Всесокрушающая сила юности!

— Угу, — ответила Сакура-тян и невозмутимо продолжила своё занятие.

Через полчаса, когда тетрадь оказалась исписанной уже наполовину, Наруто понял две вещи: во-первых Сакура-тян не зря считалась куноичи года, она очень быстро писала и у неё был прекрасный почерк, а во-вторых, если он отправится на длительную миссию, ассистентки получат свиток, в который можно будет запечатать только лист бумаги. Очень небольшой листочек.

* * *

В пустой комнатке Цитадели не было никакой мебели, кроме большого деревянного стола, созданного с помощь Стихии Дерева. Предложение создать кресла поудобнее, присутствующие вежливо отклонили.

На столе лежал раздетый до трусов Гаара Узумаки (пусть с утверждениями Наруто о клане тот ещё не согласился, но это всего лишь вопрос ближайшего времени). После манипуляций Мито-тян, по всему его телу расползлись чёрные узоры печати. Наруто, всматриваясь них и узнавая многие символы и фигуры, был вынужден признать, что методы обучения Мито-тян, несмотря на не самые приятные ощущения, были весьма действенными.

Рядом с Наруто стояли ещё двое Узумаки: Хвостики-тян и Коточеловек. Наруто знал, что будет всегда называть их этими прозвищами — Темари-тян своё очень нравилось, а Канкуро настолько забавно бесился, что прекратить не было ни сил, ни желания.

Внезапно Гаара, не отрывая головы от столешницы, монотонным голосом сказал:

— Шукаку просил передать Кураме, что тот — отстой.

«Жалкий неудачник, понимает, что с ним сейчас будет, а-ха-ха-ха!»

«Давай и ему что-то скажем, пусть побесится, все равно от Мито-тян не вырваться!»

— Курама передаёт Шукаку, что ему не пришлось прикидываться мамой своего джинчурики, поэтому кто отстой — видно и так.

«Правильно, получи, придурок!»

— Шукаку просит передать, — через некоторое время монотонно ответил Гаара. — что он частенько вырвался на свободу из своего джинчурики, а Курама сидит в животе как покорная сучка.

«Давай убьём этого придурка!»

«Спокойно-спокойно, мы в долгу не останемся!»

— Курама передаёт, что он подружился со мной, своим джинчурики, даёт мне крутую регенерацию и теперь его печать — огромные джунгли, в которых есть где побродить!

«Правильно! Сам-то засранец сидит небось в маленькой клетке, вот и психует!»

— Шукаку говорит, что он даёт своему джинчурики Стихию Магнетизма, а регенерацию дают все биджу.

— Гаара, у тебя есть Магнетизм? — недоверчиво воскликнул Наруто. — А почему ты управляешь только обычным песком, а не выхватываешь кунаи и мечи врагов?

— Я об этом раньше и не знал, — растерянно ответил Гаара.

«Курама, получается Шукаку круче!»

«Гр-р-р, зато я намного сильнее!»

«Зато его джинчурики управляет песком, может управлять Магнетизмом, у него регенерация и супер-крутая автоматическая защита!»

«А мой джинчурики — Узумаки!»

«Его тоже!»

«И что, ты признаешь проигрыш?»

«Ни за что!»

— Курама просил передать, что дал своему джинчурики Стихию Вьюги!

— Стихию Вьюги? — недоверчиво воскликнули хором Хвостики-тян и Коточеловек, а Мито-тян оторвалась от своего занятия и вопросительно взглянула на Наруто.

«Ты же знаешь, что это полностью твоя заслуга!»

«Но остальные не знают!»

«Ты же говорил, что никогда не врёшь!»

«Но Шукаку — засранец, ему можно! А потом я скажу правду, пусть Шукаку сначала поисходит на говно!»

«Ты слишком много общаешься со своей новой сестрой!»

«М-м-мда, ты прав, прости!»

Наруто сосредоточился на стихийном преобразовании. Несмотря на длительные тренировки сотен клонов, это занятие было всё так же невероятно сложным и занимало слишком много времени. На мгновение поймав нужный баланс чакры Ветра и Молнии, Наруто увидел, что мир послушно замер. И пока не закончилась смешанная чакра Вьюги, Узумаки бросился вперёд.

Для всех присутствующих Наруто просто пропал и появился в другом месте, а по помещению пронёсся порыв ветра. Наруто стоял, широко улыбаясь, в руках его был сжат веер Темари.

— Это, кстати, к вопросу о том, что нельзя полагаться на единственное оружие или дзюцу.

— Больше напоминает Джинтон, Стихию Скорости, — нарушила гробовую тишину Мито-тян. — Очень редкий кеккей-генкай.

— Выкуси, глупый тануки! — рассмеялся Наруто. — Все равно, стихия Вьюги звучит круче!

— Шукаку просит передать, что Курама такой же придурок, как и его джинчурики! — монотонно произнёс Гаара.

— Мито-тян, это помещение защищено от сенсоров или они почувствуют чакру биджу?

— А ты как думаешь, Наруто-кун? — улыбнулась красноволосая девушка. — Я вообще-то произвожу манипуляции над печатью джинчурики. Да все сенсоры деревни обделались бы!

— Отлично! — обрадовался Наруто. — Техника теневого клонирования: биджу версия!

Помещение наполнила давящая чакра ненависти и злобы и возникшая в клубах красноватого дыма высокая оранжевая фигура с длинными острыми ушами произнесла довольным голосом:

— Ну и кто тут придурок, Шукаку? Кто там что-то говорил о свободе? Кто из нас самый крутой?

* * *

— Знаешь, Кимимаро-сан, ты — самое мерзкое явление, что я когда-либо видел в жизни, — сказал Наруто.

— Я служу Орочимару-сама, — спокойно ответил беловолосый парень.

Лицо его давно утратило обычную болезненную бледность и выглядело непривычно румяным и здоровым. Печать Земли была исследована Мито-тян, переписана в свиток и полностью убрана разработанным ею Методом Освобождения от Зла. Реагирующий на сен-чакру фермент был извлечён и спрятан до лучших времён, а контролирующую проклятую печать инь-чакру Орочимару на всякий случай запечатали.

Пленение Четвёрки Звука оказалось выгодным приобретением для Конохи. Они были сильнейшими шиноби Орочимару, чья сила прошла через жесткий отбор королевской битвы. У них не было особой лояльности к змеиному Саннину — тот дал им только обещание силы, но правил страхом, а постоянная угроза смерти — не лучший фундамент для преданности. Таюя, узнав, что её могут избавить от рабской печати, бурно выразила свою радость множеством цветистых выражений, а когда узнала, что сила печати останется с ней, долго не могла сдержать восторгов. Наруто видел, как хмыкает Ибики-сан, а Тонбо и Хиджири достали блокноты и в открытую записывали понравившиеся обороты. Любые попытки давить на куноичи Звука Наруто пресекал, напоминая им, что она — член клана Узумаки. Впрочем, особой нужды в этом и не было.

Джиробо, который очень ценил дух товарищества, декларируемый Конохой, следующим выразил готовность стать шиноби Листа. Как полагал Наруто, на его решение в равной степени повлияло продемонстрированное дзюцу теневого созидания рамена. Узумаки познакомил Джиробо с Чоуджи и они нашли друг в друге родственные души — любовь к еде в них сочеталась с огромной физической силой, да и внешне они были очень похожи, как телосложением, так и цветом волос. Наруто был уверен, что скоро клан Акимичи будет принимать нового члена.

Кидомару и Сакон были одержимы силой. То, что их уделали обычные новички-генины и свежеиспеченный чунин, стало для них неприятным сюрпризом. Это серьёзно подорвало их уверенность в том, что служение Орочимару — правильный путь. Угрозы Кимимаро показывали, что даже в случае побега и возвращения в Отогакуре их ждёт смерть, а возможность присоединиться к одной из Великих Деревень сулила обширные перспективы. Наруто точно так же пообещал либо избавить от проклятых печатей, либо избавить от влияния Орочимару. И новоиспеченные шиноби Листа предсказуемо выбрали силу усовершенствованной печати. Как полагал Наруто, в Ото Ичизоку скоро будет новый глава клана, амбиции этих двоих (троих?) шиноби были велики.

Шиноби Четвёрки звука с лёгкостью прошли через допросы, Карин-тян не находила в их словах лжи (кроме виляний касаемо собственных мелких грешков) и были признаны подходящим материалом для шиноби Конохи. И лишь один человек, который так напоминал своей судьбой его умершего друга, хранил преданность змеиному Саннину.

— Ты не имеешь своей воли, ты служишь лишь проводником воли другого человека. Ты готов распрощаться с собой, со своей человечностью, причём не для какой-то важной цели, даже не для того чтобы стать сильнее, а лишь для того, чтобы угодить тому, кто твою жертву не ценит. И знаешь, ты отвратителен не тем, что считаешь себя его безвольным инструментом, а тем, что ты даже в своём служении предаёшь своего мастера.

— Что вы имеете в виду, Наруто-сан? — удивился Кимимаро.

— Я был знаком с тем, кого я всегда буду считать своим дорогим другом, несмотря на то, что мы были врагами и он погиб на моих глазах от рук моего учителя. Хаку был очень похож на тебя. Он был родом из Страны Воды, из клана с кеккей-генкаем, его клан так же погиб в кровавой резне из-за безумия Мизукаге, он точно так же был один, его точно так же подобрал легендарный нукенин и он точно так же считал себя его инструментом. И знаешь, в чём между вами разница?

Наруто взглянул в фисташковые глаза собеседника и увидел в них сосредоточенное внимание.

— У Хаку были принципы. Несмотря на то, что Забуза Момочи был безжалостным и кровожадным человеком, Хаку делал всё, чтобы его мастер стал лучше. Хаку отказывался убивать людей, для этого он настолько отточил свои навыки, что сенбонами погружал врагов в состояние мнимой смерти. Если бы не милосердие Хаку, Саске был бы мёртв. И знаешь, несмотря на то, что я не смог их спасти, несмотря на то, что они пали в честной битве, Хаку добился своего. Забуза перед смертью сказал, что считает Хаку своим сыном. А что скажет о тебе Орочимару?

— Я служу Орочимару-сама, я исполняю его приказы. И покуда я исполняю его пожелания, я остаюсь в сердце своего хозяина.

— Чушь! Какая глупая безумная чушь! Скажи мне, Кимимаро-сан, вспомнит ли твой хозяин тебя после смерти? Будет ли его огорчение чем-то большим, чем мимолётное сожаление по потерянным генам клана Кагуя, по Пульсу Мёртвых Костей? А может он взял достаточно образцов твоих клеток, чтобы вообще не ощутить потери? Или он так промыл твои мозги, что тебе всё равно?

— Ты не понимаешь! Ты ничего не знаешь! Орочимару-сама — единственный, кто понимает меня!

— О да, в этом змеиному Саннину отказать нельзя. Он отлично понимает, за какие ниточки дёргать. Для того, чтобы получить на свою сторону Кабуто-сана, он безучастно наблюдал как другой предатель Конохи подстраивает схватку с его матерью. Он наблюдал, как умирает Ноно Якуши, как из-за прибывших вражеских шиноби Кабуто-сан не успевает её спасти. Если бы он захотел, она была бы жива и преданней человека, чем Кабуто-сан у змеиного Саннина не было бы никогда. Но это не его путь. Он настолько привык к манипуляциям, что не верит в человеческую преданность. И тебе он тоже не доверяет.

— Это ложь!

— Да? — усмехнулся Наруто. — Ты знаешь, какое дзюцу он использовал в сражении с Третьим Хокаге?

— Да, Технику Нечестивого Воскрешения.

— А знаешь, в чём особенность этой техники? Шиноби, воскрешенный ею, получает истинное бессмертие. Он неуязвим для оружия и дзюцу, у него никогда не кончается чакра. Если бы он доверял тебе, он научил бы тебя этому дзюцу, ты бы убил его и использовал в качестве жертвы какого-нибудь несчастного из вашей деревни. Но проблема в том, что воскрешенный подчиняется воле призывателя. И если бы в нём была хоть капля понимания, хоть капля доверия, то неуязвимый бессмертный Орочимару сейчас бы изучал все интересующие его дзюцу.