Французский орден особиста

План «Отто» – последняя страница Версальского договора

Первым пробным шаром в реализации замыслов тотальной германизации пока что пограничных территорий предстояло стать главному осколку империи Габсбургов – Австрии. Надежду Гитлера на то, что план «Отто» – план мирной аннексии Австрии – не встретит серьезных возражений со стороны Лондона, Парижа и Вашингтона, укрепляли тайные встречи с дипломатами и политиками этих стран.

Одна из таких встреч, имевшая ключевое значение в судьбе Австрии, состоялась в ноябре 1937 года между послом США в Париже Уильямом Буллитом и одним из высших главарей нацистского Рейха – Германом Герингом. На встрече присутствовал главный «кошелек» нацистов – президент Рейхсбанка Ялмар Шахт. Во время беседы Геринг, зондируя через Буллита мнение американской стороны на предмет аннексии Германией Австрии и Судетской области Чехословакии, заявил: «Германия твердо решила присоединить к себе Австрию и не потерпит другого решения австрийского вопроса» [12].

Буллит ничего не возразил на столь откровенную политическую декларацию, и в Берлине правильно оценили этот «молчаливый» сигнал. В том же ноябре личный адъютант Гитлера, капитан Фриц Видеман, отправился за океан, чтобы обговорить детали предстоящей военно-политической сделки с политическим руководством США. Домой Видеман уезжал окрыленный: Америка не будет связывать Германию в ее действиях.

Такой же позиции придерживалось руководство Великобритании. Третьего марта 1938 года, за девять дней до вторжения вермахта в Австрию, Гитлер в беседе с британским послом Невилом Гендерсоном в Берлине прямо сказал: «В случае взрывов в Австрии и Чехословакии Германия не останется нейтральной, а будет действовать молниеносно». Гендерсон подтвердил благожелательную для гитлеровцев позицию Британии в австрийском вопросе и добавил, что сам он «часто высказывался за аншлюс» [13].

Получив полный карт-бланш, Гитлер приступил к практической реализации плана «Отто». Первыми за дело взялись спецслужбы Германии. К этому времени ими была сплетена разветвленная агентурная сеть во всех звеньях государственного аппарата Австрии. Одновременно по линии партийных и земляческих связей, как грибы после дождя, плодились различные спортивные, патриотические, общественные организации, германо-альпийские союзы и комитеты, которые, по сути, представляли собой «крышевые» структуры нацистской партии и ее спецслужб. Эти военизированные «общественные организации» развернули бешеную прогерманскую националистическую пропаганду, от которой у австрийцев голова шла кругом. Правительство Курта Шушнига оказалось бессильно.

Одиннадцатого марта 1938 года берлинское радио передало ложное истеричное сообщение «о кровавом коммунистическом восстании в Австрии». Вслед за этим, в ночь на 12 марта, механизированные колонны вермахта беспрепятственно вторглись в Австрию якобы для «восстановления конституционного порядка». Музыкальная красавица Вена безропотно легла под кованый фашистский сапог. На следующий день, 13 марта, в 19 часов 00 минут Гитлер с триумфом въехал в австрийскую столицу. В тот же день был опубликован закон «О воссоединении Австрии с Германской империей». Фашистская пропаганда преподнесла этот неприкрытый акт агрессии против суверенного государства как «миролюбивый шаг», который, по словам Гитлера, «не дал Австрии погрузиться в пучину гражданской войны». В тот день при полном попустительстве так называемых западных демократий нацистским штыком была проколота последняя страница Версальского договора. Спустя восемнадцать лет после его подписания Германия, проигравшая сторона, уже диктовала свои условия бывшим победителям – Великобритании и Франции. В результате аншлюса Австрии Германия увеличила свою территорию на 17 %, приросла населением в семь миллионов человек и одномоментно пополнила ряды вермахта на 50 тысяч штыков.

На циничные действия Берлина Париж откликнулся ритуально-сопливым протестом. Министр иностранных дел Франции Ивон Дельбос выразил послу Германии легкое устное «беспокойство в связи с событиями в Австрии».

Великобритания полностью поддержала аннексию Австрии. Двенадцатого марта, завтракая в Лондоне с министром иностранных дел Германии Риббентропом, английский премьер Чемберлен по этому поводу сказал: «Когда это неприглядное дело (аннексия Австрии. – Авт.) будет позади и будет найдено разумное решение, можно надеяться, что мы сможем начать серьезно работать над германо-английским соглашением» [14].

Такая позиция руководителей Франции, Великобритании и США еще больше разожгла захватнический аппетит нацистской верхушки Рейха. Через полгода после захвата Австрии наступил планируемый черед Чехословакии.