Корнет Савин

— Да откуда же мне знать? Его императорское величество утверждает, что вы похитили бриллианты из комнаты вашей матушки. Просит вернуть.

Следователь подошёл к камину и заглянул в пламя. Гора золы от сгоревших писем не ускользнула от его зоркого взгляда.

— Это она меня заставила! — вскрикнул жалобно князь, указывая на камин.

— Кто? — ошеломлённо поднял брови Путилин. — Княгиня Александра Иосифовна?

Похоже, Николай Константинович утратил всяческое терпение. Взмахнув руками, он вскрикнул с истерическим привизгом:

— Фанни Лир, говорю же вам!

Он нервно поднялся из кресла, приблизился к камину и в порыве отчаяния, громко зарыдав, кинулся на шею растерянному Путилину.

— Она вместе с Савиным, с этим корнетом… Это она подослала его ко мне. Они вымогают у меня деньги…

Следователь не ожидал такого приёма. То ли от жары пылающего камина, то ли от слёз князя его лицо стало мокрым, лоб покрылся каплями пота. Несмотря ни на что, Путилин старался не терять бдительности, поэтому как можно мягче произнёс:

— Ваше высочество, у нас есть свидетель, который видел, как вы выходили из спальни вашей матушки.

Николай Константинович быстро вытер слёзы, выпрямился и с негодованием посмотрел на Путилина так, что тот невольно отвернулся.

Князь спокойно прошёлся по комнате и железным голосом произнёс, будто бы давал показания:

— Это она меня заставила! Фанни Лир и корнет Николай Савин шантажировали меня на протяжении долгого времени. Они требовали от меня большие деньги. Савин грозился убить меня, если я не буду им подчиняться.

Путилин недоверчиво посмотрел на Николая Константиновича и поправил усы.

— Да что вы такое говорите?

Великий князь ободряюще взглянул на следователя, который должен во всём разобраться. Очень своевременно подвернулась история с бриллиантами!

— Как хорошо, что вы приехали! Вы освободите меня. Едем в ломбард, я знаю, куда Савин сдавал драгоценности, — воскликнул князь.

Он захлопал в ладоши, вызывая прислугу. Едва на пороге появился лакей, князь бросился к нему, схватил за воротник и гаркнул во весь голос:

— Семён! Прикажи заложить карету!

— Поедем в моём экипаже, — осторожно предложил Путилин.

Внезапная перемена в поведении князя вызвала у него тревогу. Подозреваемый притворяется или задумал какую-то каверзу? Следователь, конечно, был наслышан об экзальтированности великого князя. Может быть, и в самом деле его облапошили мошенники? Путилин слыхал немало дурного о Фанни Лир, но имя корнета Савина было ему неизвестно.

— Иван Дмитриевич, вы один можете спасти мою честь! — вскричал князь.

Николай Константинович крепко обнял Путилина, словно лучшего друга, и поцеловал его в раскрасневшуюся щёку. Следователь повиновался, понимая, что дело практически раскрыто. Он смущённо смотрел на странно взбудораженного князя, который охотно вёл его на поиски похищенных бриллиантов.

12.

Внутри ломбарда неярко горела свеча. Она выхватывала из темноты множество причудливых предметов — бронзовые статуэтки, старинные шкатулки, китайские вазы и арабские кальяны. Повсюду громоздились горы одежды, поставленных друг на друга стульев и кресел. Но за кажущимся хаосом скрывался педантичный порядок. На каждой вещи болталась верёвочка с сургучной печатью и бумажкой, в которой было записано имя владельца и дата залога.

Ворвавшиеся в лавку полицейские едва разглядели в полумраке сидящего в углу хозяина, Израиля Израилевича. Тот в испуге вскочил и попятился к внутренней двери. Прытко схватившись за тяжёлую ручку, старик нырнул во тьму. Один из полицейских подставил ногу, удерживая дверь открытой.

Завязалась возня, и скоро владелец ломбарда был вытащен на свет божий. Его дряблое тело и жидкая бородка дрожали. Выпученные глаза таращились то на одного, то на другого полицейского.

— Вы почему убегаете?! — грозно крикнул Путилин, приближаясь к закладчику вплотную.

Под его суровым взглядом старик согнулся в почтительном поклоне. Израиль Израилевич повидал в жизни всякое и сейчас чувствовал, что одним испугом не обойдётся.

— Напугали меня до обморока. Я ни в чём не виноват, а тут на тебе… — забормотал владелец ломбарда, беспомощно разводя руками.

— А это мы сейчас выясним, виноват или не виноват. Откройте сейф, — приказал Путилин, указывая на большую железную дверь.

За ней находился несгораемый шкаф, в котором хранились принятые в ломбард ценности. Израиль Израилевич послушно засеменил к сейфу и вставил в замочную скважину большой старинный ключ. Несколько оборотов против часовой стрелки, и дверь со скрипом отворилась, открыв глазам полицейских разнообразные сокровища.

К радости Путилина, прямо поверх других вещей лежал свёрток с тремя крупными бриллиантами. Именно эти камни были похищены из спальни Александры Иосифовны.

— Вот они! — радостно воскликнул следователь.

Выражение лица его вмиг стало суровым. Повернувшись к закладчику, он строго спросил:

— Откуда это у вас?

Тот испуганно развёл руками, понимая, что в этот раз случилась катастрофа. Привыкший сочинять лживые объяснения на ходу, Израиль Израилевич посмотрел вверх и задумчиво произнёс:

— Это? Я уж и не помню, вроде паренёк какой-то принёс.

Путилин резко махнул рукой в сторону улицы:

— Придётся вас задержать. До выяснения всех обстоятельств.

Лицо скупщика побелело и мгновенно состарилось ещё сильнее. Он жалобно поднял брови полумесяцем и, скрестив руки на груди, запричитал, словно над усопшим:

— Как это? У меня семья, жена, пятеро дочек, кто же их кормить будет? Погодите, ваше благородие, сейчас…

Он проворно наклонился к открытому ящику, порылся в документах и отыскал закладную.

Проверив через очки дату и подпись, Израиль Израилевич протянул бумагу полицейскому с видом законопослушного человека.

— Вот, смотрите, квитанция. Камушки заложил Николай Савин. Это он приходил.

Путилин внимательно изучил документ и поднял глаза на замершего скупщика.

— А он сказал, откуда у него такие ценности?

Израиль Израилевич снова развёл руками, пытаясь изобразить непричастного к делу человека:

— Так никто же не говорит, да я и не спрашиваю.

Путилин вновь взялся за наручники, висевшие на его поясе:

— Адрес есть его?

— Конечно, — тут же засуетился старик, — я в журнале все данные храню.

Толстый амбарный журнал с пожелтевшими страницами, хранившими записи о приходе и расходе вещей, издавал запах древности и свечного сала. Полистав для приличия, скупщик открыл помятую страницу и ткнул пальцем в нужное место:

— Вот, пожалуйста! Вам записать? — он вкрадчиво заглянул в лицо следователя.

Путилин просмотрел запись и махнул рукой.

— Адрес, скорее всего, ненастоящий, — он повернулся к полицейским, ожидавшим сзади. — Но я знаю, где искать. Все за мной.

Сыщик стремительно направился к выходу, но вдруг резко остановился и вернулся к Израилю Израилевичу, запиравшему сейф.

— Бриллианты сюда!

От неожиданности Израиль Израилевич присел и схватился за сейф рукой. Его лицо покрылось пятнами, а на лбу выступила испарина.

— Так я же за эти бриллианты деньги отдал! Свои, кровные! — сдавленно проговорил он.

Путилин злобно сдвинул брови и зашипел:

— Ты торговаться со мной будешь?

Глубоко вздохнув, Израиль Израилевич обречённо сгорбился, всхлипывая и жалобно бормоча, отпер злосчастный сейф и вытащил из него драгоценные камни. Безропотно, но с невыразимой скорбью на лице он протянул их Путилину. В глазах следователя не было ни капли жалости. Он схватил свёрток и бросился на поиски Савина. Полицейские рванули за ним, как свора послушных гончих, оставив несчастного скупщика в одиночестве.

13.

Насвистывая праздничный марш, Савин уверенно поднимался по парадной лестнице с огромным букетом роз. Остановившись у входных дверей, он прокашлялся, осмотрел ещё раз свой костюм и громко постучался. Ответом ему была полнейшая тишина. Савин подождал несколько минут, затем прижался ухом к двери. Ни топота ног, ни шороха! Тогда Николай громко позвал:

— Фанни, солнышко, открывай, это твой котёнок!

Ожидая, что возлюбленная отзовётся радостными восклицаниями, он ещё раз прислонил ухо к двери. Опять ни звука! Савин постучал настойчивее, стараясь сохранять деликатность.

— Фанни, у меня для тебя сюрприз, поторопись!

Корнет знал, что эти слова точно подействуют. Но за дверью по-прежнему никто не отвечал. Раздражённый Савин стал порывисто дёргать за ручку, потом навалился на дверь плечом и попытался вломиться внутрь. Твёрдые дубовые доски не поддавались. Не выдержав, гость стал барабанить что есть мочи.

Дверь соседней квартиры отворилась, из неё обеспокоенно выглянула старушка:

— Ты чего тут скандалишь? Сейчас городового позову!

Савин дерзко посмотрел на неё и вытер пот со лба.

— Бабушка, какой городовой? Я сам полицейский, — бесцеремонно заявил он. — Лучше скажите, где Фанни?

Старушка хмыкнула и смерила юного нахала подозрительным взглядом.

— Ещё чего!

С этими словами пожилая дама демонстративно захлопнула дверь, не желая беседовать с тем, кто не умеет вести себя прилично.

Растерянный Савин решил разговорить старушку. Он чувствовал, что она что-то знает, поэтому подошёл к её двери и произнёс грозно, как разговаривают полицейские:

— Мадам, это не содействие полиции. Вы помогаете беглой преступнице. А ну-ка, откройте!

Молчание за дверью означало, что соседка Фанни раздумывает. Расчёт Савина оказался верным. Вскоре старушка ответила сквозь дверь недовольным голосом:

— Уехала она ещё с утра, со всеми вещами.

Савин озадаченно посмотрел на запертую дверь. Фанни уехала, значит, решила окончательно бросить князя. Нужно как можно скорее разыскать её! Ведь Фанни наверняка где-то ждёт его и нервничает.

— И куда же он уехала? — уточнил он.

Соседка ответила с явным упрёком в голосе:

— Мне почём знать? Она мне что, родственница? Да и… к слову сказать, эта барышня последнее время редко здесь появлялась… Ступай на вокзал, может повезёт — там её застанешь.

Савин нетерпеливо потребовал:

— Так, немедленно откройте дверь! А то я вас арестую!

В ответ старушка недовольно крякнула и осторожно приоткрыла дверь на ширину ладони.

Однако Савин и не думал больше напирать на несчастную, а сунул в дверной проём свой букет.

— Держите, мадам, это вам.

— За что? — растерялась старушка, шире приоткрыв дверь и недоумённо уставившись на шикарный букет.

— За содействие полиции! — по-военному отрапортовал Николай и кинулся вниз по лестнице, насвистывая на ходу какой-то весёлый мотивчик.

«Ещё немного, и мы с Фанни пройдём под руку, как муж и жена, прямо по этой лестнице, и старушка ещё не раз поприветствует меня, словно знатного офицера», — радовался корнет.

На душе его было легко и радостно, как в тот день, когда Фанни согласилась стать его возлюбленной. Выйдя из парадного, он заметил извозчика, который только что привёз седоков к соседнему дому.