Дьявол зимой

– Ладно-ладно, – примирительно сказал Себастьян, отступив назад. – Все будет, как ты скажешь. – Голос его звучал дружелюбно, выражение лица оставалось спокойным, несмотря на капельки пота, выступившие на лбу. – Слушай, Джосс... Тебе ничто не угрожает. Ты среди друзей. Твоя сестра... мы все хотим выполнить просьбу твоего отца позаботиться о тебе. Скажи мне, чего ты хочешь. Я могу достать морфий, чтобы облегчить твои боли. Можешь остаться здесь, где тебе будут обеспечены чистая постель и уход. Мы сделаем все, что ты пожелаешь.

– Ага, так я и поверил, – подозрительно отозвался Буллард.

– Клянусь, Я сделаю все, что в моих силах. Но если ты причинишь вред Эви, я ничем не смогу тебе помочь. – Не переставая говорить, Себастьян медленно продвигался к окну, вынуждая Булларда поворачивать голову. – Позволь ей отойти от тебя...

– Стой, – резко произнес Буллард, нетерпеливо тряхнув головой. Его тело содрогнулось, из горла вырвался какой-то животный возглас. – Вот черт, опять этот шум в ушах...

– Тебе нужно принять лекарство, – терпеливо произнес Себастьян. – И отдохнуть. Опусти руку, Джосс. пока никого не поранил... Здесь тебе ничто не угрожает. Ты дома. Опусти руку, и я помогу тебе.

Невероятно, но Буллард ослабил хватку, словно загипнотизированный успокаивающим голосом Себастьяна. и повернулся к нему лицом.

Оглушающий грохот потряс воздух. Неожиданно оказавшись на свободе, Эви отлетела назад, чуть не споткнувшись о Булларда, рухнувшего на пол. В ее смятенном сознании запечатлелся Кэм, который стоял в дверях, опуская дымящийся пистолет. Себастьян, судя по всему, сознательно отвлекал Булларда, чтобы помочь Кэму прицелиться.

Не успела она опомниться, как сильные руки Себастьяна схватили ее, развернули и прижали к груди. Напряжение, которое он сдерживал последние минуты, вырвалось наружу; он дрожал всем телом, стиснув ее в нервном объятии и уткнувшись лицом в ее растрепанные локоны.

Эви тоже дрожала, вцепившись в него обеими руками. Казалось, ее пульс никогда не вернется к нормальному состоянию.

– Это Фрэнни позвала тебя? – выговорила она наконец.

Себастьян кивнул, его дрожащие пальцы скользнули в ее волосы, обхватив затылок.

– Она сказала, что у тебя в комнате мужчина. Она не узнала его. – Запрокинув ее голову, он увидел у нее на шее крохотную ранку, оставленную ножом, и побледнел, осознав, насколько Буллард был близок к сонной артерии. Поцеловав кровавую отметину, он осыпал лихорадочными поцелуями ее лицо. – Господи, Эви, – прошептал он. – Не представляю, как я все это вынес.

Обернувшись, она взглянула на Кэма, который снял сюртук и набросил его на голову и плечи Булларда.

– Кэм, тебе не следовало стрелять в него, – сказала она. – Мне кажется, он собирался отпустить меня.

– Этого никто не знает, – отозвался молодой человек без всякого выражения. – Я не мог рисковать и выстрелил, как только представилась возможность. – Его лицо было бесстрастным, но в золотистых глазах стояли слезы, и Эви поняла, чего ему стоило убить человека, которого он знал с детства.

– Кэм, – участливо начала она, но он остановил ее жестом и покачал головой.

– Это было гуманно по отношению к нему, – сказал он, не глядя на нее. – Ни одно живое существо не должно так страдать.

– Да, но ты...

– Со мной все в порядке, – отрезал Кэм, сжав челюсти. Однако его вид говорил об обратном. Бледный, несмотря на смуглую кожу, он выглядел таким потрясенным, что Эви, не удержавшись, подошла к нему и заключила в объятия, желая хоть как-то утешить. Он позволил обнять себя, хоть и не вернул объятие, но Эви почувствовала, как его губы на мгновение прижались к ее волосам.

На этом терпение Себастьяна кончилось. Шагнув вперед, он бесцеремонно притянул Эви к себе и отрывисто произнес, обращаясь к Кэму:

– Отправь кого-нибудь в похоронную контору.

– Хорошо, – отозвался тот. – Внизу наверняка слышали выстрел. Нужно придумать какое-то объяснение.

– Скажи, что чистили пистолет, и он случайно выстрелил, – велел Себастьян. – И не забудь добавить, что никто не пострадал. Когда приедут за покойником, проводи их через задний вход. И заплати за молчание.

– Да, милорд. А что, если у констебля появятся вопросы...

– Пошли его в контору. Я сам поговорю с ним.

Кэм кивнул и вышел.

Выйдя с Эви из комнаты, Себастьян запер дверь, положил ключ в карман и направился в другую спальню, дальше по коридору. Эви как в тумане следовала за ним, пытаясь осознать случившееся. Себастьян посторонился, пропустив ее в комнату.

– Оставайся здесь, – сказал он. – Я пришлю к тебе горничную. И стаканчик бренди – тебе не помешает выпить.

Эви устремила на него взволнованный взгляд:

– Ты поднимешься ко мне позже?

Себастьян коротко кивнул:

– Когда разберусь с делами.

Но он так и не вернулся. Напрасно прождав его весь вечер, Эви легла в постель одна. Ее беспокойный сон часто прерывался, и она шарила по пустому месту рядом с собой в тщетных поисках теплого тела мужа. Утро застало ее утомленной и встревоженной. Открыв припухшие глаза, она уставилась на горничную, которая появилась, чтобы развести огонь в камине.

– Ты видела лорда Сент-Винсента сегодня утром? – спросила она хриплым спросонья голосом.

– Да, миледи. Его сиятельство и мистер Роган почти всю ночь не спали. Разговаривали.

– Передай ему, что я хочу его видеть.

– Слушаюсь, миледи. – Горничная поставила на умывальник кувшин с горячей водой и вышла.

Выбравшись из постели, Эви выполнила утренние процедуры и пригладила пальцами растрепанные локоны. Все ее туалетные принадлежности, включая расческу, остались в прежней спальне, где...

Эви содрогнулась от отвращения и жалости, вспомнив о событиях вчерашнего вечера. Хорошо, что ее отец не дожил до того, чтобы увидеть, что стало с бедным Джоссом Буллардом. Впрочем, никто не знает, как он на самом деле относился к молодому человеку и верил ли, что тот его сын.

– Папа, – прошептала она, глядя в собственные глаза, отражавшиеся в зеркале. Глаза Айво Дженнера. Сколько секретов он унес с собой в могилу, сколько осталось недосказанным! Она всегда будет сожалеть о том, что не узнала его лучше. Вздохнув, Эви утешилась мыслью, что ее отец был бы доволен, узнав, что его детище достигло высот, о которых он всегда мечтал... и что его дочь способствовала этому, выйдя замуж за подходящего человека.

Не успели ее мысли вернуться к Себастьяну, как он вошел в комнату, одетый в ту же одежду, что и накануне. Его золотистые волосы пребывали в беспорядке, вокруг голубых глаз залегли тени. Он выглядел усталым, но непреклонным, как человек, который принял неприятное решение и намерен следовать ему.

Он окинул ее придирчивым взглядом.

– Как ты себя чувствуешь?

Эви хотела броситься ему навстречу, но что-то в выражении его лица остановило ее.

– Немного устала, – ответила она, с любопытством глядя на него. – Но, полагаю, не так, как ты. Горничная сказала, что ты почти не спал ночью. Говорят, вы с Кэмом долго беседовали.

Себастьян потер рукой затылок.

– Ему трудно примириться с тем, что произошло вчера вечером. Но он справится.

Эви неуверенно шагнула к нему, гадая, почему он выглядит таким отчужденным. Впрочем, ему не удалось скрыть огонь, мелькнувший в его глазах при виде ее фигуры, облаченной в ночную рубашку. Это обнадеживало.

– Иди ко мне, – тихо сказала она.

Вместо того чтобы откликнуться на ее призыв, Себастьян подошел к окну и молча уставился на оживленную улицу, запруженную людьми и экипажами.

Озадаченная его поведением, Эви ждала, глядя на его спину и напряженную линию плеч.

Когда он наконец повернулся к ней, его лицо хранило бесстрастное выражение.

– С меня достаточно, – сказал он. – Тебе опасно оставаться здесь. Я говорил это с самого начала и, как выяснилось, оказался прав. Я принял решение, и ничто не заставит меня изменить его. Завтра ты уедешь отсюда. Поживешь немного в нашем семейном поместье. Отец хочет познакомиться с тобой. Надеюсь, тебе понравится его общество, к тому же там есть несколько семей...

– А ты останешься здесь? – спросила Эви, нахмурившись.

– Да. Буду управлять клубом и время от времени навещать тебя.

Эви потрясенно уставилась на него, не в состоянии поверить, что он предлагает им расстаться.

– Что? – спросила она слабым голосом.

Он угрюмо сверкнул глазами.

– Я не могу допустить, чтобы ты жила в подобном месте, постоянно тревожась, как бы с тобой чего не случилось.

– В деревне тоже всякое может случиться.

– Я не собираюсь с тобой спорить, – ворчливо отозвался Себастьян. – Ты поедешь туда, куда я сказал, и все.

Прежняя Эви, наверное, проглотила бы обиду и подчинилась без дальнейших споров. Новая Эви была намного сильнее... и отчаянно влюблена.

– Вряд ли я смогу жить отдельно от тебя, – заявила она ровным тоном. – Особенно когда я не понимаю, зачем это нужно.

Выдержка Себастьяна дала трещину. Он побагровел и запустил пальцы в волосы, еще больше взъерошив густые пряди.

– Черт, в последнее время я стал таким рассеянным, что не могу принять решение ни по одному вопросу. Я не способен ясно мыслить. В животе у меня точно завязываются узлы, грудь постоянно болит, а когда я вижу, как ты говоришь с другим мужчиной или улыбаешься кому-то, я схожу с ума от ревности. Я не могу так жить. Я... – Он умолк и недоверчиво уставился на нее. – Проклятие, Эви, что смешного я сказал?

– Ничего, – ответила она, поспешно спрятав улыбку, тронувшую уголки ее губ. – Просто... это звучит так, словно ты хочешь сказать, что любишь меня.

Это предположение, казалось, потрясло Себастьяна.

– Нет, – выдавил он, покраснев. – Ничего подобного я не говорил. Просто я пытаюсь найти выход... – Он замолк и резко втянул в грудь воздух, когда она шагнула к нему и обхватила его лицо ладонями. – Нет, ты все неправильно поняла, – нетвердо произнес он, и она уловила страх в его голосе. Страх, который испытывает маленький мальчик, когда еще одна женщина, которую он любил, исчезает из его жизни, унесенная безжалостной лихорадкой.

Не зная, как смягчить его застарелое горе, Эви приподнялась на цыпочках и нашла его губы своими. Себастьян вздрогнул и отвернулся. Ничуть не смущенная этим, она осыпала поцелуями его щеку, челюсть и шею. Он тихо выругался.

– Черт бы тебя побрал, Эви, – произнес он с отчаянием. – Я должен тебя отослать.

– Ты не меня пытаешься защитить, а себя. – Она крепко обхватила его руками. – Но тебе придется рискнуть и позволить себе любить кого-нибудь.

– Нет, – прошептал он.

– Да. Придется. – Эви закрыла глаза и прижалась щекой к его груди. – Потому что я люблю тебя, Себастьян... и хочу, чтобы ты любил меня. По-настоящему, а не вполсилы.

Он шумно выдохнул и схватил ее за плечи:

– Позволь мне самому решать, как и кого любить...

Эви не дала ему закончить, прильнув к его губам в медленном дразнящем поцелуе, пока Себастьян не сдался со стоном. Его руки обвились вокруг нее, и он откликнулся на ее поцелуй с таким пылом, что каждая частичка ее существа вспыхнула, охваченная пламенем.