Желтый смех

— Попробуем еще поместить последнюю статью, — настаивал репортер. — Вот полицейский, я его проинтервьюирую; еще не поздно сдать статью в «Набат».

Перед нами стоял, как изваяние, полицейский, засунув руки в карманы черного мундира, пристально смотря потухшим взглядом на улицу, покрытую шляпами, палками и неопределенными обломками.

Мушабёф показал свой пропуск.

— Что происходит?

Офицер насмешливо посмотрел на него.

— О! Ничего особенного, ничего особенного… Да не вытаскивайте вашу записную книжку, это бесполезно, газеты завтра не выйдут.

Тогда он нам рассказал, что паника, вызванная случаем Желтого Смеха, возникла в цирке Моралеса. Обезумевшие зрители бросились на беззащитных клоунов, моливших о пощаде, поднимавших вверх руки. Они погнались за знаменитыми Маскатто, Лью, Виглио, убили их и еще несколько конюхов, пытавшихся вступиться.

Затем исступленная толпа кинулась ко всем знаменитым сеятелям веселья и радости. В Театре Мутен толпа линчевала двух артистов, великий национальный комик Кля-кен-Годено был повешен перед дверью мюзик-холла, в котором он пел.

Подобные же факты имели место в больших провинциальных городах. Солдаты стреляли в толпу, толпа в солдат. Желтый Смех и уверенность в неизбежном конце порождали в обоих лагерях подлинный героизм. Ненависть, в конце концов, понятная, овладела людьми. Простая любезная улыбка вызывала револьверные выстрелы, и в рядах мятежников происходили убийства.

— Таким образом, — сказал нам офицер голосом, выражавшим покорность судьбе, — избиение клоунов, комиков и юмористов продолжается в большом масштабе.

С час тому назад он видел знаменитого Сент-Бреби, этого веселого писателя, в одной рубашке несущегося за автомобилем, как школьник, преследуемого кошмарными воплями толпы, во что бы то ни стало хотевшей содрать с него кожу.

— У нас не хватает сил, — заключил офицер, — провинция, предвидя революцию и бойню, бережет свои гарнизоны. И всюду то же самое, за границей… везде. Сегодня утром трое глав государств умерли от смеха в своих постелях. Телеграммы не опубликовали…. но, не правда ли, вы сами понимаете, что теперь нет больше тайн. Я остаюсь на своем посту, а затем пущу пулю в лоб… то, что уже сделал военный губернатор… Всего хорошего…

Офицер по-военному сделал оборот и исчез в маленьком, слабо освещенном кафе, где несколько хирургов, без пиджаков, в белых фартуках, сидели с покорным видом, скрестив руки.

Мы покинули эти опасные места, заняв покинутый таксомотор. Мушабёф умел управлять машиной, и мы поехали по направлению к Отейу. Проезжая по площади Этуаль, мы увидели под Триумфальной аркой качающееся на конце веревки тело. Ноги повешенного были на расстоянии четырех или пяти метров от земли.

Мы с ужасом убедились, что это было тело знаменитого Вомистика.