И жар-птица в подарок

И без Арнетти было несколько скучновато.

Вскоре объявили танцы, однако Юлисса отклонила все почти сразу поступившие приглашения. Нашла компанию дриад и русалок и присоединилась к ней, слушать болтовню и местные сплетни. Девы лесные и речные, будучи существами дружелюбными и куда более лояльными по отношению к ярким представительницам своего пола, Юлиссу приняли легко, без плохо скрываемого недовольства. За каких-то пятнадцать минут Юлисса узнала все свежие слухи, тревожившие умы жителей Тёмного княжества, новости о перипетиях политики внешней и о недавних изменениях в политике внутренней. Дриад ожидаемо заботила вырубка лесов, за последние годы ставшая глобальной и на этой стороне, русалок волновали пошлины за активное использование рек и озёр другими видами, людьми в частности, и нежелание некоторых представителей оных платить вовсе, естественно, не в ущерб собственно пользованию. Правда, едва возле дев появлялся мужчина или целая группа таковых, как они тут же меняли тему разговора и начинали с хихиканьем обсуждать модные фасоны и порочные связи между неизвестными Юлиссе личностями. Стоило мужским особям удалиться и девы возвращались к теме прежней.

— Русалка не может всерьёз говорить о серьёзных вещах, только о всяких глупостях, приставших её полу и виду, — заметив недоумённый Юлиссин взгляд, пояснила одна из речных дев, Уинни, высокая волоокая блондинка. — Серьёзными вещами у нас должно заниматься исключительно тритонам.

— А у нас и заниматься некому, ибо мужиков своих нет, всё сами да сами, — усмехнулась Белинда, миниатюрная рыжеволосая дриада. — Но в обществе изволь казаться легкомысленной пацифисткой, а то иначе не поймут.

Юлисса сочувственно покивала.

Неподалёку айсбергом проплыла Ребекка, и девы нахмурились, провожая княжескую племянницу непочтительными взорами.

— Опять мимо.

— Уже который год…

— На следующий соберётся такой сброд, что не приведи боги… то-то княжна порадуется широте выбора. Воротила-воротила нос, вот и наслаждается теперь.

— А мне её даже жаль немного, — вставила Юлисса, не уточняя, впрочем, что жалость эта всё чаще боролась с неприязнью.

И, что характерно, зачастую проигрывала.

— Ох, Юлисса, ты из другого мира и впервые на отборе, а многие из нас эти выборы наблюдают едва ли не с самого начала, — отозвалась Уинни.

— Мать княжны довольно рано умерла даже по человеческим меркам, — заговорила вторая дриада, Брай, и Юлисса сразу навострила ушки. Вот где информацию добывать надо, а не прислугу, хозяину лояльную, пытать! — И отец быстренько сдал дочь на руки дяди, дескать, совсем девка дурная, делайте с ней что хотите, но наш маленький, однако ж славный род не желает иметь ничего общего с этим исчадьем геенн огненных. И Его сиятельство принял Ребекку, заботился о ней несколько лет как о родной дочери…

— Скорее уж сестре, — поправила Белинда.

— Пусть сестре. Главное, что капризам её потакал, вот и получилось…

— Несколько лет? — повторила Юлисса.

— Ей семнадцать было, — внесла ясность русалка Хэлли.

— И до отборов допустил её на год позже, и поначалу соглашался со всеми её «этот кривой, тот косой, а у этого росту недостаёт», — продолжила Брай. — А когда спохватился, то время уже ушло.

— Какой недальновидный, — пробормотала Юлисса.

Как-то с трудом Дэйм представлялся опекуном семнадцатилетней взбалмошной девицы…

— И в результате годы идут, отборы исправно проводятся, а дело с места не движется.

— Боюсь, уже и не сдвинется, — поддела Уинни.

— А просто выйти замуж за любимого… буде таковой, разумеется… нельзя? — удивилась Юлисса.

— Им — нельзя, — веско возразила Брай и со значением на Юлиссу посмотрела.

Жаль только, Юлисса значения этого неведомого разгадать не могла.

— Почему?

— Ты не знаешь? — округлила голубые очи Белинда.

— Не знаю что?

— Что один из князей так хорошо наследие тёмное поделил, что просто так жениться и замуж выходить они не могут, — пояснила Брай. — Всё самое интригующее, как обычно, спихнули на девочек, однако и последующие поколения мальчиков внакладе не остались…

— Его сиятельство идёт! — внезапно прошипела Уинни и вся компания, словно по команде, разразилась глуповатым хихиканьем.

— А потом я ему говорю, ах, милый господин, простите, но я не могу, а он мне… — защебетала Белинда.

— О, Ваше сиятельство! — воскликнула Уинни, делая вид, будто только-только заметила приблизившегося Дэйма.

— Прекрасные девы лесов и вод, — властный одарил дам любезной улыбкой и задержал взгляд на Юлиссе. — Могу я украсть один из сияющих бриллиантов этого великолепного ожерелья?

— Вам можно всё, Ваше сиятельство, — с придыханием выдала Белинда и так выразительно посмотрела на мужчину, что на долю секунды Юлиссе захотелось зарычать, и плевать, что она не волчица.

— Юлисса, вы обещали мне танец, — напомнил Дэйм.

— А, да-да, — Юлисса приняла поданную руку и в сопровождении властного покинула тесный кружок.

Дэйм вывел её почти в самый центр зала, обнял за талию и закружил в туре вальса.

— Они тебя не сильно заболтали?

— Нет, что ты. Они приятные собеседницы, да и мне интересно узнать, чем живут на этой стороне.

— Дриады пикетируют вырубки и застройки, русалки торгуются за повышение пошлин на рыболовный промысел и судоходство на их территориях, — спокойно перечислил Дэйм. Притянул Юлиссу ближе к себе и добавил заговорщицким шёпотом на самое ушко, обдав кожу горячим дыханием: — И я знаю, что тряпки и мужчин они начинают обсуждать, только когда собственно мужчины оказываются рядом.

Властный отстранился и Юлисса ощутила вдруг, что щёки горят.

Странно, с чего бы? В краску вогнать её нелегко, да и при таком загаре румянец не особо заметен.

— Как дела с послами? — сменила тему Юлисса.

— Всё хорошо, кое-какие вопросы улажены, кое-что обсудим позже.

— Это не касается Динеша?

— Нет. Настолько быстро информация не распространяется даже у нас, — Дэйм помолчал немного и произнёс: — Ты хорошо танцуешь.

— Занималась в юности бальными танцами, — пояснила Юлисса. — Как видишь, не всё ещё забыла.

— Вижу, — согласился Дэйм. — Нравится бал?

— Да.

И снова пауза.

Неловкая какая-то и капельку напряжённая, выжидающая.

Вокруг кружились другие пары, яркие, стремительные и безмятежные, текла, переливаясь нежными тонами, музыка. Время, сколь помнила Юлисса, близилось к полуночи, о чём исправно сообщали большие круглые часы, повешенные на стене недалеко от ёлки. Вероятно, дабы приход нового года не пропустить.

— Юлисса…

— Да? — она изобразила живейший интерес, надеясь на более конструктивное продолжение разговора.

— Сколько дней в твоём мире принято отдыхать после Нового года?

Это явно не тот вопрос, которого она ждала.

— В моей стране, — поправила Юлисса. — Во всём мире так не отдыхают, конечно… В среднем дней восемь-десять, а там как пойдёт. Но доставка начинает работать уже с третьего, так что два дня на расслабиться, а потом вперёд, на трудовые баррикады.

— Третьего января? — уточнил мужчина недоверчиво.

— Тут уж смотря по тому, куда тебе начальница буковку «В» в графике нарисует, можно и четвёртого выйти, и даже пятого, но лично мне третьего января стабильно рабочий день ставят уже который год.

— Жаль.

— У тебя были планы? — игривые нотки будто сами собой в голосе пробились.

— Возможно. Юлисса, мне всё же хотелось бы, чтобы ты осталась…

— Где? В Чайке или…

— Со мной, — Дэйм вновь привлёк её вплотную к себе и продолжил тише: — Когда-то давно мне пришлось наблюдать, как мою сестру принуждают сначала участвовать в отборах, затем терпеть их проведение три года, пока отец выбирал достойнейшего, потом выходить замуж за победителя, который был ей не люб, не мил и в принципе мало кому нравился. В конечном итоге это стоило сестре жизни. Я пообещал себе, что, в отличие от отца, никогда не стану давить на своих близких, заставлять их делать то, что им не хочется. Я старался оградить Беку… хотя бы частично… от того, что пережила её мать… предоставил ей выбор, какой только мог предоставить. Ты и сама видела, где мы оказались благодаря моей… мягкости.

Юлисса отметила, что по кругу Дэйм её уже не вёл и темп не сохранял, хотя не могла сказать, в какой момент они замедлились до вялого кружения на одном месте. И взгляд отчего-то упрямо цеплялся за вторую пару, тоже отдавшую предпочтение неловкому топтанию. Темноволосый мужчина в чёрном сюртуке и девушка в чёрном же обтягивающем платье, подчёркивающем все формы пышной фигуры, с рассыпанными по спине и плечам светлыми кудрями.

— Я действительно не хочу давить на тебя, Юлисса, и в то же время… опасаюсь, что отпущу и… после ты уже не вернёшься, — в голосе властного причудливо смешались страстная мольба, неистовое желание и тайный страх.

Быть того не может…

— Я знаю эту попу, — Юлисса высвободилась из объятий Дэйма и шагнула к паре позади властного. — Арнетти?

— Юл, — подруга обернулась, улыбнулась виновато и Юлисса наконец смогла разглядеть её партнёра.

— Ройс?!

Ловец огненного князя Дэсмонда поднял голову, выпрямился, перестав скрываться за объёмами Арнетти, и одарил Юлиссу мрачным взором карих глаз.

— Какого беса он здесь делает? — прошипела Юлисса.

— Вообще-то мы вместе… вроде как, — принялась оправдываться Арнетти.

— Вместе?!

Ройс отпустил Арнетти — вряд ли этот вынужденный танец доставил ему большое удовольствие, — одёрнул сюртук, глядя мимо Юлиссы.

— Мы… тебя спасаем, — неуверенно добавила подруга.

— А что, похоже, что меня спасать надо? И от чего?

— Эжени волновалась. Когда я вернулась, она позвонила… узнала, куда именно ты отправилась и к кому, и сразу всех на ноги подняла… она сейчас в мире людей, предновогодний шопинг, ёлки, поздравление друзей и вообще… Но Дэсмонд сказал, что он права не имеет вот так запросто появиться на территории Тёмного княжества, могут расценить как вторжение, а это плохо, и тогда… решили послать Ройса. Тайно. И я тоже напросилась… для прикрытия…

Дэйм приблизился, встал рядом с Юлиссой, окинул Арнетти малость удивлённым взглядом. Ловец же удостоился подчёркнуто холодного, высокомерного.

— Дэйм, это Ройс, он…

— Мне известно, кто он, Юлисса, — перебил властный. — Кто же в обоих княжествах и на сопредельных территориях не знает знаменитого ловца смерти по прозвищу Ледяное жало? В определённых кругах его имя до сих пор на устах, правда, вряд ли кто-то вспоминает его с ностальгической нежностью.

— Ледяное жало? — повторила Юлисса.

— Жало — за манеру убивать, ледяное — потому что, по слухам, он ничего не чувствует, холоден как лёд и столь же безжалостен.

Словно в стремлении подтвердить прозвище, Ройс выдержал взгляд Дэйма воистину с ледяным равнодушием.

— Ари, но ты же была тут со мной, видела, что никто меня сюда обманом не завлекал, в плену не держал и жизни, здоровью и чести девичьей не угрожал, — на всякий случай Юлисса решила отложить до лучших времён обсуждение прошлого Ройса.