Хронум. Книга I

Глава 23

Казалось, приспешники Асмодея выдохлись или собирали новые силы для наступления. Но прямо сейчас под горой не было ни души. Само затишье не могло не радовать. Нам требовался отдых.

Сана приготовила вкусный ужин из мяса нематоды. По вкусу мясо червя напоминало мраморную говядину. Я очень надеялся, что от его употребления не заражусь какими-нибудь трихинеллами. Хотя это сейчас представлялось наименьшим из зол.

Чуть позже девушка засобиралась в приют, прихватив с собой большой кусок мяса, и бережно скрыв его от чужих глаз в кожаной сумке. Наблюдать, как она прячет от соплеменников еду, предназначенную для детей-сирот, было невыносимо.

Я пошел с ней и сопроводил Сану до входа в дальний грот — временный приют для детей. Внутрь я не стал заходить. Боялся, что мое очерствевшее сердце не выдержит вида голодных малышей.

Пока я дожидался девушку у входа в грот, краем глаза оценил размеры нашего убежища. Это было грандиозное творение природы. Во время ужина я заинтересовался рассказом Астая о реликтовой пещере, и мне непременно захотелось исследовать ее до конца. Конечно, не сейчас, когда мы находились в состоянии глухой обороны, а неприятель вот-вот должен был проявить себя.

Со слов Астая, пещеру назвали «Ящиком Пандоры» не просто так. В год ее открытия началась Первая Мировая война, и спустя много десятилетий после ее открытия, спелеологи находили здесь все новые ответвления и ходы.

Пещера представляла собой гигантский лабиринт, с общей протяженностью ходов около двух десятков километров и хранила в себе сотни озер с чистейшей водой.

Мы находились на верхнем ее уровне, в самом большом гроте, от которого шли десятки мелких гротов. Один из таких, самый дальний от входа в пещеру и предоставили детям. Меньших размеров грот со сталагмитом посередине в форме фаллоса достался мне. В качестве подношения Воину Света, чтобы бы это ни значило.

Недалеко от приютского грота находился маленький лаз, в который едва мог протиснуться взрослый человек, а за ним спуск на другой уровень.

Первым делом, когда мы вернулись обратно в мою каморку, я потребовал выставить возле лаза на нижний уровень часовых. Интуиция подсказывала мне, что так будет правильно.

Вернувшись в каморку, я усадил Астая напротив Саны, лукаво при этом улыбался. Девушка была сосредоточена и напряжена. Вряд ли мне удалось бы уговорить ее показать грудь старому хакасу, поэтому я пошел на хитрость.

Под предлогом того, что ей нужно расслабиться, я принялся делать Сане массаж. Хакас скривился и хотел было уйти, но я глазами властно указал ему сесть обратно. Не теряя времени я резко сорвал с девушки накидку и оголил маленькую, аккуратную грудь.

Девушка вскинулась и поспешила убежать, выкрикнув мне что-то нелицеприятное на своем языке. Я ее придержал, ухватив за талию. А она стала бить меня в грудь руками, пытаясь освободиться. Астай был задумчив. Конечно же и его смутило это представление, но судя по выражению лица, хакас успел разглядеть рисунок на ее груди.

Я непроизвольно улыбнулся. Была бы сейчас здесь Залевская, напомнила бы мне, что я дурак и шутки у меня соответствующие. Но к счастью, она была далеко отсюда, в безопасности. Я на это надеялся.

При воспоминании о Залевский внизу заныло, и я, не осознавая своих движений, внезапно притянул Сану к себе и нежно поцеловал ее в губы. Этого хватило, чтобы маленькие кулачки перестали колотить мою грудь. Девушка вдруг ответила мне взаимностью и ловко сунула в рот свой язычок.

Приступ внезапного веселья закончился так же быстро, как и начался. Мои спонтанные действия привели к тому, что Сану мне жутко захотелось. Когда у меня была близость с женщиной в последний раз? С Карелиной десять тысяч лет «вперед»? Усмехнулся своим мыслям.

Нужно было срочно прекращать это действо, потому как Астай успел выйти из оторопи, сделать соответствующие выводы и теперь молчаливо ожидал, когда бесстыжая молодежь прекратит плотские утехи у него на глазах.

— Я понял тебя, Лев. Она та самая. Но не нужно было устраивать это представление. Поверил бы на слово.

Да уж, действительно переборщил. А может быть, я желал этого. Конечно же не в присутствии хакаса, но все же.

Небрежно смерил взглядом Сану, что все еще пребывала в эфире, цыкнул слюной и решил для себя не продолжать поползновений в ее сторону. Во-первых, мы на войне, а во-вторых… нечего ее портить.

— И что, ты даже не падешь ниц перед Матерью?

— Лев, я человек верующий, но не фанатик, каким ты меня представляешь.

Теперь я поудобней разместился рядом с ними и хлопнул в ладоши:

— А теперь жду интересный рассказ от вас обоих. Сана расскажет, откуда она взялась такая красивая (девушка залилась румянцем), а ты Астай расскажешь все, что знаешь об Улуг Хуртуях Тас.

Каждый раз, когда я называл Сану «Матерью Богов», то невольно кривил лицо и произносил эту фразу с легкой иронией. Проще давалось «Улуг Хуртуях Тас», хоть и язык сломать можно было. Ну никак это имя не накладывалось на хрупкую светловолосую девушку с глазами небесного цвета.

Астай просто и без затей спросил Сану прямо, как она появилась в этом мире. Я удивился такой постановке вопроса. Мудрый хакас определенно что-то знал.

Девушка вздохнула и принялась лепетать на своем птичьем языке. Астай был переводчиком:

— Я появилась в этом месте несколько лун назад.

Услышав это, я воскликнул:

— Как это⁈

Астай шикнул на меня и девушка продолжила.

— Очнулась в теле молодой девушки. У прошлой владелицы этого тела была семья: мама, отец и два брата. Но когда мои глаза и волосы начали менять окрас, они отказались от меня и заявили, что я ведьма. Я не считала их своими родными, но мне было до боли обидно. Из своей прошлой жизни я ничего не помнила. Местных укладов жизни не принимала и старалась делать не так, как от меня хотели, а по-своему.

— А разве так бывает? Может быть ей просто отшибло память…

— Лев, не мешай! — отмахнулся от меня Астай, как от приставучей мухи. Девушка продолжила:

— Я скиталась по дворам, выполняла самую разную работу. Кто-то прогонял меня, не пускал за порог, кто-то помогал. Одна женщина не побоялась приютить меня. Заставила перекрасить волосы и поменьше появляться на улице. Вскоре обо мне забыли, пока не появились бесовские отродья.

Уверен, что половину из этого придумал Астай, ведь Сана говорила много меньше его, но звучало складно. А не верить пересказу было нелогично.

— Потом появились вы…

Девушка закончила говорить и выжидательно посмотрела на Астая. Все верно, теперь его очередь, и хакасу придется рассказывать свои легенды на двух языках. Астай тяжело вздохнул и затянул историю:

— Матерь Богов… — сделал он многозначительную паузу, — это Матерь Богов. Хакасы почитают ее больше остальных. Ведь по легенде из ее чрева на свет появились все хакасские Боги: Ирлик хан — Бог страдания и смерти, Узут Арыг — Богиня мороза и холода и… и многие другие.

Я был благодарен Астаю, что тот не стал перечислять их всех. Уверен, наберется не меньше сотни.

— Матерь защищает наши земли, дарует любовь и потомство.

— Как это? — мне действительно было интересно, как она дарует хакасам потомство.

— Недалеко от Сыи на средней горе стоит камень в человеческий рост. По преданиям это и есть Улуг Хуртуях Тас. Она пожертвовала собой, дабы защитить хакасов от бедствия. Когда само небо падало на головы наших потомков, она обернулась в камень, водрузив его вес на свои хрупкие плечи. Наши женщины до сих пор ходят к Матери, чтобы просить ее о зачатии ребенка. И Богиня дарует им дитя.

Астай переводил свои слова и для Саны. По ее лицу было видно, что у девушки случился разрыв шаблона и явное неприятие информации. Она напряжённо расхаживала по комнате, хмурила брови и отрицательно качала головой.

Смешно было наблюдать это; странно — вести светскую беседу, опираясь на легенды; а главное — непонятно, что делать с полученной информацией. Никакой конкретики она не несёт. Непонятно, что делать?

Я ожидал рассказа о том, как Матерь Богов каким-то образом накинула Асмодею цепь на шею и привязала его к порталу. Что она хранила в себе недюжинную силищу или владела сверхмагией. Но куда там? Улуг Хуртуях Тас была обычной девушкой, как Сана, хоть и очень красивой.

После слов хакаса я снова стал разглядывать красоту туземки, уже как мужик, но тут же себя одернул.

«Соберись, Лев! Что ты как безвольный слабак, ведомый членом⁈ Думай той головой, что поможет победить Асмодея!»

— Что-то еще расскажешь?

— Хакасы считают, что Богиня приходит всякий раз, когда нам грозит опасность.

А вот это уже интересно и объясняет рождение Саны в этом времени. Опять же, что дает нам эта информация?

— Спроси у Саны, может быть, она владеет даром, но скрывает это?

Короткая словесная перепалка между ними, и Астай отрицательно качает головой. Я перевел взгляд на собакена, который грыз кость в дальнем углу и не участвовал в разговоре:

— Стивен, может быть ты знаешь, как победить Асмодея?

— М?

Он вопросительно на меня уставился, перестав плямкать костью.

— Спрашиваю, как Асмодея победить? Ну или хотя бы портал закрыть?

— Вырвать ему глотку или сердце, освежевать и пожарить на костре.

— Понятно, — я махнул рукой, потеряв к Стивену всякий интерес.

— Или закрыть портал, принеся Улуг Хуртуях Тас в жертву.

Мы одновременно повернули головы на Стива, но тот уже был занят поеданием кости. Глаза девушки мгновенно увлажнились и она, едва сдерживая всхлипы, выскочила в общий зал.

— Бестолочь, — укоризненно бросил Астай Стиву и вышел вслед за девушкой.

Я отнял у собакена кость и принялся допрашивать с пристрастием.

— Что если не Сану, а, допустим, козу принести в жертву.

— Нет, — отрезал Стив, — только кровь Матери имеет такую силу.

Этот вариант я отмел сразу.

— А что если убить Асмодея? Вырвать ему кадык или сердце, как ты говорил.

Он на секунду перевел взгляд с кости на меня и сказал, что я не смогу этого сделать, и он тоже. Слабые. Нужно расти в силе.

Уловил себя на мысли, что прямолинейность овчара мне импонирует много больше хитровыебанных диалогов с аристократами. Вот бы все были, как Стив.

Я уже было направился вслед за Астаем и Саной, но меня повело в сторону. Острые иглы пронзили меня изнутри, и я потерял сознание от болевого шока.

«Слабый, слабый хронум», — на краю сознания усмехнулся своей беспомощности против отравы Асмодея.