Ведьмак из Большой Москвы

Очень большая Москва

Гном-дальнобойщик оказался неразговорчивым. Один-единственный раз, где-то между Орлом и Тулой, он внезапно спросил:

– Пить хочешь?

– А что у тебя? – хмуро уточнил Геральт.

– Вода, – ответил гном, не отрывая взгляда от дороги за лобовым стеклом. – Под Балаклеей криница есть, всегда там набираю. Холодненькая!

Чтобы дотянуться до автохолодильника, невысокому водиле не пришлось даже нагибаться. Он вынул пластиковую бутылку без всяких наклеек и надписей и протянул Геральту.

Тот свинтил оранжевую пробочку, понюхал, отпил. Вода была в самом деле хорошая – не усредненная жидкость известных магазинных и складских марок, а настоящая криничная, с особым вкусом. И действительно холодненькая.

– Спасибо, – поблагодарил Геральт, напившись, протянул открытую бутылку гному, дождался, когда он тоже напьется, и только тогда завинтил пробочку, потому что водителю одной рукой это неудобно делать.

Гном кивнул в ответ – не то благодарил за помощь с пробочкой, не то наоборот: ответил на «спасибо» Геральта. И снова надолго замолчал.

Ехал гном только до Ступино, так что в самое сердце Большой Москвы пришлось добираться электричкой. Правда, до вокзала электричка не дошла, почему-то встала раньше времени. Народу в вагоне было всего ничего: орчата-подростки, непрерывно гогочущие и часто выбегавшие в тамбур покурить, двое пожилых людей, с виду бродяг, но не вонючих, сравнительно чистеньких, да сам Геральт. Подобное соседство его не смущало. Об орчатах он подумал: «Спасибо, что курят в тамбуре, а не прямо в вагоне», а о бродягах: «В самом начале бродяжничества все еще чистенькие. А вот потом…» Впрочем, Геральта мало волновали окружающие, он был погружен в себя.

Его не страшили внезапные повороты судьбы – уж кого-кого, а ведьмака жизнь ежедневно берет на излом. И на сюрпризы ни разу не скупится. И заботил Геральта не столько сам факт вынужденного отъезда из Большого Киева, сколько обстоятельства, к отъезду приведшие.

С другой стороны, как и всякий ведьмак, Геральт не любил оглядываться назад, на уже перевернутые страницы жизни. Но на душе отчего-то нехорошо скребло.

Так он и сидел, отгоняя мысли о прошлом и пялясь на лениво ползущие за окном кусты, гаражи, снова кусты, снова гаражи, на заборы промзон, на коробки двадцатиэтажек чуть в отдалении от железнодорожной ветки, на неожиданно оживленные рынки, наоборот, к железке жмущиеся, на платформы, около которых электричка периодически на минуту-другую застывала.

На Большую Москву, где ему предстоит провести какое-то время. Какое?

Кто ж его знает – какое. Будущее покажет.

Когда электричка остановилась, причем не у платформы, а просто посреди перегона, Геральт поначалу не особо встревожился, но минут через пять, когда ожидание начало затягиваться, привычно подобрался. Орчата как раз курили в тамбуре, бродяги вполголоса переговаривались на ближней лавке к противоположному, а Геральт одиноко сидел в середине вагона у приоткрытого окна.

Открытый оконный проем – верхняя его часть – был достаточно широким, чтобы выбраться, это Геральт сразу взял на заметку. Рюкзачок уже снят и стоит рядом, на лавке, потому что не протиснуться с рюкзачком на спине – узковато будет.

Машинально потрогав притороченное к боку ружье, Геральт вслушался. Сегодня он подвесил ружье по-походному, под куртку, а не поверх, чтобы не нервировать окружающих, и, похоже, правильно сделал.

Что-то там, снаружи, происходило. Ругаются. Кричат. Впереди по ходу электрички. Снаружи, а не в вагонах.

Выждав еще несколько минут, Геральт подумал – а не сойти ли ему? На Павелецком делать, в общем-то, было нечего, только и пользы, что расположен вокзал в самом центре, центрее некуда – на Садовом кольце. В центре все безумно дорого, от еды до ночлега, а у Геральта ситуация сложилась не из тех, чтобы шиковать. Тут, чуть южнее центра, тоже, небось, недешево, но уж точно дешевле, чем в пределах Садового.

«Сойду, – внезапно решился Геральт. – Вдруг это судьба?» Он решительно встал и направился к тамбуру.

Орчата очень удачно отжали двери электрички и гурьбой, смешно вытягивая шеи, выглядывали наружу. Геральт похлопал крайнего по плечу:

– Дай-ка!

Орчонок недоуменно обернулся. Остальные не реагировали, продолжали выглядывать. Пришлось его, непонятливого, отодвинуть в сторону – мягко, без особого нажима. Потом и следующего тоже. А дальше Геральт протиснулся в узкую щель и соскочил на залитый мазутом щебень. В спину ему что-то тихо прошипели, но ведьмаки на такое внимания никогда не обращают.

Закинув рюкзачок на одно плечо, Геральт зашагал прочь от электрички, туда, где в размалеванной аэрозолями бетонной стене, что тянулась вдоль путей, виднелся неровный пролом.

«Срезать? – нерешительно подумал Геральт, глядя на него. – Или не стоит?»

Он и дома, в Большом Киеве, предпочитал без нужды в сомнительные места не соваться. А уж тут, в Большой Москве, сама жизнь велела быть настороже.

С другой стороны, унылое однообразие промзоны, тянущейся по обе стороны железнодорожных путей, начало утомлять. Ну что тут увидишь? Щербатые заборы, закопченные строения, жмущиеся друг к другу, чахлые мазутные кущи, непонятно как выживающие в удушливом царстве машинерии, – та еще картина. Если он хочет ночевать сегодня в приличном месте, на простынях, а не в подвале на куче мусора, надо выбираться отсюда. Тем более, вон, в стороне от железки высятся многоэтажные дома, возможно, даже жилые.

«Срежу, – внезапно решился Геральт. – Судьба так судьба».

Для начала он осторожно заглянул в пролом, не увидел ничего такого, чего следовало бы немедленно убояться, вздохнул и бочком протиснулся в него. И оказался на территории диких гаражей, в царстве крапивы, ржавчины и трухлявых деревянных ворот. Если тут когда и водились дикие автомобили, время это безвозвратно минуло. Теперь тут было тихо и пыльно; даже листья крапивы были не зелеными, а серо-коричневыми.

Геральт повертел головой, соображая, в какой стороне перспективнее искать выход отсюда. Пожалуй, справа…

Он двинулся вдоль замшелой колеи. Справа и слева располагались ворота гаражей-боксов, некоторые – запертые на заржавленные висячие замки, некоторые – приоткрытые. В одном месте левая створка ворот была сорвана с петель и валялась тут же, поперек колеи. В густой тени внутри гаража еле-еле угадывались очертания стеллажей, забитых всяким механическим хламом, а ремонтная яма хранила особенно густую, почти непроглядную тень.

Шел Геральт, не торопясь и не производя ни малейшего шума. Не потому, что чего-либо опасался, – просто по многолетней привычке. Поэтому его появление никто и не отследил. А вот сам ведьмак отчетливо услышал приглушенный басок:

– Где камни, а? Где? Где? Где?

А вслед за тем глухой звук удара и чей-то сдавленный стон.

Похоже, кому-то только что неслабо прилетело по печени. Или по почкам. Или просто под дых.

Геральт замер. Звуки определенно доносились справа, из ближайшего гаража. Ворота его были не заперты, лишь прикрыты, оставляя узенькую, едва ладонь просунешь, щель.

Скорее всего, Геральт тихонько прошел бы мимо, но именно в этот момент один из живых в гараже решил выглянуть и проверить, все ли спокойно.

С тихим скрипом створка открылась шире, и из полутьмы выглянул вирг – здоровый и дюжий, как и практически все их племя. Вид у вирга был совершенно бандюганский – клетчатые широкие штаны и тяжелые ботинки, невзирая на летнюю пору; цветастая рубашка, цепура в палец толщиной, перстни-гайки на толстых, как сардельки, пальцах.

Озадаченно уставившись на Геральта, вирг стоял в проходе. А за его спиной ведьмак разглядел еще одного бандюгана, выглядящего примерно так же, только не вирга, а человека. И щуплого пацана, прикованного наручниками к торчащей из стены металлической скобе.

– Что там, Хмырь? – спросил человек, оглядываясь. Вирг ответил с запозданием в пару секунд:

– Да хмырь какой-то…

Геральт задерживаться не планировал. Как можно миролюбивее и спокойнее он произнес:

– Я ничего не видел! Я уже пошел!

Но было поздно.

– Стой, где стоишь, лысый! – с угрозой процедил человек, моментально переместившись вплотную к виргу. В руке его, словно по волшебству, возник пистолет, и ствол его, естественно, был направлен Геральту в живот.

«Вот же ж, блин, судьба! – подумал Геральт с досадой. – Все-таки не повезло. Вляпался…»

– Прими его, Хмырь! – велел человек, по всей видимости главенствующий в парочке.

Вирг послушно покинул проход и вразвалочку зашел ведьмаку за спину.

– Шагай, ну?

И сильно пихнул Геральта в сторону гаража. Когда ведьмак оказался внутри, вирг с лязгом прикрыл створку; стало заметно темнее. Свет теперь лился только из крошечного зарешеченного окошка размером с книгу под самым потолком дальней стены. Скорее всего, этот проем соорудили чисто для вентиляции.

– Ты кто такой? – спросил человек с нажимом.

– Прохожий, – хмуро отозвался Геральт, на всякий случай прикидывая, как половчее вынуть из-под куртки ружье.

– А хрен ли тут делаешь? Че вынюхиваешь?

– На выход иду, – пояснил Геральт по-прежнему спокойно и миролюбиво. – С электрички.

Бандиты с недоумением переглянулись.

– С какой, на хрен, электрички? Тут до станции идти и идти! – недоверчиво протянул вирг по кличке Хмырь.

– Застряла электричка, – пояснил Геральт терпеливо. – Встала как раз напротив гаражей и стоит. А я спешу. Вот и сошел.

Хмырь осклабился:

– Спешит он, гы-гы!

Геральт лихорадочно соображал, чего с этой парочкой делать, поскольку не питал напрасных надежд: его просто так не отпустят. Но с ходу затевать пальбу на поражение было как-то неправильно. Не по понятиям, как сказал бы Хмырь или его менее габаритный товарищ.

Однако сегодня события положительно не брали в расчет желания Геральта – неслись вскачь, как придется, выкидывая коленца и сворачивая в самый неожиданный момент.

Гыгыкнув, вирг повернул голову к своему напарнику, а поскольку шеи у него практически не было, корпус тоже чуток повернулся. Не слишком – так, чтобы держать ведьмака во фронтальном секторе. Но на секунду вирг позабыл о прикованном к скобе пленнике и оказался от него непозволительно близко. Да еще боком.

Пленник молниеносно вытащил у вирга из-за пояса пистолет и без малейшей паузы выстрелил. Раз, другой, третий, четвертый. По две пули каждому бандюгану. Вирга отшвырнуло на добрый метр, и он сверзился в ремонтную яму. Человека через яму перебросило, и он врезался в стеллаж у противоположной стены, а потом просто сполз на пол. Рубашка у него в двух местах стала ярко-красная.

– Руки! – рявкнул стрелок, тыча пистолетом в Геральта. Ведьмак послушно вздернул обе руки – сдаюсь, мол.

Пацан пару секунд выждал, потом внезапно поднес ствол к цепи наручников и нажал на спуск.

Раздался сухой щелчок, а не выстрел. Потом еще один.

Тихо выругавшись, пленник приблизил рукоять пистолета к прикованной руке и ловко выщелкнул обойму.

Она была пуста.

– Если бы ты выстрелил в цепь, – спокойно произнес Геральт, – руку точно сломал бы. В запястье.