Яды — вчера и сегодня: Очерки по истории ядов

Цивилизация и токсикология

В борьбе за существование человек осваивает огонь, применяет костяные изделия для рыболовства, из камня начинает делать орудия и оружие для охоты. В эпохи, которые получили название раннего и позднего каменного века (палеолит и неолит), камень был основным материалом в руках человека. Народы, не имевшие камня, любой ценой старались его приобрести: военные стычки, ознакомление с дальними областями, меновая торговля — все было направлено на получение этого ценного материала. С веками наступил период, который с некоторой натяжкой можно назвать «каменным голодом», хотя каменоломни представляли собой уже настоящие шахты с вертикальными стволами глубиной до 70 метров и короткими штреками.

Хорошо известно, что человечество рано познакомилось с металлами, в первую очередь с теми, которые находятся в природе в самородном состоянии: это медь, золото, серебро. Железо стало известно значительно позже, по-видимому в основном из случайно обнаруженных метеоритов (шумеры называли его «an-bar» — «огонь с неба»). Металлы очень медленно входили в жизнь и вначале только в виде украшений. Техническое значение постепенно приобретает медь, которую обрабатывали холодным способом при помощи каменного топора. По праву это время можно считать «каменно-медным веком». В IV–III тысячелетиях до н. э. в разных участках Старого Света (Передняя Азия, Китай, Индия) на исторической арене начинают появляться бронзы — медь с примесью олова, реже мышьяка, сурьмы, свинца. Бронза в виде соответствующих минералов, вероятно, была обнаружена случайно, и только потом наиболее ценный сплав меди с оловом еще долго обрабатывался холодной ковкой, придававшей изделию не только нужную форму, по твердость и прочность.

На получение железной руды не приходилось тратить столько труда, как на разработку залежей меди или даже хороших сортов кремня. В некоторых районах, особенно богатых железной рудой, ее просто собирали или добывали на поверхности. Тем не менее добыча железа усилилась только после XII в. до н. э. В сыродутных горнах железную руду восстанавливали древесным углем и получали ковкое, так называемое кричное, железо. Есть мнение, что эту технологию знали хетты[40] и ревностно охраняли ее секрет до падения своей независимости[41].

В дорийскую эпоху и в древнем Риме рудные месторождения обнаруживались случайно, но во II–I вв. до н. э. в Риме уже велись систематические поиски полезных ископаемых, шахты стали глубже, штреки обширней, начали применять вентиляцию, водоотливные колеса.

В архаические времена с зарождением классового общества ирригационные и земледельческие работы выполняло все население, вплоть до «жрецов-пастухов». Но на примере Египта мы видим, что постройки каменных пирамид и храмов могли осуществляться только большим количеством рабочих. Кто же были эти рабочие? Завоевательные войны, которые вел Египет, давали ему неограниченную армию рабов. Геродот, побывавший в Египте в V в. до н. э., пишет, что постройка пирамиды фараона Хуфу (по-гречески Хеопса) в XVII в. до н. э. длилась около 20 лет: через каждые 3 месяца менялись рабочие, число которых достигало 100 тысяч. Эти сведения Геродота, может быть, и нельзя принимать буквально, так как неизвестно, кто был его информатором о давно минувшем времени, но ничего невероятного в них нет. Во всяком случае работа на каменоломнях была столь тяжела, что кроме рабов туда посылали относительно свободных людей в виде наказания за какие-либо тяжелые провинности.

У греков и римлян рудники принадлежали государству, но иногда отдавались на откуп частным людям. Так, в Афинах на Лаврионских серебряных рудниках работало около 20 тысяч рабов, но частично они принадлежали откупщикам, имевшим временную аренду. Во время войн римлян с Карфагеном (Пунические войны) римляне основали на Пиренейском полуострове колонию Новый Карфаген, вблизи которой на серебряных рудниках работало 40 тысяч рабов (237 г. до н. э.).

В архаическое время круг людей, посвященных в технику обработки металла, был узок. Были ли это рабы или свободные люди — неизвестно, но, хотя они и пользовались привилегиями, свобода их передвижения была ограничена. Отношение к ремеслу менялось в связи с изменениями политического строя и экономики. В Греции в целом почетно было только земледелие, тем не менее многие граждане имели ремесленные мастерские, в которых работали их рабы. Мастерские, как правило, были небольшие, и иногда сам хозяин принимал участие в работе. В Афинах в связи с демократическими реформами мастерские могли принадлежать и метекам (чужестранцам и вольноотпущенникам), но политических прав они не имели. В Риме было чрезвычайно большое количество рабов, знающих ремесла; более того, цена раба определялась его умением в какой-либо профессии. Римляне несравнимо сильнее, чем греки, презирали личный труд. Цицерон в книге «Об обязанностях», которая должна была служить жизненным руководством для его сына, писал: «Все ремесленники проводят жизнь свою, занимаясь грязным делом; в мастерской не может возникнуть ничего благородного». Может быть, в связи с этим в Риме рано организовалась определенная профессиональная спаянность ремесленников. Согласно античной традиции, создание коллегий ремесленников приписывают второму царю древнего Рима — Нуме Помпилию (715…673 гг. до н. э.). Во время республики закон допускал полную свободу подобных коллегий, однако впоследствии диктаторы начинают остерегаться всяких сборищ, и Цезарь, а затем и Август вводят закон, по которому разрешение на организацию коллегии дает правительство.

Статус ремесленных коллегий укрепился при Александре Севере (222…235 г.), но они постепенно теряли свою независимость, так как императоры стремились закрепить сословную принадлежность и лишали ремесленников не только выбора специальности, но даже права передвижения. Особенно страдали работавшие в государственных мастерских, где чеканили монету и изготовляли оружие. При императоре Феодосии II закон 438 г. гласил, что оружейники «должны быть до такой степени прикреплены к своему ремеслу, что, даже истощивши на работе все свои силы и умирая, они не покидали занятия, в котором родились».

Но время берет свое. «Вместе с возвышением Константинополя и падением Рима заканчивается древность» (Ф. Энгельс[42]).

В раннем средневековье, когда варвары нахлынули на империю, жители римских городов (муниципий) потеряли свои привилегии и обратились в крепостных короля, епископа или графа. Лишь много времени спустя города начинают приобретать новые черты, и хотя дать общую характеристику средневековых городов трудно, но в одном отношении они все походят друг на друга: самым деятельным и влиятельным слоем его населения, хотя и не самым многочисленным, являются ремесленники и купцы. «Воздух города делает человека свободным», так как устанавливается правило, по которому человек, проживший в городе год и один день, становится лично свободным. Города стремятся к самоуправлению, и борьба, начавшаяся в XI в., в некоторых странах продолжается еще в XIII–XV столетиях. Деньгами и оружием отстаивают города свою независимость. В разное время в некоторых местах создаются купеческие гильдии, а несколько позже по этому же образцу ремесленные цехи.

Проходят тысячелетия, пока человечество встает на защиту труженика. Труд и рабство были у древних народов неразделимы.

Раб нерадив: не принудь господин повелением строгим

К делу его, за работу он сам не возьмется охотой.

Тягостный жребий печального рабства избран человеку,

Лучшую доблесть в нем половину Зевес истребляет. (Гомер, «Одиссея»)

Во времена классической древности такие титаны греческой философии, как Сократ, Платон, Аристотель, принимали рабство как необходимый институт благополучия города и определяли на долю рабов важнейшую человеческую обязанность — труд. В теории некоторые философские школы признавали равенство всех людей: свободных и рабов, эллинов и варваров, мужчин и женщин. Так учили киники (Антисфен Афинский, Диоген Синопский и др.) и стоики (Зенон из Китиона и его последователи).

В римской литературе на грани нашей эры часто появляются насмешки над изнеженностью римлян, желанием их переложить все жизненные заботы на плечи рабов, а иногда даже сочувствие к доле тех, кто осужден на работу в рудниках. Так, например, у Лукреция мы читаем:

Иль не видал, не слыхал ты, в какое короткое время

Гибнут они и что сил лишается жизненных всякий,

Кто принужден добывать пропитание такою работой[43]?

Древние очень редко связывали заболевания человека с его профессией. Намеки на это встречаем мы у Гиппократа в сочинении «О болезнях»: «Когда придешь к больному, расспроси, что он чувствует и какова причина его страданий, сколько дней он болен, действует ли желудок и каков образ жизни». В «Эпидемии» есть некоторые указания на болезни ремесленников, носящие в основном гигиенический характер. У Плиния в разделе его сочинения, посвященного ископаемым телам, встречаются полезные указания на эту тему. В одном месте он пишет, что «чад от серебряных копей вреден всем животным, особенно собаке»; в другом месте указывает, что полировщики киновари (HgS, сульфид ртути) надевают на голову пузырь, чтобы не вдыхать вредную пыль; замечает, что у работающих в рудниках часто поражены руки и голени[44].

Позднему средневековью, создавшему крепкое сословие ремесленников, не чужды были некоторые реформы внутри отдельных цехов: установлены были праздничные дни, часы начала и окончания работы, условия найма и обучения подмастерьев и учеников. Эти же годы совпадают с увлечением алхимией. В Западной Европе алхимия выступает как предтеча научной химии: занимаясь экспериментами, алхимики невольно получают новые соединения металлов и неметаллов и изучают их свойства. Европейские алхимики в отличие от арабских не увлекались ремесленным производством, и их успехи дали сравнительно мало новой технологии.

Эпоха предвозрождения — переходная ступень от средневековья к новому времени — выдвигает в науке и новый тип ученых. Это люди энциклопедического образования, широких взглядов, борцы со схоластикой. Их было много в разных областях знания. Здесь мы назовем трех человек, положивших начало изучению болезней, связанных с профессиональной деятельностью. Сегодня это ряд самостоятельных дисциплин: профессиональная гигиена, профессиональная патология, профессиональная токсикология. Основное внимание было обращено на условия работы, описание некоторых заболеваний ремесленников и приемы лечения, отвечающие знаниям своей эпохи. Кто же были эти новаторы? Два современника: алхимик и врач Теофраст Парацельс (1493…1541), металлург и врач Георгий Агрикола (1494…1555) и городской врач ряда городов Северной Италии Бернардино Рамаццини (1633…1714).

Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм, называвший себя Парацельс (превосходящий прославленного римского врача Цельса) родился в Швейцарии, изучал медицину и химию в Германии, Франции и Италии. Жизнь его проходила в скитаниях по городам Швейцарии, Баварии, Эльзаса из-за его причудливого и нетерпимого характера. В алхимии он расширил традиционные представления (к чему мы еще вернемся в своем месте). В историю медицины он вошел как основатель иатрохимии (от греч. «иатрос» — врач): считая, что болезнь возникает от нарушения соотношений химических веществ в организме, он пытался лечить больных химическими средствами, т. е. лекарствами, изготовленными из минералов, а не из растений. На основании собственного алхимического опыта он сумел дать описание симптомов отравлений, вызываемых серой, свинцом, ртутью, мышьяком. Но самое интересное, что Парацельс связал их с профессиональной деятельностью, ибо писал об отравлении лиц, работающих среди «испарений вредных минералов». Более того, он написал отдельную работу о болезнях рудокопов и литейщиков, которая была опубликована около[45] 1530 г.