Чудо(вище)

* * *

Никто не сказал, что сегодняшний ужин будет особенным, но это подразумевалось. Намёки Шанти, которая не любила хвастаться результатами, пока их не получит и доклады мисс Марлоу, в обязанности которой входил контроль за работой девушки, привели к тому, что стало подразумеваться: сегодняшний ужин – особенный. Об этом не говорилось, но все об этом знали. И потому к вечерним платьям: чёрному для Шанти, розовому для Адары, прилагались жемчужные гарнитуры: чёрный для Шанти, розовый для Адары. Свечей в столовой оказалось много больше обычного – комната была освещена почти полностью, а в движениях и фразах лорда Гамильтона чувствовалось нетерпение. Он не хотел его демонстрировать, но в некоторые мгновения не мог сдержаться. Он жаждал получить то, что уже считал своим, то, из-за чего ужин подразумевался особенным, однако воспитание взяло верх и во время еды владелец «Инферно» ни разу не обмолвился о делах. И лишь за десертом слегка коснулся темы:

– Это естественно для людей: и для ливеров, и для биггеров, и для таких, как я. Не говоря уж о дикарях с территорий.

Понять, что он имеет в виду, у девушек получилось не сразу, однако пауза не затянулась.

– Вы говорите о необъяснимом, милорд? – уточнила Адара.

– Разумеется, – небрежно ответил Гамильтон.

– Жить в ожидании чуда? – Шанти грустно улыбнулась.

– Верить, что чудо возможно. – Гамильтон поднял указательный палец. – Ждать рано или поздно надоест, а веру люди проносят через всю свою жизнь и передают детям.

– Вы хотите дать Метавселенным веру?

– Необъяснимое и есть вера, – очень серьёзно ответил Гамильтон. – Чудо – есть вера. Но я хочу дать веру не Метавселенным, а людям. И не дать, а напомнить о том, что она всегда была с ними и всегда была частью их – вера в чудо. Напомнить о том, что куда бы они не отправились: в Метавселенную, на Марс или на планеты Сириуса, вера всегда будет с ними. Как и ожидание чуда. И пока вера в них жива – они будут оставаться людьми.

– Вы хотите сказать, что людьми, в полном смысле этого слова, являются исключительно верующие? – удивилась Адара.

– Людьми, в полном смысле этого слова, являются исключительно те, кто знает, что есть необъяснимое и прилагает усилия, чтобы его объяснить. Даже если не получается – сам факт существования необъяснимого подстёгивает человеческий разум к поиску, к размышлениям о том, чего ещё нет, заставляет думать не только о повседневных потребностях. И тем отличает от животных. – Гамильтон помолчал. – Мир, в который радостно окунулись ливеры, комфортен и понятен. По своей сути он и впрямь является концом истории, поскольку создаёт иллюзию того, что стремиться больше некуда, что всё достигнуто, что Метавселенная есть Элизиум версии «Сейчас», в котором каждый обретает то, что захочет. Они строят себе гигантские дворцы, катаются на дорогих машинах и пьют коллекционные вина. Но всё перечисленное и многое другое, следует взять в кавычки, поскольку всё это – не более чем симулятор. Симулятор безумия. Их безумия и лености ума. Они позабыли о том, что за рамками обыденности существует нечто большее, нечто необъяснимое. И я им об этом напомню.

– С помощью веры?

– А как ещё разбудить разум?

Несколько мгновений все молчали, обдумывая яркую и яростную речь Гамильтона, произнесённую эмоционально и убеждённо. А затем Адара сказала:

– Колоссально.

А Шанти тихо обронила:

– И вас до сих пор не пытались убить?

Однако реплики девушек заглушила громкая фраза мисс Марлоу:

– Вы будете удивлены, милорд, но нас атакуют.

И где-то вдалеке послышался грохот взрыва.

– Те самые дикари? – Владелец «Инферно» не особенно удивился известию.

– Совершенно верно, милорд.

– Это даже забавно. – Гамильтон взял в руку бокал. – Давайте подойдём к окну и посмотрим, как их убьют. А потом продолжим ужин.