Чудо(вище)

* * *

Камалетдин знал, что племя на призыв не откликнется.

И правильно сделает.

И ещё знал, что в любом случае не стал бы призывать своих людей совершить атаку… пусть и имеющую все шансы на успех, но самоубийственную атаку на землю Шабах. Камалетдин был их вождём, но не господином, и не хотел губить. И ещё знал, что сам не может поступить иначе – пойдёт. Раз есть надежда на успех – пойдёт обязательно, и потому собрал на встречу только тех, кто, как он надеялся, тоже пойдёт, потому что не сможет иначе: отцов и родственников пропавших мальчишек. А так же отцов и родственников убитых мальчишек. Собрал поздним вечером, на заброшенной ферме, расположенной в трёх километрах от границы Шабах и, когда все приехали, поднялся на полуразрушенное крыльцо дома и обвёл настороженных воинов медленным взглядом.

– Вы знаете что произошло с нашими детьми, как с ними поступил Пазыл. Сейчас эта собака мертва, но мы не добились того, чего хотели – не вернули детей. Я знаю точно, что Пазыл не убил их, а продал. Я знаю точно, что Пазыл продал наших детей не в «Кентукки», а владельцу Шабах. Я говорил с ним, умолял вернуть мальчиков, но получил отказ. Я предложил ему намного больше, чем он заплатил, но колдуну Шабах не нужны деньги – ему нужна кровь. – Камалетдин выдержал короткую паузу, а затем резанул: – И я хочу дать ему крови, которая ему так нужна. Я хочу, чтобы он напился ею, умылся ею и захлебнулся в ней. Я хочу зайти в его дом, убить его и забрать наших детей. Я так хочу.

Почти полминуты во дворе фермы царила тишина, а затем отец Насиба сказал:

– Нас накажут.

Все знали, что так будет.

– Мы не сможем войти в Шабах, – сказал отец Линара. – У него есть оружие, которое убьёт нас на подступах.

– Сможем, – очень уверенно ответил Камалетдин. – Я бы не позвал вас, если бы не был уверен, что получится. Я знаю как войти в Шабах, как убить всех, кого мы захотим убить и вызволить наших детей. Это будет опасно, вернутся не все, но я пойду с вами и пойду первым, и вы увидите, как мы это сделаем.

Все знали, что Камалетдин здоров и полон сил, и собирается править племенем ещё долгие годы, и потому высоко оценили его заявление, поверили, что шейх действительно продумал план нападения и уверен в успехе. Это приободрило воинов, однако оставался очень важный вопрос.

– Нас накажут, – повторил отец Насиба.

И понимание этого факта могло остановить кого угодно, даже разъярённых, потерявших сыновей отцов.

А Камалетдин не мог открыть правду. Не мог рассказать, как вчера ночью, когда он выл от ярости и бессильной злобы, через открытое окно его комнаты влетел уже знакомый дрон с уже знакомыми очками. Сначала шейх обрадовался, решил, что хозяин Шабах сменил гнев на милость и всё-таки решил вернуть детей – и не важно какие деньги или услуги он потребует взамен. Но надев очки, Камалетдин увидел перед собой не белокурого мужчину в элегантном костюме, а совсем другого человека. Проявившего удивительную осведомлённость в делах, а главное – в желаниях шейха. Человек объяснил, чем они с Камалетдином могут быть полезны друг другу, почему они могут быть полезны друг другу, а главное – почему он не обманет шейха. Человек объяснил и Камалетдин поверил. А сейчас ему нужно было сделать так, чтобы ему, а не таинственному союзнику, поверили его воины.

– Когда я понял, что наши дети попали к хозяину Шабах, я постарался узнать о нём как можно больше. Я заплатил много денег людям из «Кентукки», которые ведут дела с федералами, и выяснил, что этот человек скрывает от своих то, что делает здесь. Он проводит в доме эксперименты, с помощью которых желает обрести преимущество. Он играет против своих и его тайные эксперименты…

– За него не будут мстить?

– Скорее всего будут, – не стал скрывать Камалетдин. – Но племя не тронут.

Он не был уверен в словах, но говорил убеждённо.

– Как вы сможете это доказать?

– Помолчи! – подал голос отец Шухрата. И посмотрел на Камалетдина: – Шейх, наши дети в Шабах?

– Да, – кивнул Камалетдин.

– Значит, я иду с вами.