Китай в ООН

Деятельность Китая по противодействию международного терроризма в составе ООН

С 1992 года ускорился процесс подключения Китая к основным договорно-правовым режимам и конвенциям ООН, в том числе по вопросам защиты интеллектуальной собственности, биоразнообразия, прав человека, по морскому праву и ядерной безопасности. Китай стал одним из первых государств, подписавших Договор о запрещении развития, производства, складирования и использования химического оружия и о его уничтожении. В 2003 году КНР подписала, а в 2005 году ратифицировала Конвенцию ООН по борьбе с коррупцией. В 1997 году КНР подписала Международную конвенцию об экономических, социальных и культурных правах человека, а в 1998-м — Конвенцию о гражданских и политических правах.

Из «безмолвного труженика» Китай трансформировался в одного из самых последовательных защитников провозглашенных ООН целей глобального социального и экономического развития, в активного участника большинства переговорных механизмов по вопросам разоружения и нераспространения ядерного оружия. КНР стала чаще использовать трибуну ООН для оглашения тех или иных собственных принципов. Так, председатель КНР Ху Цзиньтао, выступая 15 сентября 2005 года на встрече глав государств — членов ООН по случаю 60-летия организации, выдвинул идею совместного строительства гармоничного мира на основе его культурно-цивилизационного многообразия.

В Китае подчеркивают, что страна, обладающая в качестве постоянного члена Совета Безопасности правом вето, подходит к его применению «взвешенно и осмотрительно».

В конце 1990-х годов Пекин дважды воспользовался правом вето для того, чтобы отбить покушения на принцип «одного Китая». Речь идет о вето Китая при голосовании в СБ ООН проекта резолюции о направлении группы военных наблюдателей в Гватемалу (1 октября 1997 года) и при голосовании по вопросу о продлении пребывания в Македонии военной миссии ООН с превентивными целями (25 февраля 1999 года). В обоих этих случаях Китай руководствовался «основополагающим принципом защиты суверенитета», так как Гватемала, игнорируя предостережения КНР, пригласила на церемонию подписания мирных соглашений представителя администрации Тайваня, а Македония 8 февраля 1999 года установила с Тайванем дипломатические отношения5.

Еще одной причиной применения Китаем права вето становилось желание предотвратить необоснованное вмешательство во внутренние дела других стран. В январе 2007 года КНР вместе с Россией и ЮАР голосовала против проекта резолюции Великобритании и США «О ситуации в Мьянме», что мотивировалось отсутствием угрозы со стороны Мьянмы миру и безопасности в регионе. 11 июля 2008 года КНР вместе с Россией по тем же мотивам голосовала против предложенной США и Англией резолюции с осуждением внутренней политики президента Зимбабве Роберта Мугабе. Несколько особняком стоит недавнее вето, наложенное Китаем вместе с Россией в Совете Безопасности ООН при голосовании проекта резолюции ряда европейских стран о ситуации в Сирии. Его причиной стал отказ авторов проекта резолюции зафиксировать обязательство воздержаться от военного вмешательства в ситуацию в Сирии.

Особенности позиционирования КНР в ООН нашли отражение в эволюции ее подхода к реформе этой организации. Здесь можно выделить три этапа.

В 1990-х годах Пекин весьма активно поддерживал реформу организации, поскольку она была созвучна китайскому тезису о необходимости создания нового международного политического и экономического порядка. Китай выступал за усиление в деятельности ООН акцента на экономические и социальные проблемы, за повышение представительства развивающихся стран.

В конце 1998 — начале 1999 года все сильнее стало проявляться стремление США и их союзников по НАТО оказать давление на Югославию по косовской проблеме, причем действуя в обход ООН. 24 марта 1999 года ВВС НАТО без непосредственной санкции Совета Безопасности ООН начали бомбардировки стратегических объектов в Сербии. В этой ситуации на первый план для Китая, как и для России, вышла задача не той или иной реформы ООН, а защиты ее легитимности и центральной роли в обеспечении мира и безопасности. В Совместном заявлении глав государств от 23 ноября 1998 года РФ и КНР констатировали, что главная уставная ответственность Совета Безопасности за поддержание международного мира и безопасности «ни при каких обстоятельствах не должна ставиться под сомнение» и что «любые попытки обхода совета чреваты подрывом существующего механизма поддержания мира». Год спустя в Совместном заявлении по актуальным проблемам современной международной обстановки от 9 декабря 1999 года Китай и Россия высказались «за сохранение в неизменном виде уставных полномочий нынешних постоянных членов Совета Безопасности», охарактеризовав данное положение как «необходимое условие обеспечения эффективности и стабильности ООН». Тем самым было положено начало второму этапу эволюции подхода КНР к реформе ООН, который продлился примерно до 2003–2004 годов. КНР стала выступать не за реформу ООН вообще, а за «рациональную и ограниченную реформу», которая «выдержала бы проверку временем и была бы приемлема для подавляющего большинства членов организации». Соответственно Пекин выступил против введения каких-либо конкретных сроков завершения преобразований.

Третий этап, продолжающийся по настоящее время, характеризуется тем, что Пекин, поддерживая саму идею реформы, воздерживается от активных действий и не форсирует события, апеллируя к необходимости достижения максимально широкого консенсуса по вопросу о новых постоянных членах СБ.

Став в последнее время подавляющего большинства влиятельных международных организаций и переговорных механизмов, КНР продолжает рассматривать в качестве важнейшей на этом направлении свою работу в ООН. Отчасти это связано с тем, что, по оценке китайских экспертов, «ни в какой другой международной организации Китай не занимает более высокого места, чем в ООН, и никакая другая международная организация не оказала на Китай большего влияния, чем ООН». Сказалось и то обстоятельство, что основополагающие принципы ООН оказались созвучны внешнеполитическому курсу КНР.

«Китай одна из стран, стоявших у истоков Организации Объединенных Наций, в настоящее время является постоянным членом Совета Безопасности ООН. Официальный Китай считает, что в международных делах ООН играет незаменимую роль. Китай твердо поддерживает готовящуюся реформу ООН, и неоднократно высказывал свое мнение касательно принципов и направления реформы»6.

В июне 2005 года китайское правительство опубликовало документ «Позиция Китая в вопросе реформы ООН», в котором впервые в официальной форме дало всестороннее и систематическое изложение точки зрения и намерений Китая, касающихся всех аспектов реформы ООН. Этот документ содержит 4 раздела, полностью излагающих позицию Китая в вопросах развития, законопорядка, прав человека и демократии, а также позицию, ратующую за усиление роли ООН.

Китай подчеркивает, что реформа ООН должна отвечать интересам мирового сообщества в целом, должна поставить на первое место вопрос развития развивающихся стран, в особенности бедных стран. По этим вопросам Китай выдвинул соответствующие инициативы. Китай стоит за сохранение руководящей роли Совета Безопасности, за соблюдение безопасности суверенитета развивающихся стран. В вопросе прав человека Китай, с одной стороны, выступает за соблюдение суверенитета каждой страны, а с другой, считает необходимым вмешательство Совета Безопасности в случае крупномасштабных гуманитарных кризисов. Китай поддерживает реформу учреждений ООН по человеческим правам.

15 сентября 2005 года Председатель КНР Ху Цзиньтао, выступая на совещании глав государств, посвященном 60-летию основания ООН, сделал важный доклад «Придерживаться демократического консультирования и стимулировать реформу». Ху Цзиньтао указал, что позиция Китая в поддержании реформ в ООН является твердой и последовательной. Китай желает совместно с другими участниками совещания протолкнуть реформу в здоровом направлении с тем, чтобы ООН сделала еще более весомый вклад в благородное дело мира и развития человечества.

В сентябре 2013 года в столице Казахстана городе Астане Председатель КНР Си Цзиньпин выступил с важной речью, в которой провозгласил масштабный проект создания экономической зоны совместного процветания Китая и стран Центральной Азии, вдоль древнего «Шелкового Пути» на Запад. Однако «тектонические процессы глобальной трансформации» со всей очевидностью указывают на то, что центр мира сего перемещается на Восток: из Атлантики в Тихоокеанскую зону. И здесь у России естественным ходом вещей открываются возможности распространить зону совместного процветания стран и народов незападных цивилизаций и на наше Богом хранимое Отечество. А для этого в условиях стратегической китайской инициативы политико-экономической и культурной интеграции в зоне «Шелкового пути» на Запад, России достаточно поменять отношение к «Расширенной Туманганской Инициативе» (РТИ), с 2005 года выступающей продолжением Программы по развитию района реки Туманная на стыке границ РФ, КНР и КНДР. Региональная Туманганская Программа развития ООН для стран Северо-Восточной Азии, выходящих на Японское море, была принята в 1991 г. К 1996 году в программу вошли КНР, обе Кореи, Монголия, Россия и Япония. Поскольку выход Китая и сухопутных маршрутов международной торговли стран Центральной Азии на Японию через территорию Хасанского района Приморского края РФ де-факто создают условия для Тихоокеанской альтернативы американской политике, друзья доллара США блокировали и блокируют все реальные шаги и перспективу проекта Туманган. А перспективы у этого проекта для России, как и 20 лет назад, определяются грузовой базой транзита через территорию Приморья объемом 10 млн. тонн в год. В начале проекта — это были уголь и зерно, теперь это ещё и автозапчасти, контейнеры, рыбопродукция, лесная продукция, текстиль, стройматериалы и продукты питания. Создание транспортного коридора: Хунчунь (КНР) — переход Краскино (Махалино) — Зарубино (порт Троицы) — порт Ниигата (Япония) давал бы России на транзите норму прибыли порядка 300 %. Тем не менее «политика не может не главенствовать над экономикой» и выгода РФ поперек интересам США лукавыми методами забалтывания и стратегического саботажа блокируется. А нужно-то проложить 70 км не пересекающейся с РЖД линии от китайской границы до порта Троицы. Построить специальный причал и пустить в Ниигата железнодорожный паром. Поскольку ширина колеи в Китае и Японии (а теперь и в Центральной Азии) одинаковая (в РФ — шире) то вагоны от любой станции «Шелкового пути» через Японское море могут следовать без перегруза. Два железнодорожных парома немецкой фирмы Dornier на 400 вагонов позволят перевозить в прямом сообщении 5 млн. тонн грузов в год. Уже этого грузопотока хватит, чтобы превратить юг российского Приморья — специальную зону развития в Хасанском районе — в «наш российский Гонконг». Инфраструктурный проект в специальной (закрытой) зоне вдоль транспортного коридора «Приморье-2» давным-давно готовы профинансировать китайцы. Деньги на эти цели в КНР есть. Чего нет — так это стратегического видения в коридорах российской власти перспективы создания на китайские деньги под транзитные грузы зоны совместного процветания вдоль «Шелкового пути» теперь и на Восток до Японии. А ведь создание такого коридора и зоны развития вдоль него стало бы для России «сухопутным Босфором».