Братья. Джон Фостер Даллес, Аллен Даллес и их тайная мировая война

"Даллес был очарован тайными операциями", - говорится в одной из историй ЦРУ. "Его называли "великим белым офицером" за то, что он был так увлечен деталями этих операций". Другая причина, по которой он поддерживал тайные войны, заключалась в том, что они обеспечивали поддержку нового разведывательного агентства со стороны Конгресса и президента. Такая операция, как Гватемала, ошеломляла политиков, которые контролировали кошелек ЦРУ".

Эйзенхауэр, возможно, был ошеломлен, но не ослеплен. В первые годы своего правления он заказал несколько внешних проверок деятельности исполнительных органов. В 1954 г. настала очередь ЦРУ. Он попросил генерала Джеймса Дулиттла, который прославился тем, что во время Второй мировой войны возглавил воздушный налет на Токио, а затем стал руководителем компании Shell Oil, проанализировать деятельность агентства. Выводы Дулиттла были ужасающими.

"Теперь ясно, что мы столкнулись с непримиримым врагом, чьей заветной целью является мировое господство любыми средствами и любой ценой", - писал Дулиттл. "В такой игре нет правил. До сих пор приемлемые нормы человеческого поведения не действуют. Если Соединенные Штаты хотят выжить, необходимо пересмотреть давно устоявшиеся представления о "честной игре". Мы должны создать эффективные службы шпионажа и контршпионажа, научиться подрывать, саботировать и уничтожать наших врагов с помощью более умного, более изощренного и более эффективного оружия, чем то, которое используется против нас. Возможно, потребуется, чтобы американский народ ознакомился с этой в корне противной философией, понял и поддержал ее".

Хотя язык Дулиттла граничил с апокалипсисом, реформы ЦРУ, которые он предлагал в своем докладе, такие как улучшение процедур найма и более широкое использование полиграфа, были пустыми. Его настоящая рекомендация была настолько деликатной, что он решил озвучить ее устно: уволить Аллена Даллеса.

Дулиттл изложил свои аргументы Эйзенхауэру на встрече в Овальном кабинете 19 октября 1954 года. Он сказал, что восхищен "уникальными знаниями" Аллена о тайном мире, но предупредил, что тот руководствуется "эмоционализмом... гораздо худшим, чем кажется на первый взгляд". Что касается ЦРУ, то Дулиттл сообщил, что оно "превратилось в огромную и разросшуюся организацию". По его словам, ее никто не контролирует из-за "семейных отношений" между ее директором и государственным секретарем.

"Это ведет к защите одного другим или влиянию на одного другого", - предупредил он. Не успел он продолжить, как Эйзенхауэр остановил его. ЦРУ, - сказал он Дулиттлу, - это "одна из самых необычных операций, которую может иметь любое правительство, и для управления ею, вероятно, нужен необычный гений".

"Я не смогу изменить Аллена", - сказал он. "Я бы предпочел иметь Аллена в качестве моего главного разведчика, с его ограничениями, чем кого-либо из тех, кого я знаю".

Аллен был плохим администратором. Многие из его окружения также отмечали отсутствие интеллектуальной активности. Он часто уклонялся от дискуссии, рассказывая какую-нибудь историю или размышляя о своей любимой бейсбольной команде "Вашингтон Сенаторз". Его ум был недисциплинированным. По одной из версий, он "казался почти рассеянным". Один из высокопоставленных британских агентов, работавший с ним в течение многих лет, вспоминал, что ему "редко удавалось проникнуть за пределы его смеха или вести с ним серьезный профессиональный разговор более чем на несколько фраз".

Эйзенхауэр в частном порядке одобрил руководство Аллена Дулиттла всего через две недели после того, как принял отставку одного из своих старейших друзей и соратников Уолтера Беделла Смита. Эти два отставных генерала тесно сотрудничали во время Второй мировой войны. При Трумэне "Жук" стал директором центральной разведки, а Эйзенхауэр назначил его заместителем государственного секретаря. Его уход означал потерю для Эйзенхауэра, но решающий скачок во власти для Фостера и Аллена. У Фостера больше не было второго руководителя с прямым доступом в Овальный кабинет. Предшественник Аллена больше не смотрел через его плечо. После ухода "Жука" не осталось никого, кто мог бы оспорить их главенствующую роль в формировании и проведении американской внешней политики.

В начале 1955 г. Аллен добился тихого триумфа, когда "заработал" тоннель для прослушивания телефонных разговоров, который его люди несколько месяцев рыли в Берлине. Строительство потребовало лабиринта легенд и диверсий, а работа по врезанию в подземные кабели, не вызывая перебоев в работе, была очень деликатной. Прослушивание дало поток информации, но ничего по-настоящему поразительного или взрывоопасного. Однажды, когда операция продолжалась уже год, советские агенты неожиданно ворвались в тоннель со стороны Восточной Германии. Сотрудники ЦРУ в бешенстве разбежались. Через несколько дней начальник управления КГБ СССР в Восточном Берлине пригласил репортеров посмотреть на дело рук ЦРУ. Это позволило Аллену открыто признать свою заслугу. В Вашингтоне прославляли его дерзкий успех. Спустя годы выяснилось, что британский агент Джордж Блейк, помогавший руководить проектом, на самом деле был "кротом" КГБ и что советская сторона с самого начала следила за ним.

Другой большой успех Аллена в этот период также был не столь эффектным, как кажется на первый взгляд. В 1956 году он привел в восторг Эйзенхауэра и Совет национальной безопасности, подготовив копию сверхсекретной речи, в которой новый советский лидер Никита Хрущев осуждал жестокость Сталина. Он демонстративно гордился этим достижением и назвал его "одним из главных переворотов за время моей службы". Спустя годы выяснилось, что израильские спецслужбы, действуя через еврейского агента в правительстве Польши, действительно заполучили эту речь, а Аллен получил ее только после того, как израильтяне решили послать ему копию.

Отчасти Аллену удалось создать имидж успешного человека благодаря тому, что он сумел замолчать свои неудачи. Самой яркой из них была его неспособность разжечь беспорядки внутри Советского Союза, но были и другие. Одна из них - попытка захватить контроль над богатым нефтью Бурайминским оазисом в Персидском заливе. Оазис контролировался Оманом и Абу-Даби, чьи лидеры были на стороне Великобритании, и Аллен хотел подчинить его Саудовской Аравии, где король Сауд и его брат, принц Фейсал, состояли на службе у ЦРУ. Аллен направил Кермита Рузвельта для проведения секретной операции, в ходе которой саудовские солдаты проникли в оазис, предложили его жителям саудовское гражданство и соблазнили правящего шейха кадиллаком с кондиционером и золотом на 90 млн. долларов. Однако шейх оказался верен своим британским покровителям. В конце концов спор был передан на рассмотрение международного трибунала в Женеве. Аллен попытался подкупить его членов, но они воспротивились. В итоге саудовские войска были вынуждены уйти. Этот конфликт попал в заголовки мировых газет, но был представлен как межарабский спор, а не как стычка между державой, долгое время доминировавшей на Ближнем Востоке, и державой, которая стремилась прийти ей на смену. Истинное положение дел выяснилось лишь спустя десятилетия.

Аллен имел большой опыт работы на Ближнем Востоке и уделял ему особое внимание. В 1952 г. он отправил 12 млн. долл. наличными одному из будущих правителей пост-роялистского Египта, генералу Мухаммеду Нагибу, но деньги были обнаружены при обыске в доме Нагиба, и один из его соперников, Гамаль Абдель Насер, воспользовался возникшим скандалом, чтобы отстранить его от власти. Позже Аллен направил еще одну взятку - также 12 млн. долл. матери короля Иордании Хусейна в надежде, что она направит своего сына на американскую орбиту. Хусейн не поддался искушению, возможно, потому, что британцы и так его субсидировали.

Более успешной оказалась работа Аллена с саудовскими лидерами, которым он передал десятки миллионов долларов. Это укрепило партнерство, обеспечившее американцам доступ к, казалось бы, неограниченным запасам нефти. Это также способствовало укреплению глубоко радикального режима, приверженного пропаганде антиамериканизма, который в конечном итоге оказался бы более разрушительным для США, чем все, что исходило из Москвы.

Аллен работал в здании без опознавательных знаков по адресу 2430 E Street в районе Foggy Bottom в Вашингтоне. Однажды, придя на работу, он услышал, как гид сказал группе туристов: "Здесь работают шпионы". Он решил, что глупо притворяться, что это не так, и приказал повесить перед зданием табличку с надписью CENTRAL INTELLIGENCE AGENCY.

Это здание находилось через дорогу от Государственного департамента, и такое соседство было более чем случайным. Фостер и Аллен поняли, что, работая вместе, они могут поколебать мир. Они сотрудничали все более тесно. В результате возник узел власти, не имеющий аналогов в истории США.

"Процесс делегирования полномочий пошел еще дальше, чем делегирование полномочий Эйзенхауэром Джону Фостеру Даллесу", - писал в своих мемуарах сенатор Юджин Маккарти. "Делегирование полномочий самим Даллесом включало в себя передачу им в некоторых случаях полномочий, которыми он не обладал, Центральному разведывательному управлению, которым в то время руководил Аллен Даллес, брат государственного секретаря. ЦРУ стало одной из главных сил в проведении и формулировании внешней политики. Такое делегирование имело два особых преимущества. Во-первых, ЦРУ было более свободно от вмешательства и контроля со стороны Конгресса, чем Государственный департамент, и, во-вторых, оно могло использовать методы, которые в противном случае не были бы разрешены".

* * *

Уверенность в своих силах привела Фостера и Аллена к мысли о том, что весной 1954 г. они смогут приступить к победе над Хо. Франция теряла желание бороться с ним. Британия не могла ничего предложить. На Женевской конференции Соединенные Штаты начали брать на себя ту роль, которую отказались играть их союзники.

Переговорщики из Камбоджи, Лаоса и двух вражеских фракций во Вьетнаме - одной во главе с Хо, другой антикоммунистической - собрались за подковообразным столом в старой штаб-квартире Лиги Наций вместе с министрами иностранных дел Франции, Великобритании, США, Советского Союза и Китая. Время для встречи с Хо было выбрано как нельзя лучше. 7 мая, вскоре после начала работы делегатов в Женеве, войска Вьетнама разгромили французский гарнизон в Дьенбьенфу. Западные державы разошлись во мнениях относительно того, как им реагировать. Великобритания и Франция неохотно согласились с тем, что Хо завоевал право хотя бы на часть власти. Фостер считал это отвратительным и не мог с этим смириться.

Женевская конференция стала, помимо прочего, дипломатическим дебютом для пятилетней Китайской Народной Республики, впервые ее дипломаты выступили на мировой арене. Чжоу Эньлай прибыл с двухсоттысячной свитой. Он разместился в двадцатикомнатном шато, где когда-то жил Руссо. На его первом торжественном приеме наряду с икрой и лягушачьими лапками подавали шотландский виски и итальянский вермут.