Корнет Савин

В душе у Савина бушевал огонь. Подлецы, злобные ищейки… Хватов ни в чём не виноват. И за что ж его казнить?

Савин раздосадованно кинул газету на пол, словно именно она была причиной всех его бед. Портной осторожно посмотрел на клиента и молча продолжил скалывать ткань.

— Завтра утром всё будет готово, — наконец сообщил он, откладывая иголку в сторону.

Савин кивнул и вышел из мастерской, забыв попрощаться. В эти минуты он хотел остаться один, он с трудом держал себя в руках и мог сорваться на бедного старика, который всего лишь выполнял свою работу. В голове Николая роем проносились воспоминания — погоня, окно квартиры Хватова, фигура полицейского за шторой, красное лицо Путилина, дворики со ступеньками, через которые он бежал.

Чёрт, как же несправедливо! Он женится на дочери французского посла, а его лучший товарищ Хватов, у которого он жил, с которым делил стол и кров, будет повешен из-за него, как злостный преступник. Этого нельзя допустить! В висках у Савина бешено стучало от нервного и умственного напряжения. Надо поскорее отыскать какой-то выход и помочь другу. «Хватов, бедняга Хватов», — крутилось в голове.

Выйдя на улицу, Савин зашагал в сторону постоялого двора, где располагалась харчевня. Последние дни ему приходилось ночевать здесь, так как квартира Хватова стала для него самым опасным местом в Петербурге. Несмотря на полуденное время, в харчевне почти никого не было, и Савин сел за ближайший свободный стол. Ему жутко захотелось выпить, чтобы успокоиться и продумать свои действия.

Харчевня не отличалась изысканным убранством — деревянные двери и мебель от старости приобрели один и тот же бурый цвет. Широкая лавка, расположенная у прилавка, служила местом для быстрой выпивки и короткого перекуса. Обеденные столы были расставлены так, чтобы вместить побольше народу. Единственным украшением служила висящая на стене большая оленья голова.

В этот постоялый двор не заглядывали модные барышни и щёголи. Обычно тут столовались и ночевали мелкие торговцы с Сенной площади, которые с вечера останавливались здесь для ранней утренней торговли и недорогого обеда. Еду подавали простую, но довольно вкусную и сытную — щи с головизной, студень, пироги с мясом, горохом, капустой, гречневую кашу с бараниной.

Половой, крутившийся у прилавка, протирал стаканы белоснежным полотенцем. Он всегда внимательно изучал вкусы каждого клиента, чтобы угодить и получить хорошие чаевые. Такие господа, как Савин, заглядывали сюда не часто, поэтому официант имел к нему особое расположение, считая его человеком деловым и рассудительным. Рассматривая физиономию задумчивого посетителя, половой негромко кашлянул в кулак и подошёл к нему.

— День добрый, господин Аленников! Как ночь прошла, было ли вам удобно?

Не посмотрев в лицо официанта, Савин кивнул.

— Претензий не имею.

— Не желаете ли стакан свежего хлебного вина? — услужливо предложил половой.

Савин обрадовался предложению. Его лицо немного просветлело, когда официант принёс стакан искрящегося вина с пенкой. Алкоголь немного снял напряжение, и Николай принялся обдумывать свои действия. Всё казалось страшно запутанным. Он представил Хватова в карцере, среди вони мочи и плесени. Пробраться туда можно, но только при помощи больших связей и немалых денег.

Внезапно его мысли прервал мужичок в кепи, без спросу усевшийся за его стол.

— Эй, бывалый, выпить не угостишь?

Савин вздрогнул и неясным взглядом, полным презрения, осмотрел мужика — затасканная обветшалая одежда свидетельствовала о бедности и бродяжничестве. Один глаз незнакомца постоянно моргал и слезился, второй практически не видел из-за бельма. Слипшиеся на голове волосы были давно не мыты и дурно пахли. Сухое сморщенное лицо искажало подобие улыбки.

— А ну, проваливай, пока не получил, — прошипел Савин.

Корнет знал такую публику — только дай волю, не отстанут, пока своё не выпросят.

— Такой приличный господин и без манер… — незнакомец недовольно скривил беззубый рот, из которого несло гнилью. — Ну ладно… — положив свою руку на плечо Савина, он тут же встал и гордо заковылял к выходу.

Половой учтиво подошёл к Савину, чтобы снова наполнить опустевший стакан холодным хлебным вином.

— А это кто такой был? — поинтересовался Савин, рассматривая руки официанта.

В отличие от мужичка в кепи, ладони полового не дрожали, были идеально чистыми и светлыми.

— Да это Тихон, деляга один… только вышел из тюрьмы. В Литовском замке отбывал наказание. Когда-то барином был, а теперь бродяга бродягой… — мрачно отвечал официант.

Он наполнил стакан доверху и застыл в ожидании нового поручения.

Савин обернулся, ища глазами бродягу, но за окном было пусто, тот как сквозь землю провалился. Корнет строго взглянул на официанта, всё ещё ожидавшего приказа.

— Мне в Литовском замке человек нужен, из надзирателей, — Савин заговорил почти неслышно. — Так он, наверное, знает кого-нибудь, раз в этой тюрьме был.

Половой нагнулся к уху Савина и прошептал:

— Барин, а мне почём знать?

Официант старался не знаться с подобными лицами, чтобы не навредить репутации заведения.

Слова о бродяге, только что вышедшем из тюрьмы, не давали Савину покоя. Находясь в Литовском замке, Тихон мог знать всех надзирателей, а может, имел дело с теми, кто помогал заключённым за плату. Казалось, что кто-то свыше послал ему в помощь этого странного человека. Нужно было действовать.

Савин не стал медлить — расплатился с официантом за вино и быстро вышел из трактира. Осмотревшись по сторонам, корнет вдалеке заметил удаляющуюся фигуру мужчины. Савин обрадованно бросился за ним. Но, нагнав, разочаровано вздохнул — это был совсем другой, крепкий мужчина с обветренным лицом, скорее всего, моряк.

Корнет решил вернуться в кабак, чтобы разузнать о бродяге от тамошних завсегдатаев. По дороге в кабак Савин свернул в переулок. Ему показалось, что впереди мелькнул знакомый силуэт, и он не ошибся. Тихон обнимал какую-то девушку, которая пыталась выскользнуть из его здоровенных рук и выкрикивала бранные слова. Однако Тихона это нисколько не останавливало.

— Извините, а вы правда в Литовском замке отбывали наказание? — громко спросил Савин, приближаясь к сомнительной парочке.

Тихон раздражённо оторвался от девушки и с отвращением посмотрел на барина:

— Тебе чего надо, придурок? Не видишь, я с дамой занят?

Тихон опять набросился на девушку, покрывая её шею поцелуями и задирая подол замызганной юбки.

— Я много времени не займу, — настойчиво произнёс Савин.

Воспользовавшись моментом, когда озлобленный мужчина снова отвлёкся на слова барина, девушка с силой оттолкнула его и помчалась прочь.

Глаза Тихона налились кровью.

— Ах ты сопляк паршивый! Такую потеху испортил! Жить надоело?

Он медленно вытянул из-за пазухи нож и навалился на Савина всем телом, прижав к грязной стене. Николай ощутил на горле холодное лезвие ножа.

— Не спешите. Пойдёмте, я вас пивом угощу, — спокойно предложил Савин.

Тихон обшарил его карманы и обнаружил толстый кошелёк. Беззубый рот расплылся в довольной ухмылке — этот улов понравился ему больше, чем уличная девчонка.

— А-а-а. Так это ты! — Тихон несколько раз весело постучал кошельком по лбу Савина. — Вот, уже взял, чего хотел! — он загоготал, изрыгая вонь изо рта.

— Отлично! Оставьте его себе, — довольно проговорил Савин. — Я к вам по другому делу.

Словно не слыша его слов, Тихон открыл кошелёк и проверил содержимое. Он не был пустым, рублей пять наберётся — на первое время то что надо. Бродяга закинул кошелёк за пазуху и удивлённо посмотрел на барина, который даже не пытался вырваться из его рук, напротив — говорил с ним вполне дружелюбно.

— Мне сказали, что вы бывали в Литовском замке, — начал Савин, стряхивая с себя Тихона. — Может, у вас есть какие-то связи с тамошними надзирателями? Мне друга надо вызволить. Его фамилия Хватов.

Савин говорил серьёзно, без тени иронии. В ответ Тихон громко захохотал, словно услышал новый анекдот. Этот барин был действительно богатый чудак, раз предлагал ему такое.

— Ну ты артист! Да разве из Литовского замка можно выбраться? Оттуда только вперед ногами сбегают, — продолжал смеяться бродяга.

Но мысль о том, что этот простофиля весьма щедрый, удерживала его рядом.

— Я понимаю, но всё же, подумайте! — серьёзно повторил Савин.

Тихон крякнул и почесал затылок. Сощурив свой единственный зрячий глаз, он сплюнул в сторону, словно вспоминая что-то важное.

— Его скоро казнят… нет времени ждать, — тихо произнёс Савин. — Это мой лучший друг. Понимаете, ради него я на всё пойду!

— Говоришь, Хватов? — Тихон вдруг оживился и подмигнул Николаю.

— Да. Вы его знаете? — быстро спросил Савин. В его глазах блеснула надежда.

Конечно, чудес не бывает. И Литовский замок — это страшная тюрьма, из которой нет исхода, нет побегов, нет спасения. Но сумел же он, корнет Савин, сбежать с каторги? И банк обчистил, загримировавшись под начальника полиции. Так почему бы опять не рискнуть?

Тихон оглянулся по сторонам и нарисовал ботинком на тротуаре какой-то символ. Видимо, это означало согласие.

— Знаю, — он сверкнул глазами и потёр пальцами перед носом Савина. — Надо будет ещё деньжат накинуть.

— Я накину, — твёрдо произнёс корнет, стараясь произвести на бродягу впечатление надёжного человека.

— Есть один тип, — задумчиво протянул Тихон и махнул рукой, чтоб Савин шёл за ним. — Пойдём.

Они вышли из переулка и направились к стоявшему неподалёку жилому дому из серого кирпича. Там жил бедный народ, из тонких труб вырывался чёрный дым, источавший запах горелого мусора.

— Подожди, я скоро, — прошипел Тихон, приказывая Савину оставаться во дворе.

Корнет подчинился. Он наблюдал, как Тихон скрылся за большой деревянной дверью парадного. Ждать пришлось долго. Казалось, что время остановилось. Нервная дрожь стала пробивать Савина. Может быть, надо было идти за ним?

Савин уже решился войти в ту дверь, но тут она отворилась, и бродяга поманил его рукой. Корнет облегчённо вздохнул и прошмыгнул в подъезд. Здесь висел густой полумрак, пропитанный запахом свечного сала, помоев и дешёвой пищи. Тихон поднялся на второй этаж и открыл дверь квартиры. Савин без промедления последовал за ним внутрь.

Квартира ремесленника Фёдора напоминала мастерскую. В ней не было порядка — свежеструганные доски и кованые детали валялись по всем углам. Посреди квартиры на деревянном самодельном столе, служившим мастеру обеденным и рабочим, стоял большой станок. В мозолистых руках у Фёдора была фигурка солдатика, которую он выпиливал из дерева. Другие фигурки стояли в углу в большой деревянной коробке с крупными опилками. В комнате стоял запах сосны и древесного лака, которым обычно покрывали корабли.

Когда двое вошли, Фёдор продолжал работать и даже не обернулся на гостей. Тихон приблизился к нему и стал на цыпочки, чтобы дотянуться до его уха. Он начал что-то мямлить и всё время хитро поглядывал по сторонам. Ремесленник отложил деревянного солдатика и оценивающе посмотрел на Савина. Потом пошептал на ухо бродяге — видимо, устанавливал цену.