Клан. Разбитые стекла

Глава 6. ПРАВО НА ОШИБКУ

Полина проснулась от того, что в ногах ворочалось что-то большое, мягкое и урчащее. Еще окончательно не проснувшись, она открыла глаза и встретилась взглядом с Дэмом. Мантикор сонно щурился и мял лапами одеяло, покачивая хвостом, изогнувшимся, словно кобра. Недоумевающий взгляд девушки он просто проигнорировал, снова уложил морду на передние лапы и прикрыл светящиеся рубиновые глаза, явно намереваясь продолжить прерванный сон. На ногах Полины, которые уже изрядно затекли – весило чудовище прилично.

Девушка с трудом пошевелила ногами, подтянула их к груди, разминая непослушные, словно одеревеневшие мышцы, и осмотрелась. Серый день еле-еле пробивался в комнату из-за занавесок, прячась за шелестом дождя. Вступившая в свои права осень сейчас ощущалась особенно остро.

– Дэм, сколько я проспала? – женский голос прозвучал хрипло и немного испуганно.

– Понятие времени здесь не имеет привычного смысла, но если сравнивать с базовой реальностью, то больше суток.

– А как я здесь очутилась? И что здесь делаешь ты?

– Хозяин тебя принес, уложил в постель и приказал охранять.

Глаза Полины потрясенно распахнулись. Дэм явно шутит, с чего бы начальнику особого отдела КГБ с ней носиться. Особенно после того, как она устроила в каминном зале безобразную истерику, которую сейчас вспоминала смутно и с трудом. Память пристыжено молчала, события вчерашнего вечера казались обрывками полузабытого сна, по крупицам просачивающимися из темноты забытья. Крепкие объятия Андрея Аристарховича, удивительно бережные, даже нежные прикосновения, странные нотки тепла во взгляде и голосе просто не могли быть правдой. Как и его запах, смешавшийся с запахами дыма, пороха и бренди, согревающие руки и теплые губы, осушающие слезы. Зачем? Неужели она действительно заснула на руках у мужчины? Он должен был убить ее, он обещал. Почему же не убил? Полина не понимала. В жалость или блажь полковника КГБ не верилось. Значит, ему что-то нужно от нее. Но что? Выпотрошенное, измученное сознание по кусочкам собирало реальность. И не могло собрать.

– Дэм, а где он сам? Мне нужно с ним поговорить.

– Зачем? – монстр удивленно передернул хвостом, навострив ушки, словно локаторы.

– Извиниться хочу, – девушка поежилась. – На допросе я повела себя… не совсем адекватно. И узнать, что он со мной собирается делать дальше.

Мантикор спрыгнул с кровати на пол, мягко приземлившись на лапы, и похлопал растерянную девушку по плечу хвостом.

– Он собирается нормально тебя одеть и сделать тебе документы.

– Что? – опешила девушка.

– До-ку-мен-ты, – по слогам повторил мантикор. – Бумажки такие, с фотографиями и печатями. Вроде, люди должны лучше нас знать, что это такое.

– Ты шутишь?

– Вот еще! – обиделся мантикор и отвернулся к окну. – За прошедшие сутки он вызывал меня раз пять, чтобы справиться о твоем самочувствии. В последний раз я услышал, как он отдавал распоряжение насчет документов по визору. А насчет одежды он думал. А я считал!

Последние слова мантикора были полны гордости. Такие вещи у фамильяра Ивашина получались далеко не всегда.

– Но… для чего ему это? И почему я все еще жива? – совершенно растерялась девушка.

– Ты совсем не знаешь шефа, – фыркнул мантикор, сверкнув светящимися глазами. – Он, конечно, жесткий руководитель, при необходимости убьет – не поморщится, и упокоить может. Но не припомню, чтобы он убивал девчонок. Тем более, тех, которые ему нравятся. Знаешь, как он на тебя смотрел, когда укладывал? Как оборотень на тушенку! Я чуть сам не упокоился!

– Дэм, ты неправ, – побледнела Полина, отрицательно замотав головой. – Нет, бред какой-то…

– Его личная Печать в твоей ауре тоже бред? – прищурился мантикор. – Или ты думаешь, что Высший их ставит кому попало, а здесь у него проходной двор? Клянусь хвостом, тебе нет причин опасаться за свою жизнь.

У Полины потемнело в глазах. Девушку бросило в дрожь, ужас накрыл, подобно лавине. Если мантикор прав, то она в ловушке. Снова. И повторение кошмара – лишь вопрос времени. Причем уже не в воспоминаниях. Монстр из КГБ прекрасно понимает, что полезной информации от нее больше не получит. И не убил ее лишь потому, что решил поразвлечься сам. Девушка обхватила плечики дрожащими руками. Решение возникло спонтанно: бежать. Как можно скорее, пока чекист и его подчиненные заняты более важными делами. Кажется, на каминной полке она видела пистолет… Спасибо, Химера, за науку. Пуля в висок в случае неудачи будет лучшим выходом.

Несколько часов по ненормальному местному времени пролетели для Полины, как в тумане. Несмотря на леденящий страх, голова была удивительно свежей и ясной. Чтобы не вызвать подозрений, девушка старалась вести себя, как обычно: умылась, оделась в форму, любезно подаренную Леной, приготовила нехитрый завтрак и расположилась у камина со сборником приключенческих рассказов, найденным в библиотеке. Обычно чтение затягивало девушку с головой, но теперь сосредоточиться не получалось, буквы скакали и никак не складывались в слова. Обнаружив, что битый час смотрит невидящим взглядом на одну единственную строчку, Полина отложила книгу – все равно читать она сейчас просто не сможет. Взгляд раз за разом возвращался к лежащему на каминной полке пистолету. Но удобного момента завладеть оружием незаметно никак не выдавалось, поэтому Полина просто выжидала, дрожа от напряжения. Больше всего она боялась, что неожиданное возвращение чекиста нарушит ее планы. Что ее ждет в этом случае, девушка не могла даже представить.

С Дэмом она больше скользкие темы не обсуждала. Да и мантикор не горел таким желанием – резвиться в саду ему нравилось намного больше. Но Полина не тешила себя иллюзиями, что сбежать будет легко – Дэм никуда не исчезал, далеко не отходил и надолго девушку из вида не выпускал. Улучив момент, когда мантикор отвлекся, Полина, дрожа от напряжения и чувствуя себя преступницей, все-таки стащила пистолет. Беспокоилась о патронах она зря – оружие оказалось заряжено. Мелькнула шальная мысль: поднести дуло к виску и нажать на спусковой крючок, чтобы покончить со всем этим немедленно, раз и навсегда. Пистолет вдруг стал ледяным и неимоверно тяжелым, рука девушки дрогнула на полпути. Оказалось, выстрелить себе в голову намного сложнее, чем она предполагала, а набираться смелости нет времени. Воровато оглядевшись, девушка сунула пистолет в карман форменных брюк и прикрыла футболкой навыпуск. Убедившись, что оружие не бросается в глаза, Полина осторожно выскользнула в сад.

Сад, почти облетевший и необычно тихий, уже погрузился в сумерки, плавно переходящие в ночь. Лес на фоне темнеющего неба слился в сплошное черное пятно. Мокрые после дождя дорожки поблескивали лужицами, уже начавшими затягиваться тонким льдом. Первые заморозки. Полина плотнее запахнула форменную курточку и спрятала в карманы руки, уже начавшие зябнуть. Больше всего ей хотелось оказаться в тепле и безопасности, холодный ночной лес, так любимый Романом, не вызывал у девушки никаких положительных эмоций, но даже там было безопаснее, чем в этом огромном чужом доме. Полина коснулась рукой холодной стали оружия и решительно нырнула в заросли, короткими перебежками направляясь к лесу.

По мере ее продвижения тропинки становились все уже, пока не исчезли совсем, а запущенный сад превратился в непролазный лес, неестественно быстро погружающийся во мрак. Все чаще попадались рытвины и овраги, в один из которых Полина едва не свалилась, поскользнувшись на размытом склоне. Запоздало девушка пожалела, что не взяла фонарик, но отбросила сожаления: свет фонаря выдаст ее так же верно, как крики или дым. Поэтому ни фонаря, ни костра, чтоб согреться, ей не светит. Хотя бы до того, как она доберется до ближайшего населенного пункта. А если она хочет добраться хоть куда-то, пока за ней не гоняется весь КГБ, нужно прибавить шагу. Жили же как-то в этих лесах партизаны, причем годами жили. И она справится. Хуже, чем плен, уже не будет.

Внезапно мир вокруг словно вздрогнул и замигал. Девушка даже не поняла, что произошло. Неужели землетрясение? Но при землетрясении дрожит земля, а не вдруг ставший плотным и вязким воздух. И световых эффектов тоже не бывает. Полина похолодела и отчаянно, словно раненый зверь, бросилась бежать в чащу леса, вдруг ставшего совсем не страшным, манящего возможностью укрыться. Легкие горели от вязкого, колющего морозом воздуха, каждый шаг давался неимоверными усилиями, словно подъем в крутую гору, и казался бесконечно долгим, словно в замедленной съемке. Но черные силуэты деревьев не приближались ни на шаг, лишь противоестественно изгибались. Больное, искаженное время, измятое пространство, готовое рассыпаться осколками. "Искривление пространства, ясен пень", – подсказала память голосом Химеры, прежде, чем Полина уперлась в невидимую упругую стену.

Стена неожиданно полыхнула невыносимо яркой вспышкой и отшвырнула девушку, словно мячик, в заросший густым малинником овраг. Эта вспышка – последнее, что она увидела перед тем, как потерять сознание.