ВСТРЕЧкА

— Доктор, вы хотите уверить меня в том, что Лика — это галлюцинация? — Стас подобрался на стуле, демонстрируя намерение защищаться любой ценой.

— Как вариант, я это вполне допускаю. — пожал плечами доктор. — Видите ли, я уже не молод и имею некий жизненный опыт. Этот опыт подсказывает мне, что всё в этой жизни подчиняется логике. Если хорошо подумать, любое происходящее событие можно объяснить с точки зрения причинно-следственных связей. В вашем случае, я усматриваю только одну логическую цепочку. Всё что с вами происходит — это последствия травмы. И эта Лика — ни что иное, как навязчивый образ, галлюцинация.

— Логика, говоришь? — мгновенно вскипевший Стас перешёл на ты. — Тогда объясни с точки зрения твоей логики, как галлюцинация может выстраивать оптимальные маршруты, с точностью до секунды, рассчитывать время передвижения, узнавать про ментовские засады, расстановку камер и даже про то, какие из них нерабочие. Благодаря этой галлюцинации я добирался из точки А в точку Б, самым коротким и быстрым маршрутом и этому есть подтверждение. Вы можете пойти в Крайнбериз и узнать у моих коллег, каким образом я, оставив их без работы сумел сам заработать за один месяц пол миллиона рублей. Не правда ли, хорошая галлюцинация?

— Если вы обещаете немедленно успокоиться, я постараюсь объяснить и это.

— Я спокоен! — махнул рукой Стас.

— Очень часто, благодаря шоковым ситуациям — удару тока, молнии, или травме головы, у человека открываются некие сверх способности. Кто-то начинает писать стихи, кто-то демонстрирует недюжинные математические способности. В вашем случае такой появившейся способностью стало феноменальное ориентирование на местности. Как человек всю жизнь проживший в этом городе, вы прекрасно знаете его схему. Ваша способность просто помогает вам хорошо ориентироваться в этой схеме и мгновенно составлять правильные маршруты. Что касается распознавания неработающих камер, об этом судить сложнее. Сейчас трудно проверить, какие камеры действительно не работали, но то, что ваши нарушения были зафиксированы доброй сотней таких камер — это факт. О полицейских кордонах можно сказать то же самое. Какие-то кордоны вы объезжали, хотя не факт, что они там вообще были, а остальные посты вы просто проходили на кураже. Поверьте — человеку, который ничего не боится, какое-то время везёт. Музыку и сентиментальные беседы можно напрямую отнести к галлюцинациям.

Стас сжимал голову, ероша в руках волосы и периодически закрывал руками уши, чтобы не слышать того, что несёт доктор.

— Даже если это и так. — промычал он сквозь наложенные на лицо ладони — даже если это галлюцинация, я хочу чтобы всё оставалось как есть. Мне не нужна ваша помощь, до-ок! Тем более вы обещали…

— Обещал и слово своё сдержу. Об этой истории никто не узнает. Не хотите лечиться — ваше право. Только возьмите в толк одну вещь. Вам двадцать пять лет! Всего двадцать пять! Вы в самом расцвете сил и у вас может быть большое будущее. Реальное будущее, понимаете меня? Если вы сейчас выберете жизнь настоящую, без грёз, то обязательно встретите свою Лику. Только она будет реальным человеком, а не спрятанным под панелью машины механизмом. Я же вижу, что у вас проблемы с женой. Так разведитесь! Выйдите отсюда и пошлите её на три буквы. Главное не закрываться в себе, не уходить в несуществующий мир. Этот мир рано или поздно вас подведёт. Когда от вас отвернутся люди и вы станете изгоем, этот мир исчезнет. Почему? Да потому что его и не существовало. Вы можете пропустить свою жизнь, просто проспать её, пролежать свои лучшие годы в коме. Но беда в том, что возвращаться всё равно придётся. И когда вы откроете глаза и поймёте, что время ушло, а вокруг выжженная земля — вы сильно пожалеете.

— Она не исчезнет, потому что реальная. Как вы не понимаете! — твердил Стас, отрешённый взгляд которого намертво прилепился к оконному стеклу.

— Хорошо! Возможно вы и правы. Но это же можно проверить. Я предлагаю компромисс. Вы проходите мой курс. Если Лика реально существующий персонаж ммм…объект — тогда славненько. Будем считать, что вы просто поправили здоровье. А если она вдруг исчезнет…ну тогда…

— Она не исчезнет! — твёрдо обрубил Стас, продолжая пялиться в одну точку.

— Ну тогда я вообще не вижу проблем. Прямо с сегодняшнего дня начинаем лечение.

13

Стас вступил в предложенную хитрым доктором игру, даже не сомневаясь в том, что выйдет из неё победителем. «Поглотаю недельку эти колёса, чтобы всем стало спокойнее! — думал он. — Этот доктор и тесть всё равно от меня не отстанут. Пусть думают, что я вылечился и образумился. Две недели это не срок. А что потом? А потом мы снова будем вместе. Как? Было бы желание — способ всегда найдётся. И пусть только попробуют нас разлучить!».

Он покорно глотал пилюли, подставлял зад под жгучие уколы, и часами терпел пока желтоватая жидкость из воткнутой в вену капельницы истечёт из бутыли и растворится в крови. По началу, Стасу казалось, что препараты не имеют на него никакого воздействия. Может разве что, он стал более спокойным, отрешённым и очень много спал. Через какое-то время, Стас отметил, что сны его становятся более глубокими и вязкими. Они затягивали его словно трясина. С трудом выкарабкавшись из одного такого сновидения, он закрывал глаза и проваливался в следующее. В этих серых глубинах не было ничего, кроме ощущения нависающей над тобой вонючей влажной массы. Единственным желанием Стаса, было выбраться из трясины, но, когда он с трудом разлеплял глаза, веки самопроизвольно захлопывались, будто клапана, отсекающие его от реальности. Когда же он всё таки выбирался из сонной лощины, то всё происходящее вокруг казалось нереальным. Он будто оказывался в другом сне, или измерении, где всё окружающее представлялось ему огромным аквариумом с плавающими вокруг кроватями, летающими мимо сёстрами, изгибающейся волной решёткой и растягивающейся до неимоверных размеров улыбкой его соседа. То, что было там, до того как его в первый раз засосало в трясину, казалось ему, либо отголоском сна, либо вообще чем-то, что происходило вовсе не с ним. К тому времени, когда доктор решил снизить интенсивность курса и Стас стал больше бодрствовать и как бы трезветь — всё что было связано с Ликой, виделось ему сном, накатившим наваждением, которое исчезает поутру, оставляя лишь приятное послевкусие. Проводимые доктором сеансы терапии, возвращали его к жизни. Стас начал трезветь, только трезвость эта походила на похмельный синдром запойного алкаша. Он только и делал, что пялился в окно, отрешённо наблюдая за серым, поделённым на клеточки небом.

В один из серых дней, вошедшая в палату санитарка, радостно провозгласила, что к Стасу пришла жена.

«Кто? Жена? Какая жена? Ах да-а у меня же есть жена! Как её бишь зовут?» — Думал Стас вдевая ступни в больничные тапки.

На вялых ногах, опираясь на стенку, он брёл по длинному серому коридору, в конце которого рдело красное пятно. На какой-то миг, что-то родное привиделось ему в этом пятне. Что-то, что заставило его спину выпрямиться, придать лёгкость дыханию и бодрость шагу. Но приблизившись он понял, что ошибся и снова сник.

— Ну приве-ет! — Она заключила его в фальшивые пластиковые объятья и даже чмокнула в щёку.

Стас не скрываясь, поморщился от забившего нос, приторного аромата Шанели.

— Котик, ну ты как, выздоравливаешь?

«Котик? Последний раз ты называла меня так на нашей свадьбе!».

Стас с трудом насколько мог приподнял отяжелевшую скулу, чтобы изобразить подобие улыбки.

— Отлично, киска. Здоров как бык. Через три дня доктор обещал выписать.

— Ну и хорошо! У меня тоже всё прекрасно!

Дальше визгливый, похожий на скрип заржавевшей качели, голос, стал рассказывать насколько у него всё хорошо. Кстати, не только у него, у них — ведь они семья. Тесть устроил Стаса к себе, и сразу же после выздоровления, он может приступить к работе. Да, охранником много не заработаешь, но не в деньгах счастье, особенно когда твой папа является владельцем бизнеса. Зато теперь они будут вместе.

«Ну да, и ночные смены будут как раз кстати! — думал Стас, участливо качая головой. — Можешь не распаляться, крошка. Сразу же после выписки я подаю на развод. Теперь я буду жить реальной жизнью, как вы все и хотели. Осталось только избавиться от старой, той, которая была сконструирована повреждённым мозгом».

Он уже давно принял решение, и именно сейчас настала пора его озвучить.

— Нужно продать машину! — выпалил он, вклиниваясь в радужную трель будущей бывшей супруги.

— Машину? — она радостно подпрыгнула, сложив на груди руки, будто речь шла не о продаже, а о покупке машины. — Конечно! Мы знали, что ты так решишь, поэтому папа уже всё сделал. Он нашёл покупателя и договорился с кем-то из полиции, чтобы вытащить её со штраф-стоянки. Уже сегодня он должен был передать её покупателю, только…ты представляешь…она не завелась.

— В смысле не завелась? — отрешённо пробурчал Стас, глядя поверх плеча супруги. До него не сразу дошло то, что она сказала.

— Так вот, взяла и не завелась. Может аккумулятор сел, может ещё что…

— Как не завелась?! — произнёс Стас уже другим, будто пробудившимся от спячки голосом.

— Я же тебе говорю… — Супруга, выставив перед собой пальцы с загибающимся в дугу орлиным маникюром, говорила про то, что, пришедший на штраф-стоянку папа, целый час бился, пытаясь завести эту рухлядь; про то, что он вообще не понимает, как она ездила. Но Стас уже давно отпустил ниточку беседы и скрипучий голос словно, воздушный шарик взвился и улетел в зенит. Он смотрел на извивающуюся фигурку, мерное шевеление надутых губ и блаженная улыбка медленно растекалась по его лицу.

— Ты чё угораешь то? — улыбнулась ему в такт глупая жена.

— Да так! — махнул рукой Стас. — Не обращай внимания. Так, говоришь, не заводится?

— Стасик, ты меня слушаешь, или у тебя до сих пор гуси с югов не вернулись? — супруга поводила ладошкой перед сощуренными довольными глазами. — Отец спрашивает, может там какая-нибудь кнопка потайная есть?

— Какая ещё кнопка?

— Ну та, которая массу выключает, чтобы не угнали…

— А…ну да…есть кнопка… — Стас почесал голову.

— Ну и где она? Отец завтра с утра снова поедет на штраф-стоянку, если своим ходом не выгонит, закажет эвакуатор. Деньги то капают.

— Зачем эвакуатор, если есть кнопка! — улыбался Стас.

— Стасик ёб твою м…! — внезапно вспыхнула драгоценная жена. — Чё ты, как малохольный? Где кнопка то? Десятый раз спрашиваю.

— А-а кнопка…дак там…под ручкой правой двери. Если бы твой папашка был повнимательней, сам бы нашёл.

— Та-ак…ты опять начинаешь. — Воткнувшая в бока кулаки, супруга уже было приготовилась играть в своём привычном амплуа, но Стас мгновенно исправился.

— Извини, кисуля! Я хотел сказать, любимый папа! Клянусь, что больше от меня ты не услышишь бранных слов в его адрес.

— Да ну на… — удивилась супруга, заглядывая в бешено блестящие глаза. — А ты сейчас точно не под колёсами?