Негодница

Глава 4

Джастин проснулся от звона рождественских колокольчиков в голове. Он перевернулся в кровати, зарылся лицом в подушку и тяжело вздохнул.

Прошлый вечер.

Он раз сто пожалел о прошлом вечере, и только семнадцать раз о выпитом виски.

Граф с трудом сел и вызвал камердинера. Сегодня он не мог позволить себе оставаться в постели. Ему предстояло исправить грандиозную ошибку, и начнёт Джастин с того, что выпьет лекарство от головной боли, затем примет ванну и побреется, именно в таком порядке.

А после… Сегодня же Рождество. Вероятно, следует сходить в церковь и покаяться. Не помешало бы.

И он должен отправиться в резиденцию Гарландов, как только наступит подходящее время для визитов. Лишь младенцу Иисусу в яслях известно, чем это может закончится. Стоит Джастину рассказать правду о вчерашнем вечере, и он окажется под дулом пистолета или даже четырёх. У неё ведь несколько братьев.

Но перспектива изрешеченной пулями груди его не волновала. В первую очередь нужно позаботиться о репутации Хлои.

Вчера вечером всё произошло слишком быстро. В тот момент Джастин не знал, что сказать в ответ на причудливые предположения её матери. Но он не мог допустить, чтобы из-за него опорочили честь и доброе имя Хлои. Даже её собственная семья. Особенно её собственная семья. Он знал, как они ей дороги.

Споткнувшись, граф подошёл к умывальнику, плеснул в лицо холодной водой и энергично почистил зубы. К тому времени, как Смитсон принёс порошок от головной боли и стакан шипучей воды, Джастин чувствовал себя лучше.

Он залпом выпил лекарство и вернул стакан камердинеру.

– Пусть подадут два яйца всмятку и гренки.

– Да, милорд. Поскольку я направляюсь на кухню, скажите, какие распоряжения отдать кухарке насчёт гуся?

– Гусем? Каким гусем?

– Сегодня утром приходила молодая леди. Она принесла рождественского гуся. Подарок от её семьи, насколько я понял.

Молодая леди, возникшая из ниоткуда рождественским утром? Джастину на ум пришла лишь единственная леди. Хлоя.

– Когда она приходила? – требовательно спросил граф.

– Не так давно. Где-то четверть часа назад.

Он выругался.

– Почему я узнаю об этом только сейчас?

– Я уверен, что дворецкий хотел сообщить вам, как только вы проснётесь.

– Он должен был меня разбудить, чёрт возьми, – выкрикнул Джастин, а затем ворвался в гардеробную и принялся вытаскивать одежду с полок. Рубашку. Брюки. Носки.

Отставив поднос в сторону, Смитсон поспешил к нему на помощь.

– Позвольте мне вам помочь, милорд.

– От тебя мне нужны только ответы. Как она выглядела? Светлые волосы, голубые глаза? Соблазнительная фигура, губы, словно предназначенные для поцелуев?

Смитсон покраснел как рак.

– Я… Я уверен, что не смогу ответить на большинство ваших вопросов. Но думаю, что да, у неё светлые волосы.

– Она представилась?

Джастин снял ночную сорочку и натянул через голову чистую рубашку.

Камердинер принялся подбирать шейный платок, жилет и сюртук для утреннего туалета графа.

– Предполагаю, что она представилась, но с ней говорил Мор. Я не слышал.

– Чёрт возьми.

– Полагаю, она хотела встретиться с вами, чтобы передать поздравления от её родителей. Мор сказал ей, что вы не принимаете посетителей.

Вероятно, завтра один дворецкий получит в подарок уголь.

Джастин сунул одну ногу в брюки и запрыгал на другой,

пытаясь их натянуть. Когда он начал надевать вторую штанину, то едва не упал лицом вниз.

Застегнув пуговицы на брюках, чтобы они не спали и не явили миру его голый зад, Джастин посчитал, что этого вполне достаточно, и отбросил носки в сторону. Схватив первую попавшуюся пару туфель, он сунул в них босые ноги и выбежал из комнаты.

– Галстук, милорд, – напомнил Смитсон. – Жилет и сюртук.

– Мне некогда.

Если Хлоя ушла не более, чем четверть часа назад, он ещё сможет её догнать.

Джастин пронёсся по коридору, бросился вниз по лестнице, и, сняв с крючка пальто, распахнул дверь. Переступив порог, он с диким взором оглядел улицы и площадь.

– Хлоя! – проревел Джастин в яркое рождественское утро. – Хлоя!

Застёгивая пальто, он услышал шаги в прихожей позади себя. Его никчёмный дворецкий.

– Чёрт возьми, Мур. Она приехала в экипаже или добралась пешком? Сколько минут назад она ушла?

– Я не уходила.

Он так резко развернулся, что полы пальто задели вазу на столике у входа, и та с грохотом упала на пол. Джастин выругался совсем не по-рождественски.

Но это не имело значения. Хлоя всё ещё находилась здесь.

Хлоя посмотрела на осколки фарфора, разбросанные по полу.

– Я сказала твоему дворецкому, что буду ждать в гостиной, – проговорила она, а её взгляд обратился к Джастину, блуждая по его полуодетой фигуре, небритому лицу и всклокоченным волосам. – Ты выглядишь иначе.

– Без сомнения, я выгляжу как сумасшедший. – Он попытался поймать своё отражение в стеклянном корпусе часов, провёл обеими руками по волосам, пытаясь их пригладить, но стало только хуже.

– Перемена тебе к лицу. – Её взгляд задержался на его расстёгнутой рубашке и обнажённом участке груди. Щёки Хлои порозовели. –

Забавно увидеть тебя не тогда, когда ты одет с иголочки.

– А ты выглядишь так же, как всегда, – сказал он, как само собой разумеющееся. – Прекрасно. Потрясающе.

– Ты едва на меня взглянул.

– Неважно. Теперь я просто знаю. Будь ты хоть завернута в саван в безлунную ночь, я всё равно буду знать.

Она сплела пальцы.

– Мы могли бы поговорить? Там, где есть, куда присесть и нет разбитых ваз.

– Да, конечно.

Он вёл себя как идиот.

Они прошли в гостиную. Хлоя заняла место на диване. Он направился к креслу, но она похлопала по обивке рядом с собой. Джастин не смог отказать.

– Ваша экономка любезно подала чай. – Хлоя налила две чашки, добавив в одну из них немного молока, и передала ему. Именно так он и предпочитал пить чай. Ей даже не пришлось спрашивать.

Всё выглядело настолько… нормально. Заурядно. Внезапно они стали похожи на пожилую супружескую пару.

Нет. Не стоило так думать.

– Прости, что ворвалась к тебе без предупреждения. Мне было необходимо поговорить с тобой на случай, если у тебя возникнет необдуманная идея защитить мою честь. Я хочу тебе сообщить, что на самом деле моя мать не считает меня наглой девицей.

– Тогда, должно быть, она считает меня беспринципным негодяем.

– Нет. Веришь или нет, но откуда-то она уже знала, что ты меня любишь.

– Видишь? Я же говорил, что это должно быть всем очевидно. – Он не удержался от замечания.

– Она не все. У неё будто дар ясновидения, её бровь знает всё. Даже жутковато становится. Сам всё поймёшь.

Он сам поймёт? Когда? Как? Почему?

– Мама не хотела, чтобы о нашем свидании наедине узнали. Вот почему она не позволила тебе поговорить с папой. Иначе мне бы пришлось принять твоё предложение, а она считает, что у меня должен быть выбор.

– Твоя мать права.

Я и правда вёл себя как осёл.

– Ни один из нас не отличался образцовым поведением прошлым вечером, – сказала Хлоя, потягивая чай. – Но главное – никто не считает меня коварной соблазнительницей. Мама никому не расскажет о случившемся, а тебе не нужно идти к моему отцу и братьям, жертвуя собой, и становиться мишенью для стрельбы.

– Меня сегодня не застрелят. Какое облегчение. – Джастин осушил свою чашку. – Иначе нынешнее Рождество стало бы для меня худшим.

– Для нас обоих. – Она встретилась с его пристальным взглядом. – Почему ты молчал всё это время?

Он поудобнее устроился на диване. Почему-то утром было легче обсуждать эту тему. Возможно, при дневном свете всё выглядело не так драматично или же обыденный ритуал чаепития позволил взглянуть на всё со стороны. Он был даже рад выговориться.

– Знаю, что прозвучит абсурдно, но я искренне считал, что в этом нет необходимости. Я довольно много времени провёл в твоём обществе. Мне казалось, что моё восхищение очевидно. Когда ты стала дразнить и провоцировать меня, я сглупил, приняв это за флирт с твоей стороны. За поощрение.

– Полагаю, вполне понятное предположение.

– Ты пыталась вовлечь меня в беседу. Когда мы общались, ты свободно делилась со мной мыслями. Я расценивал твою откровенность как комплимент. И старался отплатить тем же, даже когда мы расходились во мнениях.

– Это немного пугает.

– Я не отходил от тебя ни на шаг, смотрел на тебя с восхищением… Мы это уже обсуждали. Я и подумать не мог, что покажусь придирчивым и пугающим. Признаю, у меня есть недостаток. Я не привык беспокоиться о том, как выгляжу в глазах других.

– Предполагаю, как и большинство графов. А также герцогов, маркизов, виконтов.

– И вот вчера вечером я пришёл на бал в отвратительном жилете. Потому что ты написала в записке, что это

ваша семейная традиция. Когда ты предложила мне в ней поучаствовать, то я понадеялся…

Он сделал паузу, чтобы она прочувствовала всю степень его идиотизма.

– Ты понадеялся, что я хочу видеть тебя частью семьи. Ты посчитал, что я намекаю на брак. – Она поставила чашку на стол и прижала обе руки к сердцу. – Вот почему ты планировал сделать мне предложение. Купил кольцо. Надел самый уродливый жилет в Англии. Но оказалось, что я сыграла с тобой злую шутку. О, Джастин.

– Прошу тебя, не говори так. В твоих устах это звучит жалко. Оставь мне хоть немного гордости.

– Мне очень жаль. Честно говоря, мне стыдно за себя.

– А мне стыдно за то, как я разговаривал с тобой после. Я сказал так, будто любить тебя – настоящее испытание. – Он провел рукой по волосам. – Дело в том, что это скорее чудо. Если бы не наш исключительно односторонний роман, я бы так и не узнал, каково это быть влюбленным. – Он никогда не пожалеет об этом, несмотря на то, чем всё закончилось.

– Я кое-что принесла. – Она достала из кармана кружевной платок. К одному уголку было привязано кольцо с сапфиром.

– Я его не заберу, – отмахнулся Джастин. – Учти, я не стану обещать, что никогда не женюсь. В конце концов, мне придётся вступить в брак. Нужно продолжить род, чтобы передать титул графа. Но, кого бы я ни взял в жёны, не думаю, что она мне понравится, и вряд ли я её полюблю, а вероятность того, что у неё будут глаза цвета летнего неба на следующий день после дождя, настолько мала, что стремится к нулю. Так что оставь кольцо себе.

– Ты уверен?

– Делай с ним, что хочешь.

– Хорошо. Ловлю тебя на слове. – Она долила ему чай. – После твоего ухода мама посоветовала мне прислушаться к сердцу. Что я и делала всю ночь. Даже глаз не сомкнула. Изо всех сил прислушивалась к голосу сердца, как к шуму моря в морской раковине.

– Услышала что-нибудь интересное? – Он поднёс чашку с чаем к губам.

– Видимо, я в тебя влюблена.

Чашка с блюдцем выскользнула из его рук и упала на пол, залив чаем её туфли.

– Господи.

Она рассмеялась.

– Ты сущее проклятье отличного фарфора.

– Плевать на фарфор. Вернись к тому моменту, когда где-то между полуночью и пятью часами утра ты обманулась, поверив, что любишь меня.

– Обманулась? Прояви ко мне хоть немного доверия.

– Не дразни меня, Хлоя. Не сегодня, не на эту тему.