Просто птицы

Денис-с-с…

Растворяясь во мгле, ты вспоминаешь ещё кое-что. Школа, друзья, рой голосов и звуков. Шарканье кроссовок по шершавым напольным плитам, стук девичьих каблучков, короткие юбки и спортивные штаны, сотни тел, обвивающихся вокруг. И ты где-то среди них. Подвижные, живые конечности, тысячи тонких пальцев: сжимает лямку рюкзака, стучит длинными ноготками по стенке, активно жестикулирует, размахивает, задевает кого-то, поспешно извиняется с издёвкой в глазах. Сотни улыбок, пара ухмылок, обнажённые зубы, облизывание розовых губ, сжатые в кулаки руки, тонкие поджатые губы. И тысячи глаз, блуждающих по пространству, будто заблудившиеся души. На потолке жёлтые разбитые лампочки, расписанные матами стены, жвачки под партами и сломанные карандаши на полу. Сигаретный дым из туалетных форточек, крики, смех, ругательства… Всё это школа. Затем рука друга на плече, и ты вздрагиваешь. «Здорова, Ден!» И улыбка растягивается сама по себе, вы жмёте друг другу руки, каждый раз всё крепче. Однажды кто-то сломает другому пальцы. Простые вопросы, простые ответы. «Чё, как жизнь?» «Да вроде норм, а у тебя?» Пара сальных шуток в сторону девчонок, глупые хихиканья, топтание в дверях класса. А затем тихое: «Пойдём, покурим». И вновь сигаретный дым в форточку мужского туалета. Надписи на стенах чёрными маркерами, синими ручками. Сломанные кабинки, разбитые унитазы, жуткая вонь.

— Вчера с такой девчонкой познакомился.

Саня достаёт телефон из кармана дырявых чёрных джинсов, а через полминуты показывает фото блондинки с алыми губами. На фото у неё «duck face». Денис неоднозначно хмыкает и пожимает плечами, делая затяжку.

— И чё было?

— Да ничё, гуляли…, — расплывчато отвечает Саня, но улыбается при этом всё шире, а из глаз лезут чёртики.

Стряхивая на расцарапанный подоконник пепел, парни перебрасываются фразами, а затем выходят, на ходу бросая окурки в скрипящую форточку. Свет в туалете пару раз мигает.

На урок приходят спустя пятнадцать минут после звонка, неискренне извиняясь.

И вновь эта мгла, Денис-с-с… До парня вдруг доходит, что она исчезает лишь тогда, когда он вспоминает. Рассеивается, словно дымка. Но любое воспоминание так или иначе ускользает от него, и вновь окутывает густое, липкое зарево. Что ему сделать, чтобы выбраться из неё? Мысль на секунду пронзает его сердце, но он не успевает ухватить её за хвост, улетает также стремительно.

У неё были пухлые розовые губы и почти черные глаза. Ве-ро-ни-ка… Шёпот её имени разносится в голове, будто шелест ветра, а следом за ним почему-то будоражащий взмах крыльев, рассекающий воспоминание, словно рябь по воде. Её тёплая рука однажды была в его руке. Тонкие длинные пальцы, мягкие губы, шелковистые завитки волос. Однажды он защитил её от тупых одноклассников, которые почему-то всегда докапывались до маленькой хрупкой девочки. Нежной, как цветок, с глубокими и порой безумными глазами. Однажды в столовой они вылили на неё горячий чай. Это произошло в тот же день, в который он бежал по крыше, пытаясь успокоить разволновавшееся сердце. В тот день, когда он заглянул тьме в глаза и провалился в пропасть. В тот день, когда он поднял руку на девушку. Точнее, косвенно поднял. Она облила Веронику чаем, а Денис увидел это. Сердце быстро забилось в груди, адреналин захлестнул с головой, и парень захлебнулся в ярости. Сжав кулаки, он стремительно приближался к девчонке, которая смотрела вслед убежавшей Нике и хихикала. Он схватил со стола тарелку с комками манной каши и швырнул в неё. Не сильно, но тарелка врезалась в хрупкое плечо, каша разлетелась по белой блузке и короткой юбке, а затем размазалась по голым ногам, попала в ботинки. Девчонка заверещала, тарелка разбилась об её крик и об холодный кафель, а Денис уже стремился метнуть горячий чай. Но рука Сани легла на плечо и сжала его.

— Ден, остынь. Слышишь меня? Оно того не стоит. Пойдём.

Но Денис лихорадочно дышал, вздымалась и опускалась грудь, чесались кулаки, глаза застелило красной пеленой.

— Ден… Пошли. Разберёмся с ними потом, тебе надо остыть.

Парень, словно под гипнозом, пошёл туда, куда сказали. Курил в туалете, даже отвечал что-то другу, сидел на уроке, но всё это проносилось мимо, так и не затронув его сознание. А сам был там: швырял посудой, обливал кипятком, вываливал комки каши на волосы этой…

Воспоминание вновь ускользнуло. Мгла начала становится какой-то мене глубокой, менее густой, рассеивалась понемногу. Становилось легче дышать, на горле больше не было сдавливающей цепкой лапы с длинными и острыми пальцами. Пелена в глазах шла рябью, а тело начинало оттаивать. Чудовище будто расщедрилось и решило вдруг отпустить своего заключённого из мрачной темницы. Он мог пошевелить руками, начал слышать какие-то звуки. Противный писк, тонкий перезвон капель, приятные женские и грубые мужские голоса. Запах спирта, компота и чего-то горького. А ещё голос мамы. Она плакала навзрыд, сбитым дыханием делая глубокие вдохи. И, кажется, держала его за руку. Но было по-прежнему темно, хотя теперь не так страшно. И в груди сидело странное чувство тревоги. Но никто не шептал ему на ухо Денис-с-с, не топил во мраке, не смотрел жёлтыми глазами. Хотелось уснуть. И парень провалился в сон. Или в ту же тьму? Он не знает, спит или тонет, но ему снится Она. Девушка, благодаря которой он познал полёт, начал заниматься паркуром.

Денису снится день из школьной жизни. Класс, десятки рыскающих злющих взглядов, пара робких прикосновений, один неловкий вопрос. «Я присяду?». Девушка испуганно озирается по сторонам — проверяет, не очередная ли это шутка глупых одноклассников. И всем своим видом парень пытается показать, что он не такой. Он никогда не сделает ей больно. Наконец, Ника кивает и чуть отодвигается к стене. В её тетради нарисовано небо и человек с крыльями. Девушка переворачивает страницу, там тоже небо. И на следующей. И далее…

После этого Денис сидит рядом с ней на английском и литературе, говоря, что «отстаёт» по этим предметам. А на самом деле пытается быть ближе. Саня всё время ржёт и говорит, что Ден не умеет подкатывать к девчонкам. Но Денису никто и не нужен, кроме одной. А она, словно испуганный оленёнок, шугается всех вокруг. И как к ней подобраться? Она любит небо и полёт… Может, паркур?

Именно с этого всё началось. А теперь он тонет в какой-то липкой чёрной жиже и не знает отсюда выхода. Но как только вспоминает Её, всё озаряется солнечным светом. Он переносится в те времена, когда видел её, говорил с ней, пару раз даже касался её…

Резкая тревога пронзает всё тело, будто нож. И Денис сразу понимает, в чём дело. Она зовёт его. Он нужен Веронике. Тьма расступается перед ним (или поглощает ещё больше?), за спиной вдруг вырастает что-то большое и лёгкое. Он ощущает эту новую часть себя, делает взмах и…взлетает. Стоит лишь подумать о Нике, и он уже знает, что нужно делать и куда лететь. Ещё взмах, и ещё. Тьму заменяет тёмное ночное небо, озарённое звёздами и луной. А затем он рассекает пространство и время, чтобы оказаться рядом с той, кто дорог и нуждается в нём. «Незнакомец…» Его имя тает на её губах, словно шоколад.

Ещё один взмах, и парень подхватывает что-то лёгкое, почти невесомое, родное. Он поймал. Поймал! Смех, как перелив колокольчика, согревает его сердце. Денис прижимает её крепче, боясь потерять. Она спасла его от тьмы, и самое меньшее, что он может дать — исполнение мечты. Все небеса к её ногам. Теперь они всегда вместе…

Он рядом и ощущает её дыхание на своей шее. Девушку пробивала мелкая дрожь, и он пытался укрыть её от всего мира. Изо всех сил пытался. В какой-то момент у него даже выросли крылья за спиной…

Ве-ро-ни-ка… Его Вероника. Кудрявые волосы, пухлые губы и чёрные глаза, в которых хочется тонуть. На вкус, как спелая вишня, а её смех озаряет небеса, словно где-то рядом райский водопад. Тонкие руки сомкнулись на его талии. Девушка смотрит с восхищением и нежностью, а он на неё, как на солнце. Будто лишь она озаряет весь его мир и всю его тьму. Именно она вытащила его из той тёмной гущи, в которой он пробыл не одни сутки и не один месяц. Она сама того не знает, но это она научила его летать. Без неё он никто, а с ней — ангел. Незнакомец. Денис-с-с…

Парень вздрагивает, крылья напрягаются, но Вероника обнимает его крепче и шепчет, что всё хорошо, она рядом и не отдаст его никому. Становится спокойно и легко, будто в полёте. «Хочешь полетать?». Широкая улыбка, переворачивающая в груди Дениса всё, а затем лёгкий кивок. И вот они уже камнем падают вниз, а затем резко взмывают вверх — в небо, принадлежащее им. «Я хочу летать с тобой вечно», — шепчет она, обжигая дыханием кожу. Сердце пропускает удар, а затем ещё один. Застывает и с трудом запускается вновь, когда тоненькое запястье касается щеки. «Я подарю тебе каждое облако, каждый сантиметр кислорода, каждый рассвет и закат… Всё, что захочешь»

Огромные крылья расстилаются по небу, руки сплетаются, ноги повисли, губы столкнулись в нежнейшем поцелуе. Незнакомец нашёл свою Веронику. Вероника нашла своего Незнакомца. Поцелуй за поцелуем, они дышат одним воздухом на двоих, смакуя его на губах. А руки оставляют приятные ожоги на телах. И небеса вздыхают, наблюдая.