Темный горец

Глава 15

Терзающая боль, заставляющая раскачиваться из стороны в сторону и рвущая голову на части, вырвала Риган из сна. Ей хотелось свернуться в спираль и закричать захлебывающимся криком, рвущимся изнутри, в тщетной надежде уменьшить страдания.

Вместо этого Риган осталась лежать, крепко зажмурив глаза от мучительной боли. Казалось, мозг полыхает, а каждый удар сердца, отдающийся в голове тяжелым молотом, делает ее страдания еще невыносимее.

Она постаралась отвлечься, думая о чем-нибудь приятном. В голове немедленно возник образ Гэлена, но воспоминания о его ласковых руках и о страстных поцелуях не помогли справиться с нарастающим страданием.

Единственная мысль доставляла удовлетворение — это случилось, пока еще все спали, да и сама она находилась в лежачем положении. Ей ужасно не хотелось, чтобы Гэлен видел ее в таком состоянии и заподозрил в слабовольном бессилии. Он — бессмертный Воитель, умеющий читать мысли! Что же он может подумать, увидев женщину, тщетно пытающуюся подняться с колен от простой головной боли?

Между сомкнутых век просочилась слезинка и, прокатившись по щеке, остановилась на носу. Почему же ее так мучают эти боли, почему становятся все сильнее и сильнее? Каждый звук, как бы слаб он ни был, отдавался внутри барабанным боем. Легкий птичий щебет неподалеку раскалывал голову на тысячи осколков. Тихое поскрипывание близких шагов заставило ее сердце замереть от нового приступа боли.

Она знала, что это мог быть лишь Логан или Гэлен, но была готова поклясться, что не Гэлен. К первой слезинке добавилась вторая, пределу терпения Риган наступал конец, переносить эту пытку дальше становилось невозможно. Она чувствовала, как ее обволакивает непроглядный мрак, а боль продолжает наступать со всех сторон, погружая в пучину страдания и печали.

Гэлен внимательно разглядывал Риган. Она лежала на боку, повернувшись спиной и собравшись в плотный клубок. Все тело скрючилось, колени касались груди. Насколько понимал Гэлен, ее накрыл приступ невыносимой боли.

— Что это? — только и смог прошептать Логан.

— Могу лишь сказать, что что-то плохое, — так же тихо ответил Гэлен, указывая подбородком на Риган.

Логан с надеждой посмотрел на лежащее тело.

— Может быть, просто дурной сон…

— Нет, это большее… Это боль…

— Да вся их компания с самого утра похожа на дохлых мух. Послушай, а Риган никак не могла себе навредить с вечера?

— Я бы увидел.

— Тогда подойдем поближе…

Вздрогнув, Гэлен вспомнил о визите Мейри накануне.

— Старейшина уверяла, будто Риган предназначена не для меня, а для кого-то другого, больше ничего путного выжать из Мейри не удалось.

— Насколько я понял, — хмыкнул Логан, — Риган — она для Мейри как дочь. Вот старушка и хочет защитить ее от всяких напастей, как и любая другая матушка. Ни на грош нам не доверяет и старается, чтобы Риган держалась от нас подальше. Если ты хочешь, чтобы у тебя с ней все было в порядке, предоставь ей право принимать решения самостоятельно.

— Я и не спорю, ты абсолютно прав.

— Как всегда, — довольно улыбнулся Логан. — Пойдем к ней.

Стараясь идти бесшумно, Гэлен заскользил между спящими друидами.

Солнце только начинало вставать, и его легкий свет начал разбавлять ночной мрак. На горизонте клубились облака, окрашенные в ожидании рассвета в желтый и оранжевый цвета. Пришла пора будить весь отряд, но перво-наперво Гэлену хотелось определиться с Риган.

Он не стал подходить к ней близко. Наоборот, Гэлен выбрал максимальное расстояние, с которого можно было подробно рассмотреть ее лицо. Риган выглядела бы спящей, если бы не крепко зажмуренные глаза и побелевшие руки, сжатые в кулаки.

Неужели действительно ночной кошмар, как предположил Логан? Или что-то большее?

Гэлен сделал шаг по направлению к спящей, когда что-то пронеслось над его головой. Резко подняв голову, он увидел сокола и прищурился, разглядывая. Его появление казалось слишком уж необычным для этих мест.

Когда сокол скрылся среди верхушек деревьев, Гэлен увидел, что Логан так же внимательно смотрит вслед улетающей птице. Живя среди друидов и магии, Гэлен разучился верить в совпадения.

Логан обернулся к нему, окинув друга посуровевшим взглядом. Тот, в свою очередь, молча кивнул на небо. Хотелось бы верить, что ничего не произошло, но осторожность не помешает. Особенно с целым отрядом беззащитных друидов на шее.

Когда Гэлен вновь посмотрел на Риган, та уже лежала, подперев голову локтем, устало проводя другой рукой по лицу. Было видно, что эта рука дрожит, а сама Риган бледна, как мертвец. Наконец она нашла в себе силы сесть, сделать несколько жадных глотков и побрызгать водой на лицо. Зашевелились и остальные, не оставляя Гэлену времени перекинуться с Риган хоть парой слов.

По кругу пошли овсяные лепешки. Зажав свою между зубами, Гэлен засыпал песком тлеющие остатки углей. В это время рядом появился Логан.

— Заметил что-то подозрительное?

— Ничего. Птичка полетела охотиться.

— Ты серьезно так считаешь?

Логан мрачно хмыкнул и принялся за свою лепешку.

— Если серьезно, то я не думаю, что это игра случая. У меня сокол до сих пор в глазах стоит. Ой, не нравится мне все это, что-то здесь затевается…

— Согласен. Будем посматривать по дороге не только на грешную землю, но и в небеса.

Как только друиды покончили с едой, Логан немедленно поднял их на ноги, готовя к новому дневному переходу. Один лишь Браден позволил себе громко захныкать, но, всматриваясь в лица остальных, Гэлен видел, что и те пребывают в таком же подавленном состоянии. Пришлось Логану опять подкинуть малыша в воздух, и его искренний смех придал отряду немного бодрости.

Воители вышли чуть вперед, осматривая дорогу и определяя места, где нетрудно затаиться в засаде. Ни тот ни другой не сомкнули ночью глаз, в сотый раз обдумывая самые безопасные тропы. Некоторые из них значительно сократили бы время в пути, однако надо думать, что Дейрдре прикидывала то же самое. Наконец Логан двинулся вперед, а Гэлен остался позади, подгоняя отставших. Ему очень хотелось перехватить взгляд Риган, надеясь, что она догадается поотстать от группы, однако Мейри, крепко вцепившись в ее руку, не отпускала от себя ни на шаг.

Гэлен вздохнул: необъяснимое растущее чувство тревоги стояло костью в горле.

Самые сильные приступы боли откатились назад, но ослабевшее тело продолжало подрагивать. Мейри с первого взгляда поняла ее состояние и мгновенно бросилась на помощь. Отказываться было бессмысленно, поскольку Риган едва держалась на ногах.

— Тебе совсем плохо? — шепнула Мейри.

— Самое худшее позади.

— Но ты еще страдаешь, я вижу… — Это звучало не как вопрос, а как утверждение.

— Немного…

Губы старейшины вытянулись в тонкую ниточку.

— Тебе необходим отдых, — проговорила она, нахмурившись. — Позволь, я переговорю об этом с Воителями.

— Ни в коем случае! — с жаром воспротивилась Риган. — Оставь, пожалуйста, эту затею, со мной и так все будет хорошо.

— Ну, как знаешь, — ответила Мейри, однако ее голос был переполнен сомнением.

Несогласие старейшины совершенно не заботило Риган. Головная боль почти прошла, а Гэлен так ничего и не узнал. Конечно, это выглядело глупо, но ей хотелось, чтобы он воспринимал ее как сильную и волевую женщину, не подверженную слабостям и не хнычущую по пустякам.

Она чувствовала, что Гэлену хочется завязать разговор. Огромным усилием воли Риган сдержалась, не став оглядываться в его сторону, и подставила измученное лицо первым лучам восходящего солнца.

После схватки с вирранами Гэлен не стал снова перевязывать волосы шнурком, и теперь они свободно падали на плечи. Казалось, золотистые волны обрамляют его лицо, подчеркивая волевой подбородок и бронзовый оттенок кожи. Риган испытала непреодолимое желание прижаться к его груди, пропустить эти волны между пальцами. Глубоко вздохнув, Риган подавила желание, которое разогревало кровь и заставляло колотиться сердце.

Боль, окутывавшая сознание черной пеленой, уже уменьшилась настолько, что Риган нашла в себе силы больше не опираться на Мейри.

— Когда начались боли? — спросила старейшина.

— Приступ вырвал меня из дремоты. Вчера целый день голова не болела вообще, я даже начала надеяться, что, может быть, это уйдет насовсем…

— Нет, мое дитя, — пробормотала Мейри, — боюсь, этого не случится.

— Как ты можешь это утверждать наверняка? — нахмурилась Риган, поворачивая голову к старейшине.

— Я просто думаю, что головная боль, появляющаяся каждый день на протяжении целого месяца, не уйдет сама собой.

Все это время Мейри смотрела под ноги, низко опустив голову, поэтому Риган не могла заглянуть ей в глаза, чтобы определить, говорит ли та правду. Хотелось бы верить, но что-то настораживало. Правдоподобность рассуждений Мейри казалась вполне очевидной, однако по ее голосу Риган точно определила, что старейшина знает больше, чем говорит. Что ж, нападение — лучшая стратегия.

— Ты ведь не говоришь мне все до конца, не так ли, Мейри?

— Я добиваюсь только одного — защитить тебя от Дейрдре, поэтому не хочу подвергать тебя опасности.

Мейри довольно неуклюже ушла от ответа на прямой вопрос, хотя сейчас для Риган это было главным. Солнце потихоньку приподнималось в небе, и так же постепенно в Риган росло уныние. Она начинала понимать, что ее туманное прошлое и мучительные головные боли как-то связаны между собой.

Все, что говорила ей Мейри, требовалось тщательно обдумать. Да, старейшина проявляла о ней заботу, в этом не было никакого сомнения. Но почему же она так упорствует, тщательно скрывая все, что касается ее прошлого?

Риган продолжала двигаться, держась от Гэлена на расстоянии. Она чувствовала, что еще не готова к разговору с ним, и подозревала, что он наблюдал за ней в момент приступа. А если даже он и не заметил ее этим утром, то вполне мог обратить внимание на него.

На первом привале Риган расположилась около Одары. Похоже, старейшина переживала не лучшие времена, ее тщедушную фигурку покачивало от усталости.

— Ты очень добра ко мне, — благодарно заметила Одара, после того как Риган поднесла ей напиться, заботливо поддерживая меха с водой.

— А что в этом удивительного? — улыбнулась Риган. — Ты ведь тоже никогда меня не обижала.

— Мейри говорила, этим утром тебя опять мучила боль?

— Да, это так, — тяжело вздохнула Риган, заглядывая в добрые зеленые глаза старейшины. — Ну хоть ты мне скажи! Я ведь чувствую, что Мейри достаточно знает о моем прошлом, а как спросишь — словно воды в рот наберет. Отчего же она отказывается мне помочь?

— Мейри просто хочет для тебя лучшего. И не только Мейри, дорогая, мы все хотим этого.

— А я хочу честного ответа! Почему никто не говорит то, что я желаю знать?!

— Иногда незнание — благо.

— Эти слова любят повторять от случая к случаю те, кто обладает знанием.

— Неужели ты думаешь, что мне доставляет радость хранить секреты? — прищурилась Одара.

— Тогда, может быть, ты мне расскажешь? Почему из моего прошлого делают тайну за семью печатями?