Четыре года времени

ЛЕТО ЛЕТО

Этот цикл был начат в 2013 году в Одессе, в июле, когда лето взбирается на верхушку годового холма и там дрожит, замирает, точно шар, которому предстоит скатиться вниз, но пока что можно дрожать и покачиваться в золотом, зелёном стоячем воздухе, в неподвижных пятнах света и тени, очень чётко очерченных, с почти ощутимыми физически границами, как бывает на юге. В полуразрушенном корпусе советского санатория, заросшего дичками акации и сухой травой, мы снимали комнату, выходящую на море, ходили пить кофе в крохотную палатку, которую тут же держала большая и безалаберная семья из Молдавии, спускались к морю по щерблёной лестнице, поднимались от моря по щерблёной лестнице, в ощущении полного покоя и довольства. И вдруг у меня возникло совершенно отчётливое ощущение, что мы присутствуем при конце прежнего мира. Такого уже не будет. Никогда.

Так что я начала писать цикл в предположении, что он фиксирует какие-то фрагменты разрушенного мира, непонятные для тех. кто пришёл после, включая имена и топонимы — что такое, например, Улица Красных Зорь? Почему красных? Последствия какой тотальной катастрофы отражены в этом архаичном названии? Что изображено на вот этой фреске? Что это за человек в странном головном уборе? И так далее... В частности, для этого цикла было написано стихотворение:

Не забудьте также оглядеть мозаику в школе

на уцелевшей части стены,

где всё, что мы проходили в школе

ещё до войны...

Из какого-то суеверия, из-за ощущения, что накличу беду, я это стихотворение вынесла из цикла и нигде никогда не обнародовала. Теперь, конечно, жалею, косвенно это послужило бы доказательством того, что люди способны в известных условиях провидеть будущее, в особенности если это будущее касается неких тектонических подвижек истории. Но теперь уже нужны другие слова или другие действия.

1. Улица Красных Зорь

Улица Красных Зорь
На углу с переулком Магнитных бурь
Где открывается выход
К молчаливому тяжёлому морю
Здесь как встарь
Зацветает миндаль
Вечерами мутно моргает одинокий печальный фонарь
Кастелянша Лариса
В доме отдыха имени Инженера Лося
Жалуется на то, что жизнь не удалася
Складывает в стопки простыни и одеяла
Пересчитывает, ошибается, начинает сначала,
На одной из простынь застиранные кровавые пятна
Это неприятно.

2. Вот идёт серебристый лох

Вот идёт серебристый лох,
Он прекрасен, пока не сдох,
Он у моря раскинул сеть,
Чтобы в ней висеть.
В каждой рыбе живёт огонь,
В каждом хлопце гудит гармонь,
В каждом дереве хруст и вой —
Есть тут кто живой?
Кто не дерево и не птиц,
Не насажен на сотню спиц,
Проскакать в колесе небес
С музыкой и без?

3. Мир трещит по швам

Мир трещит по швам
Словно старый костюм
Из прорех
Выползает дым
Там внутри на светящимся теле
В самой его серёдке
В огненной его сердцевинке
Проступают тёмные знаки
Татуированные цитаты то ли
Из Перси Биши Шелли
То ли из Мэри Шелли
Сочинительницы-нимфетки
Что-то там о чудовище
Разрушающем всё до основания
Ищущем понимания
Отцовского благословения
Одобрения Обожания...

4 . Живёт жужжит шелестит шевелится

Живёт жужжит шелестит шевелится жмётся к цветам и злакам
Немножко гудроном немножко дёгтем гораздо больше
Разнообразной травой большей частью пыреем жаркий
Чашелистик цветка время не движется это
Кашка это полынь это мальва это
Жук-скакун это жук-солдатик это паук-сенокосец
Это иволга это удод это
Сокол-чеглок высоко неопасно это
Косо стоящий отдельный осколок света
Вот они
Последние дни
Бабочки-плодожорки

UKRAINE ON-LINE

Смотри, дурачок, не своё кино

Смотри, дурачок, не своё кино,
таращась во все глаза,
но против мы с тобой или за —
им, в общем-то, всё равно.
А после того, как благую весть
услышат они с небес,
нам скажут — вас не стояло здесь.
И нас не стояло здесь.
24.01.2014

Селище вітер

Селище вітер
Коту і полю
Вогники очі
Тьоплые подарунки
У маскхалатах
Баю-бай должны все люди ночью спать
Нас будить никто не будет поднимать
Мы до страшного суда
Не проснёмся никогда
Ховайся глибше
Оці кучугури
Мовби намети
Біли та тихі
Спи мій малятко
Бач там у лісі
Вогники очі
Коти та ліси
Зібравшись у коло
Палять багаття
Щоб не було темно
Щоб було тепло
Спи не лякайся
Рученьки ніженьки
Місяць злітае
Край неба палас
Скінчилася гра

Вот радио играет «в рабочий полдень»

Вот радио играет «в рабочий полдень»
Вот солнце зависает почти в зените
Вот пряха на обочине там поодаль
Тянет и тянет нити

А с обочины тянет донником и бензином,
А она всё прядёт, поскольку она безумна.
Погляди на себя пряха, ты такая неряха,
У тебя все нити разного цвета.
А нам нужны одинаковые рубахи,
Цвета хаки форменные береты,
Перепутаны, длинноваты цветные нити —
Нам нужны короткие, извините.

Звенят в раскалённом воздухе пилы и молоточки —
Совокупный пунктир междометий, крохотных многоточий,
Голубой мотылёк обращает глаза-фасетки
К ненароком задевшей его плечом молодой соседке,
Нагреваются на прилавке арбузы-дыни,
И короткая тень уткнулась в кусты полыни.

Это слишком сложно, такое вынести невозможно.

Так сыграй на тальянке прощание нам славянки
Гармонист подземный в раскалённой глотке таганки
И вот эта красотка в чём-то цветном моднячем
Пусть бежит вдоль строя и что-то кричит и плачет

Подкатил автобус, и тётка с огромной сумкой
Прётся напролом, её обзывают сукой,
От неё увернуться поскольку едва успели
Женщина с дитём и мужик с портфелем,
А с обочины тянет донником и бензином,
И все больше коротких, всё больше грязно-зелёных,
И кузнечики в жухлой траве маршируют строем,
Превращаясь но ходу во что то совсем другое

Она привычно ставит на стол четыре прибора

Она привычно ставит на стол четыре прибора,
Наливает свежую воду в кошачью миску,
Опять, говорит, задержались, но они уже скоро,
Опять все остынет, но они уже близко.
И украдкой выглядывает в окошко,
Где гостей намывает перчаточкой белой кошка.
Покрывается пылью фотография на буфете,
Пыльной горкой труха высыпается из дивана,
Надо будет зашить, а глупые эти дети
Опять не успеют к обеду, но еще рано,
И заворачивает кастрюлю в толстую байку,
Потому что так она медленней остывает,
и печальная кошка, жалея свою хозяйку,
все гостей намывает, гостей намывает, гостей намывает.

Он гуляет по берегу, там на песке валяются вроде

Он гуляет по берегу, там на песке валяются вроде
Рыб, но это вроде уже не совсем и рыбы,
Плачут, жалуются, что выпадают молочные зубы,
Нынче ничего постоянного нет в природе,
Утешает он рыб, ещё прорастут коренные,
Оборачивается, смотрит — на огороде
Картошка закатывает глазки, выгибает выи,
Воет, но, слава тебе господи, не уходит,
Как же быть, сестрёнка, он жалуется бурёнке,
Если всё живое лепечет, плачет, жмётся к коленям,
Словно бы завёлся в дому покойник,
А возьмёшься за нож — визжит, дерётся и убегает,
и зуб вот, смотри, еле держится, а бурёнка
Говорит - это новый режется, не печалься
И сочувственно третьим глазом своим мигает,
И течет, течет молоко в подойник.

Допивал торопясь молоко, а пенки

Допивал торопясь молоко, а пенки
Относил шпионке и отщепенке,
Что немножко выжила из ума,
Вместе с хлебом и ношеными вещами,
Из нее не вытащили клещами
Ничего, поскольку была нема.

В небе голубом ни стежка, ни шрама,
И такая открывается панорама
С этого стратегического холма,
Что щемит в груди и слеза из глаза,
А она все время молчит зараза,
Несмотря что молоденькая сама.

А под вечер пахнет кошачьей мятой,
И комар танцует в луче заката,
А вокруг ни домика и ни дыма,
А ему так хочется быть любимым,
И чтобы кто-то сказал его имя.

И когда косится безумным оком,
И когда истекает любовным соком,
И когда лежит у него под боком
Все равно так страшно и одиноко,
Все равно так страшно и одиноко.

Ночью не спится но утром есть чем заняться

Ночью не спится но утром есть чем заняться
В облачном небе луна бежит как волчица
После определённого возраста перестаёшь бояться
Потому что ничего с тобой уже не может случиться
Разве что при неловком движении о себе напомнит ключица
Потом приходится долго лечиться
И нельзя наклоняться

Над порогом прибита подкова от сглаза
В саду мальвы за плетнём спуск к речке
Там на берегу играют в войну маленькие человечки
Из которых каждый убит не по одному разу
Но встаёт стряхивает песчинки
Забирает свои машинки
Правда с каждым разом всё трудней подниматься

За рекою ночами слышны взрывы
Там в три смены добывают в карьерах кровавик-камень
Не иначе хотят перевыполнить план добычи
Оттого и эти сухие грозы эти зарницы в полнеба
Оттого заснуть и не удаётся
Да к тому же скрипят половицы в пустом доме
Кто-то ходит по ним
Кто-то ходит
Кого не видно

Говорят что в соседнем леске

Говорят что в соседнем леске
Похоронен какой то бурят.
У него светлячки вместо глаз,
Он лежит и читает Манас.
Трижды семь кобылиц в облаках
Надоили ему молока,
Но тому, кто берёт языка,
безъязыкая речь не слышна,
Кто владеет кольцом и ключом,
Тот не ведает слова «зачем»,
Кто когда-то слюбился с огнём,
Тот не ходит по улицам днём.
Мёртвым всякая речь как своя
Заползает в обугленный рот,
Кто пустил по нему муравья?
Пусть сейчас же его уберёт!