Упавшие с небес. Книга первая. Падшие

Глава 5. Элеазар. Странное знакомство

Алиса столкнулась с ним у входа в магазин. Он придержал дверь, пропуская ее, и пошел следом. Девушка набирала в корзину продукты: сыр, сметану, сосиски, банку кофе – и все время чувствовала направленный на нее сквозь череду проходящих людей долгий и внимательный взгляд. Вначале ей было не по себе, и она скованно озиралась по сторонам. А потом Алисе даже понравилась эта игра, тем более, ничего подозрительного и отталкивающего в его внешности не было. Он было довольно хорош собой: темные волнистые волосы, лицо холодное, аристократическое, с легким налетом скуки, которое, впрочем, отнюдь не портило его. «В нем что-то есть от поэта Серебряного века, – подумала Алиса, поскольку сама обожала искусство той поры. – Ему бы подошел смокинг с кружевным жабо», – девушка взглядом поискала его в толпе покупателей, но не нашла, видимо, он уже ушел.

Шагая по Солнечному бульвару в сторону дома, она вернулась к мыслям о поэтах рубежа веков.

«Современники уже так не пишут, – думала она. – И даже чувствуют иначе. Сейчас не модно выплескивать сильные и яркие эмоции. Психология не та. Когда-то, двести лет назад, один поэт с искренней верой в свое поколение взывал: «Мой друг, Отчизне посвятим души прекрасные порывы!» А ведь скажи такое в наше время, тебя засмеют и спросят: не из дурки ли ты. Сейчас все отравлены скептицизмом. Отыскать человека, по-настоящему благородного, бескорыстного и самоотверженного, в наши дни практически невозможно. В эпоху индивидуализма, где каждый сам за себя, никто из друзей-приятелей за тебя душу рвать не будет. А если ты грезишь о чем-то прекрасном и возвышенном – ты дура, оторванная от жизни (космическая, как у нас в универе говорят) или с луны свалилась».

В стихах, которые Алиса почитывает в соцсетях, наряду с отчужденностью, преобладают депрессивные интонации человека, живущего в хмуром и холодном мире. Соблюдать правила стихосложения, ритм и рифму сейчас не принято. Вирши выкладываются не столбиком, как это было в прошлом веке, а сплошными текстовыми потоками, в которых нет ни прописных букв, ни знаков препинания, отделяющих одно предложение от другого.

«Но ведь поэты Серебряного века тоже испытывали глубокое разочарование в настоящем… Но все равно, несмотря на грусть и меланхолию, они устремлялись в Космос Духа – именно там они искали очарование высшей красотой, которая на земле уже не нужна (Этот символ Отверженной Красоты, который с щемящей печалью покидает мир людей изобразил Михаил Врубель в картине «Царевна-Лебедь»).

Возможно, я романтизирую прошлое… Но так хочется хоть на несколько минут оказаться в минувшем времени…» – Алиса представила себя в начале двадцатого столетия: с подружкой-курсисткой она шла по тротуару Невского проспекта. На них – маленькие шляпки «шантеклер» с фазаньим пером, а лица прикрыты темной вуалью (как и подобало быть даме Прекрасной Эпохи). А вокруг под руку со своими кавалерами не спеша прогуливаются Таинственные Незнакомки в умопомрачительных широкополых шляпах, украшенных бантами, шарфами или, как в стихотворениях Блока, страусиными перьями…

«И вот – ее глаза и плечи,

И черных перьев водопад…»

А на дороге, мощенной булыжниками, мирно соседствуют старинный общественный транспорт и техника наступающей новой эры. Первые автомобили пролетают мимо конок- Омнибусов, запряженных лошадьми. С характерным постукиванием проносится по рельсам электрический трамвай…

«Мама мия! Вот это – материализация мысли! – вдруг ахнула Алиса, а глаза ее от изумления полезли на лоб. Навстречу ей шел элегантный господин в сине-фиолетовом фраке и с мягким пурпурным галстуком, завязанным бантом на вороте рубашке. Так был одет молодой Александр Блок на портрете, стоявшем в ее книжном шкафу. Таким, каким она представляла себе поэта пару минут назад. Проходя мимо, он вежливо приподнял шляпу, приветствуя ее… – Да нет, это просто совпадение! – успокоила себя Алиса. – В наше время вообще ничему удивляться нельзя. Видимо, где-то рядом кино снимают. Или рекламу…

…Эх, Владик-Владик, – вздохнула она, вспоминая, как ее погибший друг читал Бальмонта и Поля Верлена. Мысли студентки постепенно перешли к воспоминаниям о парне, которого она так и не поняла до сих пор. Сам он добровольно ушел из жизни или это была трагическая случайность?.. Среди своих однокурсников и сверстников она никогда не встречала таких, как он. С тех пор, как Влада не стало, Алиса за четыре года ни разу ни на кого не посмотрела с интересом. – Нет таких, как он. Пусть даже он и был наркоша пропащий…»

Девушка вспомнила парней, которые пытались ухлестывать за ней. Валера… он конечно очень умный, в политике здорово шарит, но до чего же груб и ленив… Пытался пару раз зажать ее, и так злился, когда не получал того, что хотел…

И тут этот киношный господин вынырнул снова. Только теперь уже без фрака и без котелка, а в джинсах и в вельветовом пиджаке. Это был тот самый парень, которого она встретила в супермаркете. И взгляд его, направленный ей в область солнечного сплетения, как-то странно вспыхнул, прежде чем он посмотрел девушке в глаза. Алисина ладонь непроизвольно легла на то место, где висел самодельный кулон с перышком.

Перо и в самом деле было необычное, переливчатое. Так светятся в солнечный день брызги воды из фонтана. Алиса как-то остановилась перед ним, любуясь, как струи под мощным напором выбрасываются в воздух, а потом падают с высоты, рассыпаясь на множество сверкающих самоцветов. Красота! Вот и перо так же сверкало, когда его ветром несло над головами прохожих (почему-то оно показалось ей невероятно огромным – может, это было видение, подобное миражу, которое возникает от преломления света в разных по плотности слоях атмосферы). Длинные черные волосы Алисы разметались тогда от шквалистых порывов, и ей показалось, что кожу головы чем-то обожгло. Сунула руку в волосы, а там перо там застряло… не поняла только, почему оно было таким горячим.

Дома, на съемной квартире, Алиса разыскала подаренный подружками браслетик из кварцевых кристаллов голубого цвета. Камушки с четкой поперечной полоской, называемые кошачьим глазом, искристо мерцали. Девушка просверлила дырочку в перышке и нанизала его вместе с бусинками-глазастиками на серебряную цепочку. Получился вполне симпатичный кулончик.

Как странно он смотрел на ее бусики… Алиса задумчиво перебирала пальцами камушки, думая о том, что же так привлечь в этой подвеске прохожего. «Дьявольский самоцвет, – с усмешкой вспомнила она характеристику природного камня. – Точно, аж зрачок у парня красновато загорелся. Ишь ты, если бы я была суеверной, поверила бы, что камушек-то колдовской оказался».

2

На следующий день «элегантный бес» встретил ее на ступенях университетского портика. Позже, вспоминая, Алиса всякий раз удивлялась тому, что он не затерялся в толпе, она сразу узнала его, хотя весь ее курс после последней пары высыпал на улицу.

«Ага! Проскочишь тут мимо… Когда у него взгляд, как у гипнотизера… – мысленно оправдывалась она перед собой. – Да не хочу я к нему подходить. Мы даже незнакомы. Он с девушкой, между прочим. Вчера меня преследовал, пусть сам и подходит, – попыталась она сопротивляться какой-то странной тяге, направляющей ее к нему. – Или не преследовал? Просто случайно по дороге встречался… два раза подряд. А когда незнакомый человек теперь уже неслучайно узнает, где она учится и когда у нее заканчивается последняя пара – это вам не преследование?.. Нет, не подойду. Вот еще чего не хватало. Ему надо, пусть сам и подходит… Но что делать, если твою спину сверлит чей-то взгляд?..» – девушка извинилась перед подружками и, высокомерно вздернув подбородок, нехотя приблизилась к «вчерашнему» незнакомцу.

Несмотря на то, что выражение ее лица однозначно свидетельствовало о намерении отшить новоявленных друзей, Бес поприветствовал девушку так тепло и дружелюбно, словно они в детский сад вместе ходили и в школе за одной партой сидели.

– Привет, Алиса! А мы ждем тебя! Держи, это тебе! – он вручил ей невероятно красивую ветку с черными цветками орхидей.

Алиса аж ахнула, никогда таких шикарных не видела.

– Ух, ты! Живые, оказывается, цветы. А я думала, иллюзия, – сказала она саркастически.

Бес иронично и вместе с тем очаровательно улыбнулся. Они друг друга поняли.

– Ой, я вас не представил, прошу прощения, – спохватился он. – Знакомься, это Инза.

Алиса протянула руку тоненькой светлокожей девушке с легкими льняными волосами. Несмотря на то, что девушка держалась скованно и угловато, выражение ее огромных светло-голубых глаз было отнюдь не робким, а выдавало характер, сильный и решительный. Тряхнув ее мягкую, словно детскую кисть, Алиса приблизила лицо к ее уху.

– Знать бы еще, кто он такой. А то ведет себя так, как будто я его сто лет знаю. А себя не называет…

Новые знакомые дружно и весело расхохотались.

– Как ты думаешь, ему стоит доверять? – спросила Алиса у Инзы.

Инза, также интимно понизив голос, ответила:

– От чистого сердца даю тебе совет: этому прохиндею сопротивляться бесполезно. Везде найдет и отовсюду достанет. А ситуация складывается так, что лучше ему довериться. Лично я так и сделала.

– А он кто? Гипнотизер? Иллюзионист?

– Темный ангел, – без тени улыбки шепнула блондинка.

– Ха-ха-ха! Весело тут с вами! – рассмеялся ее спутник. – Рад знакомству. Меня зовут Дима. Дмитрий Диманов – по паспорту.

Новые знакомые повели Алису на выставку Ван Гога в арт-галерею. Алиса и раньше была знакома с творчеством голландского художника, изучала репродукции его картин, много читала о нем, но то, что она увидела, было ни с чем не сравнимо. Организаторы выставки устроили грандиозное мультемидийное шоу с проецированием его шедевров на экраны десятиметровой высоты.

Яркие краски, вихрящийся мазок, динамично уносящий верхушки кипарисов в небо…. И симфоническое звучание чувств, устремляющихся к звездам, вливающихся в их орбиту и кружащих со светилами в едином космическом пространстве.

Разбуженные эмоционально с помощью музыки цвета и звучащими фрагментами из писем, зрители воспринимали картины уже на другом уровне – острее откликаясь на вибрации обнаженного нерва художника.

Некоторые холсты завораживали Алису до слез… Но Димины слова про судьбу сумасшедшего гения повергли ее в шок. Причем, все было сказано эдаким скучающим будничным тоном, как будто речь шла о поставке нового урожая картошки в овощной магазин.

– Ван Гога, между прочим, звали Винсент, что значит – Победитель. Звезды предвещали ему ослепительно удачливую судьбу: признание таланта, бешеный успех во всем мире, множество последователей его стиля в искусстве и, главным образом то, что картины в переводе на денежный эквивалент обеспечат их владельцу громадное состояние.

– Что-то информация ваша не соответствует действительности, – скептически отозвалась Алиса. – Все вышло с точностью наоборот!

– Но ты же не будешь отрицать то, что картины Ван Гога – самые дорогостоящие в мире?