Ведьма и Охотница

Охотница неотрывно смотрела на языки пламени.

— А это уже не твое дело, — проговорила она. Ти показалось, что в ее глазах мелькнула потаенная боль, словно у раненого животного. А может, это просто игра теней.

— И многих ты убила? — поинтересовалась она, стараясь, чтобы голос не дрожал. Она еще не осознает этого в полной мере, но, возможно, она в последний раз заваривает себе чай, последний раз держит кружку в руках и отхлебывает вкусный горячий напиток, способный прогнать грусть, наполнить энергией или успокоить.

Кто накормит черную кошку, когда ее не станет? Зарастет ли садик сорняками? Вспомнит ли о ней кто-нибудь из городских?

Вил помолчала, потом откинулась на спинку и немного раскачала кресло, помогая себе ногами. Прикрыла глаза.

— Ни одного.

На плите засвистел чайник: воды в нем было немного, и вскипятилась она быстро. Девушка залила смесь кипятком, плеснула воды в чашку, туда же положила ложку меда и поочередно отнесла на столик сначала чайничек, потом кружку.

Понять тишину, что повисла между ними, было трудно: с одной стороны находилась Ти, которая боялась за свою жизнь, но не желала этого показывать. Безмолвный страх делал тишину вязкой, почти липкой. С другой находилась Вил, охотница без единой жертвы на счету: отстраненная, но в то же время человечная, со своей историей. Ти не собиралась убегать, нападать на девушку или молить о пощаде и попросту позволила ситуации идти своим ходом — пусть бежит, как самовольная река, обтекая камни и изгибаясь излучинами.

Вил распахнула глаза, словно сбросив с себя полудрему, и прищурилась.

— Ну, есть что сказать? Или предпочтешь молчаливый конец? — ореховые глаза впились в Ти.

Ти не знала, что она хотела найти в ее чертах, но понимала, что от ответа будет зависеть многое.

— Я не та, за кого ты меня принимаешь, — медленно заговорила она, водя пальцем над кружкой. В чае образовался небольшой водоворот: напиток перемешивался сам, без участия ложки. Охотница опустила взгляд на эту маленькую шалость, не вздрогнула и даже не моргнула, только дыхание стало чуть учащеннее. — То есть да, я ведьма. Но убивала ли я кого-нибудь? Нет. Умышленно причиняла вред? Один раз, и он сам был виноват, что полез с непристойностями и не понимал слова «нет», — Ти вздернула подбородок, в глазах сверкнула уверенность в том, что она поступила правильно. — Вот и думай, кому я вообще представляю угрозу.

Вил пожала плечами, провела пальцами по гладкому деревянному подлокотнику.

— И что, мне верить тебе на слово? Разве я похожа на сельского простака, которому можно втюхать жабье легкое под видом волшебного усилителя, от которого у него проснется невиданная сила?

— Хочешь — допроси жителей Вилмсбурга. Они подтвердят, что от меня никогда не было проблем, — не сдавалась Ти. Она отхлебнула чая и принялась буравить охотницу взглядом.

— Ты могла их околдовать, наложить свои коварные чары и притвориться самой милой душой на свете, — парировала Вил. Они словно вели бой на мечах, только вместо наточенных лезвий у них тщательно подобранные слова, вместо доспехов — уверенность в том, что их взгляды единственно правильные, и сосуществовать они не могут.

— Ну раз тебя научили всем этим стереотипам о ведьмах, раз мы такие плохие и злые, скажи мне, ты видишь черепа, символы кровью и человеческие внутренности в банках? Темные гримуары? Погреб, в котором кто-то плачет и зовет на помощь, в конце концов? — рассердилась Ти. Она вскочила, схватила ветвь шалфея с потолка и размяла ее в руках до крошки. Потом ссыпала ее на землю. — Знаешь, для чего это? Это шалфей. Если отварить его с ромашкой на воде из целебного источника, то он уймет боль любого рода в животе!

Ти развернулась, пробежалась взглядом по кухне и подошла к шкафчикам над плитой и кухонной стойкой. Распахнула их, не обращая внимания на то, что в руке Вил снова оказался нож.

— Смотри, любуйся!

Полки до самого верху были забиты листовым чаем всех сортов и вкусов в подписанных бумажных пакетах, тут же были готовые смеси на продажу или в личное пользование в перерабатываемых упаковках и с этикетками, написанными от руки. Еще здесь завалялась пара грязных чашек, ложка и фантики от конфет и шоколада. Ти поочередно открывала каждый шкафчик, и в каждом хранилась либо посуда, либо ингредиенты для чая.

— Ты подойди, потрогай, да даже завари себе чего-нибудь, чтобы убедиться, что это не злые чары! Ну что, похоже, что я тут младенцев похищаю и в котел бросаю? Или тебя еще проводить в мою спальню и кладовую, чтоб уж наверняка? — когда она выкрикнула последние слова, то с полки с глухим «бум» упала смесь, подписанная «для любви к себе». Только тогда Ти поняла, что перешла на крик. Она замолчала и заставила себя размеренно дышать, непроизвольно сжимая и разжимая кулаки.

Вил, к безмерному удивлению девушки, пристыженно покачала головой и спрятала нож за пояс.

— Нет, не похоже. Ты пойми… — она помолчала, подбирая слова. — У меня есть свои причины.

— Причины, из-за которых ты готова ворваться в чужой дом и перерезать глотку незнакомому человеку? — всплеснула руками Ти. — Должно быть, очень веские у тебя причины!

Вил прикрыла глаза рукой, потом с нажимом помассировала переносицу.

— И угораздило же меня попасться именно на тебя, — пробормотала она. — Ты ведь первая ведьма, которую я отследила.

— Какая честь! — Ти хлопнула дверцей шкафчика, прошла к своему стулу и скрестила руки на груди.

— Мама говорила, что начинать нужно с ведьм-одиночек, а с ковенами лучше пока не связываться, — зачем-то пояснила охотница.

Ти уставилась на нее.

— А что именно в моем тоне подсказало тебе, что сейчас хорошее время для того, чтобы рассказать, как именно вы убиваете моих сестер? — поинтересовалась она, ногами перекатывая небольшой клубок оранжевой пряжи на полу.

— Я же сказала, я еще никого не убивала!

— А твоя мама? — клубок остановился. Ти размышляла, не пнуть ли его в девушку, которая, как слепой котенок, ковыляет за остальными, совсем не думая головой на плечах и считая это «священной миссией».

Но тут ей пришла мысль получше.

Ти осторожно прокатила клубок так, чтобы он сделал два с половиной круга против часовой стрелки, обвив дубовую ножку стола.

Вил неопределенно дернула плечами.

— Убивает и гордится этим. Потому что спасает много жизней.

— Так спасает или отнимает? — переспросила Ти, наклонилась, сделала вид, что отряхивает платье, а сама ловким движением затянула несколько узелков на пряжевой нити. Затем она выпрямилась, сделала вид, что внимательно слушает Вил и сочинила короткое, но звучное четверостишье в голове.

— Она… — охотница закашлялась, будто что-то попало ей в горло. — Ладно, можно мне горячего чая?

— Конечно, — улыбнулась Ти.

— Того же, что и у тебя, — тут же добавила она.

Ти, ни капельки не смутившись, взяла чистую чашку из кухонного шкафчика и налила ей тот же самый чай. Протянула охотнице питье.

— Спасибо, — буркнула она и уткнулась в кружку.

Ти с непроницаемым лицом смотрела, как Вил опустошает емкость.

— Что за амулет у тебя на шее? — спросила вдруг она.

Девушка коснулась камня кончиками пальцев.

— Это не какой-нибудь магический амулет, это просто кристалл на удачу. Лабрадорит, вроде.

— И как же работает его удача? — Ти оперлась локтями о коленки и уткнулась в ладони подбородком. В воздухе приятно пахло лавандой и черным чаем. Ветер за окном успокоился, и только дождевые капли мерно стучали по стеклу: если прислушаться ко звуку, то непременно потянет в сон.

— Ну… — начала охотница, проводя пальцем по ободку чашки. — Это сложно объяснить. Я даже не знаю…

— По-моему, все очень просто. У тебя есть кристалл «на удачу». Как ты им пользуешься? Опиши мне какой-нибудь случай, — предложила Ти. — Достань из памяти любой пример.

Ти была почти уверена, что Вил воспротивилась бы в обычной ситуации, но чай делал свое дело. Черный чай и лаванда очень успокаивают и помогают воссоединиться со своей магической стороной, которая есть в каждом из нас (даже если отрицать ее изо всех сил). Усилить этот эффект можно, если заговаривать не только чайную смесь, но и кружку, и питье в ней. А заговаривать и передавать умысел можно и без слов, если хватает практических навыков.

И Ти совестно не было: чай не заставит охотницу изменить свои взгляды и передумать резать ведьм, он только достанет то, что может крыться под ее собственными убеждениями и поведает о чем-то интересном как для Ти, так и для самой Вил.

Охотница сладко зевнула, после чего заставила себя встряхнуться и выпрямиться в кресле.

— Я начну издалека, но это будет обоснованно, — заговорила она и откашлялась, чтобы избавиться от хрипотцы в голосе. — Мама учила меня выслеживать ведьм, опираясь на разные методы. Найти вас легче всего по следам, что вы оставляете.

Ти поджала губы. Еще одна лекция о том, как они истребляют ее народ. Может, Ти и не общалась с другими ведьмами, но ей не нужно быть с ними близкими подругами, чтобы считать их сестрами. Кто-то убивает ей подобных просто за то, что они родились теми, кем родились — этого достаточно, чтобы ее кровь кипела и бурлила от одной лишь мысли.

— В детстве у нас была игра под названием «Логово ведьмы», — продолжала Вил. — Мама оставляла на природе подсказки и следы, которые вели меня к так называемому убежищу: это могли быть рисунки, следы странных форм и размеров, примятая листва, сорванные растения…

На этих словах Ти в буквальном смысле передернуло: значит, они охотятся на ведьм и без зазрения совести делают из этого игру, с детства приучая детей к жестокости.

— Я находила, где якобы живет ведьма, и мама обязательно проверяла, готова ли я: наточены ли ножи, понимаю ли я, какая именно ведьма меня ждет, чтобы я могла ей противостоять, ну и так далее.

— Папа в ваших играх не участвовал? Он был против охоты? — спросила Ти, надеясь обрести союзника в его лице.

Вил тут же помрачнела и отвела взгляд.

— И однажды на рынке я присмотрела себе этот кристалл, — с усилием продолжила она, будто не слышала вопроса. Она задумчиво покрутила синий камень в пальцах. — Мне просто захотелось его себе купить, — добавила она, будто оправдываясь. — Маме не показывала, мне казалось, ей это не понравится. И с ним мне стало как-то спокойнее, а в наших играх даже проще. Если сжать его в кулаке, то мысли как будто встают по полочкам, и я вижу то, что не замечаю без него… Это самовнушение, конечно, но все равно, — пожала плечами девушка.

Ти подалась вперед, ловя каждое слово.

— Не знаю, почему все с такими не ходят. Некоторые охотники мастерят специальные ловушки для ведьм, реагирующие на магию, но мама категорически против любых приборов и устройств, поэтому мы в основном охотимся при помощи чутья, логики и следопытства, — сначала охотница замолчала, но потом заметила на себе пытливый взгляд Ти. — Что?

Ведьмочка молча встала, пододвинула стул к креслу-качалке так, чтобы расстояние между девушками было не больше пары шагов, ушла в свою комнату и вернулась с охапкой чего-то сверкающего разных форм и размеров. Села обратно и ссыпала все это богатство себе на колени, на ткань платья.