Сварог. Компиляция. Книги 11-24

Предположим, все так. Но, тем не менее, логические неувязки остаются. Загадочное поле и Радиант как-то между собой связаны, или нет? Или они просто высадились — или прибыли — именно здесь, потому что в других местах не могли бы с ходу подмять под себя планету, а вот с куклами это прошло идеально? С одной стороны, раньше они никак себя не проявляли… или мы просто-напросто ничего не знаем о прежних попытках, оставленных без внимания? Предположим, по каким-то веским причинам они были поначалу слишком слабы, чтобы всерьез строить планы завоеваний Империи, переживали, скажем, свое Средневековье, медленно эволюционировали, развили науку и технику — и наконец, войдя в силу, начали действовать? Никаких убедительных доказательств, фактов нет, одни домыслы…

— Неужели вы и сейчас погружены мыслями в государственные дела, герцог? — раздался справа голос короля.

Сварог моментально вернулся к реальности, ответил со всей светской вежливостью:

— Нет, ваше величество, просто засмотрелся на ваших красавиц.

— О да, они достойны внимания… — ответил король, с некоей вороватостью покосился на супругу, сидевшую с отрешенно-властным видом и вроде бы совершенно не интересовавшуюся их разговорами.

Такое вот величество… Если быть точным, его величество Парташ Девяносто Восьмой — не удивительно, что его порядковый номер крайне удивил бы монархов Талара и Сильваны, здесь не бывает ни дворцовых переворотов с целью смены династии, ни цареубийств, сущее сонное царство, если династия и пресекается, то чисто по естественным причинам, иногда просто не остается наследников. Кукла как кукла — за сорок, лицо обычное, ничем особенным не примечательное, не отмеченное ни силой воли, ни печатью тиранства — откуда здесь взяться и тому, и другому? Богато одет, декорирован несколькими орденами, полными аляповатой вычурности, один на массивной золотой цепи, другие по обе стороны груди — значит, здесь, в отличие от Талара и Сильваны, короли преспокойно носят ордена своего королевства: даже если допустить, что иные из них вручены заграничными братьями по классу, тот, что на цепи, несомненно, местный — цепь украшена медальонами с гербом Даркаша. Королева ему под стать: красива, примерно того же возраста, но, можно так выразиться, лицо не отмечено признаками яркой индивидуальности, столь же непримечательное, как у супруга. Не видно никаких принцев или принцесс — то ли не достигли еще возраста, позволяющего посещать взрослые увеселения, то ли венценосная чета бездетна пока. А впрочем, такие детали не имеют значения…

Он вновь стал разглядывать танцующих — их было человек пятьдесят. На высоте человеческого роста, на противоположной стене — полукруглый балкон с кованой балюстрадой. Там вовсю старается живой оркестр из полудюжины музыкантов, музыка приятная, мелодичная — но, конечно же, возрастом в несколько тысячелетий. Как все здесь, кроме людей и животных. Танец чем-то напоминает старинную каталунскую тарантуру. По периметру зала — полдюжины длинных столов с бутылками, бокалами и закусками, возле них выжидательно застыли лакеи в раззолоченных ливреях. Несколько индивидуумов мужского пола, явно не намереваясь предаваться вульгарным пляскам, прочно бросили якорь возле столов, несколько пар чинно беседуют, не глядя на танцующих, — по виду парочек, они толи уже состоят в определенных отношениях, то ли движутся к ним на всех парусах.

Что ни возьми, полная аналогия с придворными балами на Таларе. Одно существенное различие…

Происходящее крайне напоминает музыкальный ящик с марионетками, о котором писал в отчете шестьсот лет назад кто-то из наблюдателей. И кавалеры, и дамы, как и все виденные горожане (за исключением шпиков), затянуты в невидимую «вторую кожу» — разве что степени свободы у них другие, приспособленные для исполнения очередной программы. Вроде бы танцуют, вроде бы флиртуют, вроде бы улыбаются друг другу, но каждое движение, каждый жест словно направляются невидимой рукой, отточены и предсказуемы. Словно работает ткацкий или другой станок, набор заранее известных манипуляций, полностью исключающих импровизацию и свободу воли — откуда они у нехитрого механизма?

Что характерно, господа мои, так ведут себя не все поголовно… Сварог при беглых наблюдениях обнаружил четырех, самого разного возраста, от молодых людей до пожилых, державшихся совершенно иначе — подобно тем шпикам, обладающим и свободой воли, и свободой движений. Кажутся живыми людьми, каким-то чудом оказавшимися на экране среди актеров, играющих в костюмном историческом фильме. Возможно, есть и другие такие, не только эти четверо придворных кавалеров — но Сварог пока что не разглядывал всех присутствующих. Ну, разумеется, почему бы им не оказаться здесь, таким? Управлять марионетками, надо полагать, не так уж сложно — но гораздо рациональнее иметь среди них живых — чтобы, скажем, быстрее и легче проводить в жизнь ценные указания неведомого центра. Коли уж простые шпики обладают свободой… Вряд ли шпиков специально к прилету Сварога сделали именно такими, освободили от некоего наваждения, от янтаря… А вот Иляны нигде не видно… или у нее свой, строго определенный круг обязанностей, не включающих в себя посещение королевских балов? Кто ее знает. Как бы там ни было, даже сейчас, когда бал длится уже не менее часа, порой появляются в широкой арке (дверей нет) новые персонажи обоего пола — видимо опоздание на бал здешнему этикету не противоречит, приходи когда хочешь…

Он без труда нашел взглядом Каниллу, благодаря наряду выделявшуюся в толпе, словно изумруд в россыпи фасолин. Она с самого начала танцевала непринужденно и умело — вообще-то она всегда хорошо танцевала, тем не менее, для того, чтобы моментально включиться в общие переплясы, одного чувства ритма мало, она должна была прилежно изучить старые записи, сделанные наблюдателями в рамках первого «Невода». И правильно. Уж не задумала ли она еще на Таларе этот план — надо признаться, весьма толковый? С ее острым умом — вполне возможно…

Канилла, с полувзгляда ясно, имела большой успех, вокруг нее прямо-таки вились кавалеры всех возрастов, наперегонки бросавшихся к ней, едва должен начаться очередной танец, беспрерывно, судя по мимике, отпускавших комплименты, в перерывах между танцами липнувших с разговорами. Ну, ничего удивительного — программа «Королевский бал» предусматривает именно такое поведение, придворные кавалеры просто-таки обязаны так себя вести, ценители прекрасного. Тем более — незнакомая красавица с отличной фигуркой, подол золотистого платья на полторы ладони выше колен, невиданный здесь вырез…

Плохо только, что ее форменным образом осаждают одни куклы. Никто из той четверки, никто другой из свободных ни разу с ней не танцевал, ни разу не заговорил. Канилла держится непринужденно, выглядит веселой, улыбается очаровательно и часто, охотно болтает — но в глубине души, конечно, должна потихоньку злиться — на крючок насажена аппетитнейшая приманка, а рыба, чтоб водяной задарил, никак не клюет…

Внимание! Сварог насторожился. Очередной припоздавший, наскоро осушивший бокал у стола, оглядевшись, уверенно направился к Канилле и успел, опередив прочих соискателей, пригласить ее на очередной танец. Он, безусловно, из живых, подобно той четверке, по внешности — именно роковой красавец из очередного телесериала. В точности таких и подставляют красивым дурочкам, вообще женщинам, ищущим романтической любви. Кажется, Канилла рассчитала все правильно — желанная рыбка наконец цапнула приманку. Ну да, танец кончился, и он уводит Каниллу к столу с вином, причем из прежних ухажеров никто и не пытается вклиниться: то ли причиной тому небрежная уверенность, с какой он держится, то ли ему определили такую роль, что куклы держатся в сторонке — скажем, всемогущий фаворит короля или королевы — как нельзя более подходящая должность для введения каких-то новшеств, необходимых именно этим, из Радианта, взять хотя бы королевскую камнерезную фабрику, канцелярию недр — два объекта, своими размерами явно превышающих те, какие потребовались бы для кукол. Сварогу было достаточно времени, чтобы послать запрос и получить ответ, так что можно говорить со всей уверенностью: раньше не было ни фабрики такого размера, ни какой бы то ни было канцелярии, старые записи ничего такого не показывают, так что это явно нововведение… а здесь имеется лишь одна разумная и организованная сила, которой новшества необходимы, — Радиант. Просто некому больше…

Ага, на новый танец он ее не пригласил, так и стоят у стола, оживленно беседуют, Канилла играет глазами со всем прилежанием глупенькой красотки, не отягощенной особой моралью, одаривает его широкими, ослепительными (и блудливыми чуточку, да) улыбками. Роковой красавец, в рамках этикета проявляющий нешуточный интерес к стройным ножкам и вырезу, судя по его поведению и легким, дозволенным правилами приличия прикосновениям к обнаженным локтям, поставил себе простую и конкретную задачу и движется к ней на всех парусах. Так-так-так… Канилла, улыбаясь, отрицательно качает головой, что-то с улыбкой объясняет, красавчик не выглядит огорченным. Кажется, довольно быстро красотка получила предложение поехать к нему домой — музычку послушать, рыбок в аквариуме покормить, посмотреть коллекцию марок. Такие темпы удивлять не должны — и на земных, и на имперских балах подобные парочки, точно знающие, чего хотят, столь же быстро находят общий язык. Поедете в резиденцию? А почему бы ему не поехать? Если они не подслушивали? Ну что же, мы люди гостеприимные, хотя сплошь и рядом наше гостеприимство принимает преувеличенные формы, вплоть до немедленного приглашения в гости на Талар, чего сей персонаж вряд ли жаждет…

Краем глаза он видел арку — и напрягся, на мгновение посмотрел прищуром охотника, каким поверх мушкетного ствола радостно выцеливают наконец-то объявившуюся дичь.

В зале появилась Иляна. С видом давным-давно обвыкшейся здесь прошла к ближайшему столу, непринужденно взяла у лакея бокал вина, отпивая деликатными глоточками, разглядывала танцующих с некоторой скукой, знающей все наперед придворной дамы, которой хочется новых развлечений и впечатлений, потому что старые осточертели. Мазнула Сварога внимательным взглядом и вновь разглядывала танцующих.

Он держал ее краем глаза, ощущая тот же охотничий азарт. На сей раз выглядит чуточку иначе: роскошные золотистые волосы уложены в прическу, неизвестную на двух других планетах — но многие из присутствующих дам с такой щеголяют: две косы тугими бараночками прикрывают уши, третья на затылке, две длинных пряди свободно падают у висков. Вместо неизменного простенького платья, в котором она выявлялась на Таларе и на земле, и за облаками — гораздо более роскошное, из тонкой светло-зеленой материи в мелкую золотую крапинку, чеканный пояс низко опущен на бедра и украшен впереди овальным медальоном с каким-то узором — и пояс, и медальон, конечно же, не золотые, только позолоченные — будь они из чистого золота, весили бы изрядно, даже мужчины такую тяжесть не таскают. А вот затейливые золотые, браслеты с зелеными камнями на запястьях вполне могут оказаться и золотыми, и уж наверняка из чистого золота, и серьги с такими же зелеными неограненными самоцветами — похоже, янтарь сковал людей во времена, когда гранить драгоценные камни еще не умели, ограничивались шлифовкой.