И жар-птица в подарок

Юлисса искренне понадеялась, что детей и слабонервных в зале нет.

Смена ипостаси у зверолюдей зрелище не самое приятное, а уж когда с пола вместо хрупкой женщины поднимается даже не волк или тигр какой, но жутковатого вида гибрид…

Крупное, почти под два метра ростом существо выпрямилось, с некоторым усилием, однако всё же стоя только на задних конечностях. Массивное тело покрыто чёрной шерстью с багряными подпалинами на животе, груди, загривке и прижатых к голове ушах. Передние лапы и шея длиннее, чем бывало у тех же волков, и потому некоторая непропорциональность Динеша-гиены теперь казалась незаметной, сглаженной, в отличие от режущей глаза нескладности неведомого зверя. Впрочем, на сей счёт Юлисса не шибко обольщалась — видимая неповоротливость, грузность могла быть обманчивой, да что там, не была, но есть. В этой ипостаси Ребекка сильна и опасна не меньше любого крупного хищника, возможно, она не слишком быстро бегает и не особа ловка в стеснённых условиях, зато если вырвется и догонит… мало точно не покажется.

Существо обвело притихших гостей торжествующим взором алых глаз и оскалилось, демонстрируя клыки, достойные саблезубого тигра. Местные хоть и привычны ко всяким чудо-юдам, но такого сюрприза на празднике никто не ожидал и потому первый ряд слаженно отступил на шаг, расширяя полукруг свободного пространства между собой и зверем. Откуда-то из-за ёлки вынырнул возлюбленный Ребекки, бесстрашно приблизился к ней и Дэйм наконец отмер, дёрнулся было в его сторону, явно собираясь остановить потенциального самоубийцу.

И ровно в этот момент часы начали отбивать полночь.

Юлисса вздрогнула, и не она одна. Громкие удары разбили напряжённую тишину зала, гости зашевелились, загомонили. Молодой укротитель чудовищ остановился перед возвышающимся над ним существом, с удивительной нежностью посмотрел в красные глаза и протянул руку. Под бой часов Ребекка плавно опустилась на все четыре лапы, а там и легла на живот, позволяя своему мужчине положить ладонь на её холку. Замершие возле скамейки подружки заулыбались, словно Ребекка только что получила долгожданное предложение руки и сердца, и зааплодировали. Гости, недоумённо переглядываясь, неуверенно присоединились.

— Ну, млин, актриса! — не сдержалась Юлисса.

— Зато как сыграно, — отозвалась Арнетти.

Часы умолкли, и народ наконец решил подойти ближе. Ряды смешались, и направившиеся к княжне гости скрыли главную звезду этой ночи от Юлиссы. Дэйм тоже шагнул вперёд, но Юлисса ухватила его за руку, останавливая.

— Значит, я та, кто сумеет озарить твой мрак? — спросила в лоб, едва властный обернулся к ней. — А чтобы не прогадать, ты решил найти ту, кто пылает огнём в прямом смысле? Вдруг да выгорит, угу?

Каламбурчик, однако…

— Юлисса, послушай, всё не совсем так, как кажется, и… — Дэйм досадливо огляделся. — Давай позже поговорим, хорошо? Сейчас неподходящее время и место и вообще всё складывается не так… как следовало бы.

Юлисса глянула через плечо на Арнетти, на Ройса, тенью маячившего за спиной подруги, затем повернулась к Дэйму и поцеловала его. Почувствовала, как властный застыл снова, вероятно, окончательно перестав понимать, что происходит в этом мире, и отстранилась. Посмотрела внимательно в растерянные зеленовато-карие глаза и улыбнулась.

— Позволь мне самой решить, возвращаться или нет, остаться или улететь навсегда, а иначе… иначе у нас просто ничего не выйдет и в клетке ты меня не удержишь, какой бы золотой она ни была, — провела подушечками пальцев по мужской щеке, вновь коснулась губами губ, на сей раз легко, едва ощутимо.

Отступила, развернулась, цапнула Арнетти за руку и толкнула Ройса.

— Всё, я готова спасаться.

— Похвальное решение, — откликнулся ловец.

Суета вокруг Ребекки и растерянность Дэйма давали небольшую фору и все трое быстро затерялись в собирающейся возле княжеской племянницы толпе. Юлисса тащила за собой Арнетти и старалась не отставать от Ройса, ухитрявшегося ловко маневрировать даже в плотном кольце народа. Они добрались до двустворчатой двери, вышли в соседний зал, много меньшего размера и пустынный. Ловец бегло осмотрелся, достал из кармана жилета артефакт для активации портала.

— Пчёлка ледяная, а у тебя нож есть? — поинтересовалась Юлисса.

— Какой нож?

— Только не говори, что ты с собой ничего колюще-режущего не таскаешь!

— Прямо сейчас? — Юлиссу удостоили взглядом, полным нелестной оценки её умственных способностей.

— Да! И поживее!

Узкий короткий клинок возник из рукава сюртука. Юлисса схватила его почти не глядя, подцепила тёмную прядку. В мгновение ока локон обратился огненным язычком, и Юлисса отрезала прядь — чуть повыше, где ещё были волосы, — положила пылающее пёрышко на пол возле двери и вернула клинок владельцу.

— Ой, это вместо туфельки? Как романтично! — восхитилась Арнетти.

— Сбегать в одной туфле не слишком-то удобно, — заметила Юлисса. — И так половину гардероба здесь оставляю.

— Напиши тёмному, пусть пришлёт его обратно, раз тебе так дороги твои тряпки, — бросил Ройс с привычной каплей презрения в суховатом голосе.

— Как? Службой доставки почтовых отправлений?

— Хоть бы и ею, — и ловец активировал артефакт.

Следовало признать, что в портал Юлисса шагнула не без сожаления. Но ничего не поделаешь, иначе и впрямь не получится, что бы там Дэйм себе ни думал. А так…

Кто знает?

«Немало удивления и даже шока вызвали недавние вести из Тёмного княжества, где в первый день нового года было объявлено о помолвке княжны Ребекки Хилдебранд и сновидца Ивандера Мэлколма, что явилось беспрецедентным случаем. За всю историю существования княжества, насчитывающего уже четыре тысячелетия, девушки из правящего дома Хилдебранд ни разу не выходили замуж по личным предпочтениям, но сугубо за победителя отбора, традиционно проводившегося ежегодно при наличии в роду девицы, достигшей брачного возраста…»

Юлисса глазами пробежала статью до конца, однако не обнаружила ничего нового, чего бы ещё не довелось прочитать в других изданиях.

Помолвка Ребекки с возлюбленным шума произвела и впрямь немало. Новость разошлась, кажется, по всей этой стороне, не написал о беспрецедентном случае разве что ленивый, слепой и глухой, и газеты княжества Светлого от своих коллег по перу не отставали. Юлисса уже кучу статей прочитала, и повествующих о помолвке, и строящих предположения, как подобное могло свершиться, и детально пересказывающих историю рода и самые известные брачные союзы тёмных княжон. Ребекка не преувеличивала, когда упоминала о высоком проценте самоубийств — зачастую бедные женщины обрывали собственные жизни своими же руками, наводя на мысль, что неспособность контролировать вторую ипостась коснулась не только первых князей.

Юлисса скомкала газетную вырезку, сжала в ладони, слушая треск стремительно сгорающей бумаги, стряхнула с пальцев остатки и посмотрела вниз, на замок. С земной тверди по эту сторону пропасти Агатовая чайка казалась маленькой и хрупкой, невесть как уместившейся на каменной стреле, поднимающейся из сизого тумана на дне. Ниже уровня самого замка сверкнул рыжий огонёк, словно зеркальце, поймавшее луч солнца, и Юлисса, усмехнувшись, шагнула с края обрыва в пропасть. Взвилась к голубому небу огненной птицей и полетела к приснопамятной нижней площадке для порталов.

Как и все последние дни, Дэйм стоял, облокотившись на парапет, смотрел вдаль и вертел перо в руках. Опытным путём, то бишь посредством обычной слежки Юлисса выяснила, что властный спускался сюда каждый день в одно и то же время, неизменно с пером, и с полчаса любовался пейзажем, а может, и просто размышлял в тишине и покое. После оглядывался так, будто надеялся увидеть нечто новое, чего тут не было прежде, и уходил. Следила Юлисса, укрывшись среди зелени на другой стороне пропасти, с четвёртого числа, хотя подозревала, что медитировать на каменные стены Дэйм начал несколько раньше.

Но, к чести своей, за все эти полторы недели властный не предпринимал попыток заявиться в мир людей и завлечь Юлиссу обратно обещаниями золотых гор и уверениями в собственных нежных чувствах.

Юлисса оценила стремление позволить решить ей самой вопреки привычкам властного князя.

Правда, говоря откровенно, на долгосрочную проверку ей же в первую очередь терпения и не хватило.

Досадный просчёт. А с другой стороны, она женщина, может и передумать.

На шелест крыльев Дэйм среагировал немного запоздало, Юлисса успела снизиться и зависнуть над самой площадкой, когда мужчина наконец выпрямился и медленно обернулся. Посмотрел на неё недоверчиво, настороженно, словно полагая её фантомом, проекцией, что вот-вот издевательски мигнёт напоследок и исчезнет.

— Юлисса? — уточнил так, будто огненные птицы здесь косяками летали, и заявиться в гости могла любая.

— А ты ждал кого-то ещё? — Юлисса встала на камни, и Дэйм шагнул к ней, разглядывая внимательно, с робкой, опасливой радостью.

— Нет, но… ты вернулась?

— Вернулась. Я же говорила, мне нужна возможность решить самой.

— И ты решила?

— Ну вот она я, — Юлисса развела руками и мужчина, спохватившись, глаза отвёл и принялся в спешке расстёгивать пуговицы.

Пиджака или куртки на властном не было, поэтому в ход пошла рубашка. Поданную одёжку Юлисса приняла и надела, застегнула несколько пуговиц.

— Подумать только, я наконец вынудила тебя снять рубашку, — заметила в шутку.

— Подумать только, ты уже носишь мою рубашку, — в тон ей парировал Дэйм.

— Да, прогресс в отношениях налицо, — Юлисса покрутила попавшую под пальцы пуговицу и кивком указала на слабо мерцающее перо в руке мужчины. — Нашёл?

— Трудно было не заметить.

— Новость о помолвке Ребекки вызвала приличный ажиотаж. Удивлена, что ты всё же позволил ей обручиться не с отборным победителем…

— Возможно, в словах Беки и есть доля истины: лучше умереть, познав перед тем хоть немного счастья, чем как обычно погибали женщины нашего рода, — Дэйм вдруг взял Юлиссу за руку, подвёл к парапету.

Подтянув полу рубашки под попу, дабы не сидеть совсем уж на голом камне, Юлисса опустилась на край. Властный сел рядом, вновь повертел перо, глядя, как опахало вспыхивает по краю крошечными язычками, сияет то ярче, то бледнее, будто трепещущее пламя свечи.

— Предки не сразу хватились… умерло три княжны, прежде чем они сообразили, что переданная девочкам ипостась поглощает их самих, их разум, личность не хуже, чем до того у мальчиков. Вероятно, один из проведённых тем князем ритуалов… а таковых было больше, чем допустимо, чем вообще возможно выдержать живому существу… или все они вместе дали побочный эффект. Женщины в куда меньшей степени проявляли агрессию по отношению к другим, подчинялись звериной сущности, но впадали в депрессию, замыкались в себе, пожирали самоё себя изнутри. Естественно, это прискорбное обстоятельство сочли печальным, однако чрезмерного внимания не стоящим. Об особенностях княжон просто стали говорить ещё меньше, чем раньше. Были и везунчики, которых миновала горькая эта чаша. Безумие то возникало, то исчезало, и никто не мог предсказать наверняка, что ждёт следующую новорожденную. А когда новая грань безумия проявилась и у мужчин, предкам и вовсе стало не до проблем тех, кто уходил в другой род и к нашему формально больше не принадлежал.