маленьком придурке, который вечно ходит с голым торсом и не умеет кататься на поездах… Эх… А потом она поняла. До неё дошло. Но только тогда, когда уже было поздно, и неизвестный, косивший под Жерара, но им не являвшийся, приставлял кинжал к весьма натуралистичному голему Нацу… Она так сглупила! Повелась! Такой глупый конец для Титании — и такой же глупый конец для Нацу. Ведь последнее, что слышала Эльза, задыхаясь в парализованном теле и падая с огромной высоты, обнимаемая совершенно обессиленным, но живым и таким горячим Нацу: «Я люблю тебя»… И даже хотела сказать кое-что в ответ, вот только тело будто закаменело. И даже вдоха не сделать, что уж говорить про слова. «И я тебя», — пронеслась мысль, а потом… Холод, зима, Нацу, пытающийся её согреть — не взгляд и не тактильное ощущение, даже не понимание ситуации, а просто тень чувства, оттенок действия… Колебание воздуха, запах… И вот вновь они вместе — распределившие свои роли между теми, кто так же любит, и только тем отличается, что жив.

А вот воспоминания Фри. Мимо проносятся и другие, но не ей их делить с кем-то… Фри увидел её впервые — и так и обмер, потому что таких девушек он ещё не видел. В ней, его глазами, сочетались порочность и невинность, страстность и каменное спокойствие, наивность и какая-то поистине лисья хитрость. Она была такой близкой и столь далекой ему по духу, что захватывало только одно желание: понять. Понять и разгадать, сделать понятной, привычной… Что им двигало тогда? Да ещё и то, что она видит первородных Фей! И эта её «Светящийся Прах», которую она… И они… А он… Мысли путались. Она была такой разной и такой одинаковой, такой чуждой и непривычной… В какой-то момент пришло понимание, что они похожи, и с тех пор Фри начал присматриваться к ней. Жесты, взгляды, слова и мысли, чувства и оттенки эмоций… Ей так странно было смотреть на себя чужими глазами и делить с кем-то свои воспоминания, но… так было нужно. Фея, которую так опрометчиво использовал сын генерала Рискера, — она не фея эйфории и смерти. Она — фея счастья, понимания…

— Ты помогаешь нам понять друг друга, да? — улыбнулась Мария.

Туман распался. На земле без чувств лежали как разбойники, так и сотрудники Доротеи. Рискер лежал на грязной промозглой земле, и его лицо навсегда застыло в маске блаженства. Посмертной маске.

— Кто к нам с чем придёт, тот от того и огребет, — бодро объявил Нацу и, уже не обращая внимания на окружающих их фей и людей, притянул к себе Эльзу, целуя слегка оцарапанную воительницу.

В этот раз всё закончилось хорошо… да и в другие тоже закончится неплохо — ведь они все вместе. И вместе пройдут их пути.