Как белки в колесе

Билеты на поезд мы купили без проблем и очень радовались тому, что благодаря Сабурову избавились от сопровождения родичей. Те так и не поняли, когда мы возвращаемся и ослабили контроль. Кирилл всю дорогу в поезде болтал по телефону с Евдокией.

— Вы так много в школе не общались, — удивлялся Фалулей.

— Она такая интересная оказалась, — смущался Кирилл. — По роду Сабуровых столько всего знает!

Фалулей на это замечание демонстративно закатил глаза. Его по-прежнему эти родовые заморочки не волновали. И вообще, он больше был сосредоточен на удержании нити, которую мы тянули из столицы. Когда там княжеские башни появятся, неизвестно. Потому тянули связь по-простому, закрепляя её на всех станциях. Даже дежурство устроили, чтобы по ночам фиксировать нить. И окончательно закрепили её на центральном вокзале Цареморска.

Встречающей делегации не наблюдалось. Телохранители, получив заверения Сабурова в том, что всё под контролем, вернулись домой. Потом такой халявы не будет и парней снова возьмут под опеку. Фалулей заранее стал бубнить, как его это всё достало. Чтобы как-то поддержать друга и по совместительству наследника Бобровских, я поехал с ним. Кирилл у нас самостоятельно справится с тем, чтобы убить родню наповал заявлением, что хочет жениться на боярышне Сабуровой.

У Фалулея в этом плане ситуация была сложнее. Хорошо, что на моё появление в качестве сопровождающего Бобровские никак не среагировали. Мол, притащил сынок дружка, и ладно, других вопросов хватало. Глава рода решил повоспитывать отпрыска. Я под прикрытием отвода глаз зашёл послушать, о чём идёт речь.

— Ни одного письма за год! — орал на Фалулея старший Бобровский. — Когда ты за ум возьмёшься?! Почему я должен краснеть перед роднёй?!

— Зачем краснеть? — не понял Фалулей, да и я тоже искренне удивился.

— Тебя ближник Шереметьевых в одном низкосортном борделе видел, мне отписал! — продолжал возмущаться глава рода.

В ответ Фалулей поскрёб затылок и промолчал. А что говорить? Было дело. Бобровский продолжил тему, высказываясь теперь о пущенных на ветер деньгах.

— Какие деньги? — в очередной раз возмутился Фалулей. — За меня Анохин платил, я ему в проектах за это помогал.

— Пять тысяч на шлюх спустил! — не унимался родитель.

— Откуда пять тысяч? — снова не понял Фалулей.

Прижавшись к стеночке, я продолжал слушать. Негодующий глава послал за казначеем. Тот тетрадку принёс, пальцем ткнул и отчитался, что на увеселение наследника было потрачено больше чем пять тысяч.

— Неужели? — оскалился друг. — Кто эти деньги и когда мне дал?

Глава рода с подозрением покосился на сына и потребовал отчёта. У казначея ответ имелся. Вот только эти деньги почему-то не были отправлены на счёт наследника, а переданы одному из дальних родственников ближника, троюродного дядюшки Фалулея.

— Он утверждает, что давал мне деньги? — совсем успокоился Фалулей. — И видоки подтвердят это на княжеском суде?

Глазки казначея забегали, движения стали суетливыми. Глава рода, разгорячённый беседой с сыном, также заметил эти изменения в поведении мужчины.

— И что, мой наследник весь год на подачки Анохина жил?! — взревел глава.

Странная реакция. То он возмущён растратами, то, напротив, негодует, что таковых не было.

Предусмотрительно я вышмыгнул из кабинета, решив, что хватит заниматься шпионской деятельностью. Вдруг за мной пошлют и не найдут в комнате? Правда, задавать вопросы по денежному содержанию отпрыска Бобровский не стал и меня на беседу не вызывал. Как ни крути, я тоже глава рода. С почтением к моей персоне Бобровский относиться не мог, но и открыто пренебрегать тоже не имел права.

Так что завуалированный допрос был устроен в виде застольной беседы. Зато я наконец понял, кто разбаловал Любомира, в чьём теле оказался Фалулей. Матушка и бабуля суетились вокруг любимого мальчика так, что я еле сдерживал смех. Усадили своё чадушко на то место, что и положено наследнику. Затем дамы попытались все самые вкусные закуски подтащить поближе и поставить перед наследником. Меня, как равного, посадили по правую руку от Бобровского и я наблюдал весь этот спектакль, так сказать, с первого ряда. Суету и женскую заботу прервал рык главы рода.

После горячего глава отец Любомира принялся выспрашивать по поводу учёбы и планов. Я отвечал кратко, без деталей.

— Игорь Андреевич, — обратился кто-то из ближников к Бобровскому, — полюбопытствуйте у молодого главы, что там за башня будет на границе анохинских владений.

Почему не спросили меня напрямую, я не понял, да и про башню не сразу сообразил что к чему. Бобровский и пояснил, что это по распоряжению боярина Брюховецкого.

— Так это наверное передающая сигнал башня, — вник раньше меня Фалулей.

— Вы знаете, что будет строить боярин? — задал вопрос глава рода.

— Примерно, — дал я неопределённый ответ.

— Брюховецкий о вас спрашивал. Вы знакомы? — снова вклинился в беседу тот же ближник.

— Откуда? — развёл я руками. — Я ему не представлен.

— Это ему, наверное, князь прислал приказ, — предположил Фалулей.

— А князь-то при чём? — с подозрением покосился на меня Бобровский. — Вас разве не Сабуров привлекал для своих дел?

— Так у нас с князем совместный проект намечается, — выдал я, и отчего-то моё заявление заставило улыбнуться присутствующих.

— Ещё скажи, что ты, Анохин, с князем мёды распивал, — хмыкнул глава.

— Не… медовуху нам не подавали, — возразил Фалулей. — Вино какое-то белое было. Кажется, его под куропаток наливали.

— Ты их не попробовал, заболтался с боярином-слугой, — напомнил я.

— Э… — не понял Бобровский. — Вы не шутите и знакомы с князем?

— Ну как знакомы? Один раз виделись, — признался я. — Но совместное дело у нас будет.

— Что за дело такое? — потребовал глава рода ответ.

По мере моего повествования лица присутствующих всё больше вытягивались. Пусть я незнаком с местным боярином, зато был на короткой ноге с Сабуровым, человеком, приближенным к князю и осуществлявшим поставки во дворец.

— И что же, вы купили землю у самого Сабурова? — ахала матушка.

— Он только нам покровительствовал, — разъяснил я нюансы.

Фалулей, сообразив, что симпатии и антипатии родни резко переменились, отодвинул от себя чашку с киселём и выдал:

— Жениться я надумал на Татьяне Журавлёвой.

— Э… — издал в очередной раз невнятный звук Бобровский.

— Она подружка боярышни Сабуровой, — поспешил я вклиниться. — Мы в школе вместе учимся. Журавлёва очень способная девица. Так-то она наследница, но готова уступить право младшему брату.

— Зачем девицу в наследницы ставить? — тут же возмутилась бабка. И народ дружно стал мусолить эту тему, позабыв о закусках на столе.

Вообще-то и раньше, когда мы следили за наследниками, я заметил, что Бобровские очень дружное семейство. Все темы обсуждают вместе и очень громко. Глава рода даже не подумал прерывать дебаты за столом и продолжил задавать вопросы по поводу Журавлёвой, когда все стихли. Мол, сам наследничек себя раньше не слишком хорошо показал. Согласятся ли Журавлёвы?

— Сватов зашлём, а там посмотрим, — отмахнулся Фалулей. — Если чего не так, то можно и князю позвонить.

Последнее заявление вызвало дружное негодование, а после недоумение, как это князю звонить?

— А вот как, — достал я из кармана телефон и кратко описал его свойства.

— Есть у меня два телефона в качестве подарков, — правильно расценил взгляд отца Фалулей.

О том, что имеются ещё три в качестве подарков Журавлёвым, он промолчал. Я своим родственникам в поместье тоже думал оставить два телефона: Белославу Васильевичу — моему юристу, чтобы в случае необходимости мог со мной связаться и второй мобильник для мачехи. Не то чтобы я хотел с Василисой общаться. Думаю, что она вряд ли когда позвонит. Просто телефон вещь престижная, а меня уже задрало слушать о том, что род Анохиных самый захудалый.

В общем, решил поднять статус фамилии. До провинции мобильники не скоро дойдут. Слухи, конечно, будут. Боярин Брюховецкий, возможно, пошлёт кого-то за ними в столицу, но простым родам приобрести такую пафосную вещицу будет непросто. Вот тут Василиса и отличится. Задолбает, конечно, юриста звонками, больше-то ей звонить некому, но оно того стоит.

Бобровский от телефона сразу прибалдел. На меня смотрел с неким благоговением. Мы же сообщили, что это сделано на основе родовых секретов Анохиных. Да и моё знакомство с князем подразумевало, что я не мелкий выскочка, а уважаемый человек. По этой причине меня включили в состав той делегации, которая отправится свататься к Журавлёвым.

Фалулей долго тянуть с этой процедурой не стал и уже через день только что не бил копытом, стимулируя родню к активным действиям. То, что ему как жениху на этом мероприятии не положено присутствовать, Фалулея ничуть не смущало.

— Как это без меня?! — возмущался он. — Танька не поймёт, я ей обещал, что лично приеду.

— И не обсмеяла тебя девица? — возмущалась маменька.

— Она наследница, тут другие правила сватовства, — «авторитетно» заявил я. — Будет как в столице.

— Разве что как в столице, — задумался Бобровский, но уже не отказывался от присутствия сына во время сватовства.

Тема подарков тоже была решена. Телефоны были давно подготовлены под завистливыми взглядами ближников, да и другие подготовительные мероприятия провели.

Пять мобилей рода Бобровских украсили лентами, цветами, разрисовали быстро смываемыми красками и выдвинулись в сторону особняка Журавлёвых. Я заранее позвонил Кириллу и к нашему кортежу присоединился мобиль с прапором Высоцких.