Измена. Сбежать от мужа

* * *

— Не смотри на меня так, девочка, я не кусаюсь.

Замерев у стены, я напряженно следила, как тот вешает пальто на ручку входной двери.

Видимо, я совсем ничего не понимаю в людях. Просто ничегошеньки.

Сначала Катя, которая пообещала помочь, а затем исчезла, как только всплыла странная информация. Про Марка не хочется даже вспоминать.

И вот теперь Глеб.

Хотя, может я только преувеличиваю? Кто их, нетрезвых, знает. Ну понудит над ухом с полчаса, потом уйдёт к себе, и на утро ему будет очень стыдно.

Но я могла только предполагать. Кто знает, как все будет на самом деле?

— Чего ты хочешь, Глеб?

Мне только и оставалось быть максимально спокойной и действовать по обстоятельствам. Это всего лишь Глеб. Ну что он мне может сделать?

Да всё, что угодно… Фактически я его совсем не знаю, и пьяным никогда не видела.

— Поговорить, конечно.

Очевидно, что взывать к голосу его разума было бесполезно. Что у трезвого на уме — у пьяного на языке.

— Говори.

Он шагнул вперед, уперевшись ладонями в стену по обе стороны от моей головы. От него пахло странной смесью парфюма и алкоголя.

— Ну почему ты такая бука, м-м, Агат?

Я прямо смотрела в его глаза, понимая, что если дам слабину — он может вытворить всё, что угодно. А пока веду себя уверенно и твёрдо, возможно, это удержит его от необдуманных поступков.

Надежда умирает последней. И всё же мне не стоило открывать ему дверь.

— Ты вроде говорил, что понимаешь почему. Сам сказал мне об этом не далее, как сегодня днём.

— А, ну да, — криво усмехнувшись, он опустил взгляд ниже, в вырез моей пижамы. — Я ведь говорил, что мне тоже изменили, да?

— Говорил. Мне очень жаль.

— Зато мне не жаль, — выдохнул он мне в лицо, — потому что она была шлюхой! А я не хотел посвятить свою жизнь шлюхе. Её место в притоне среди таких же дешевых потасканных куриц. Мне нужна другая… чистая и светлая. Такая, как ты. Но тебе тоже изменили, и теперь ты думаешь, что все такие же, как и он.

— Глеб…

— Что Глеб? Разве я не прав?

— Я не хочу об этом говорить.

— Нет, давай поговорим. Когда ещё я осмелюсь вести себя, как свинья и выложить всё, что в трезвом состоянии не смогу?

Я закусила губу, понимая, что сама виновата в сложившейся ситуации. Не стоило подпускать его близко, не стоило открывать ему дверь, и сегодня, увидев его в офисе, мне следовало уйти сразу же. Тогда, возможно, этого всего не произошло бы.

— С чего ты решил, что я захочу тебя слушать?

Он усмехнулся, внимательно разглядывая мое напряженное лицо.

— Может потому, что я тебе хотя бы немножко нравлюсь, м-м? И ты сама себе боишься в этом признаться. А ведь могла бы действительно отвлечься от всех проблем, и более того, просто позволить мне решить их за тебя.

— Один уже решал мои проблемы. До тех пор, пока сам ею не стал.

— Обжегшись на молоке…

— Нет, — я поднырнула под его рукой и шагнула к выходу. Распахнула дверь и уставилась на него, сжав зубы. — Пожалуйста, лучше уйди сейчас. Прости, но я не собираюсь обсуждать ни с кем свою личную жизнь. Даже с тобой.

Он медленно отлип от стены и двинулся навстречу.

— Даже со мной? Это слегка обнадеживает.

Я промолчала, не желая поддаваться на провокации.

Мужчина положил свою ладонь поверх моей и слегка надавил, помогая мне снова закрыть дверь.

— Сквозняк, замерзнешь, — прошептал он насмешливо.

— Ты понимаешь, что если сейчас не уйдешь, то вряд ли я когда-нибудь заговорю с тобой снова?

Он покачал головой, не убирая своей большой горячей ладони от озябшей моей.

— Всё наоборот. Если я сейчас уйду — ты точно никогда со мной не заговоришь. Но, если я всё тебе расскажу, возможно, у меня даже появится шанс быть прощенным.

— О чем ты?

— О правде.

— Какой именно?

— Той, что ты никогда и ни от кого не услышишь. Ты трусиха, Агата. Ты боишься жить и использовать жизнь на всю катушку. Бежишь от неё, как испуганный зайчонок. Думаешь, я поверил в твою сказку про самостоятельность? Ты ведь совсем не умеешь врать…

— Тебе то какое дело до меня и моих проблем?

— О, мне есть дело, поверь. Есть дело с того самого дня, как я тебя впервые увидел. Я просто не могу позволить тебе угробить себя. Разве я не вижу, что ты делаешь? Именно этим ты и занимаешься. Гробишь себя, Агат.

Он склонился ниже, так что мне пришлось зажмуриться, прижавшись к двери.

— Какое тебе дело? — повторила, как заведенная, пока он согревал мое лицо своим дыханием.

— А ты разве не видишь? Я думал, ты сразу поняла, поэтому и бегаешь от меня, как ошпаренная. Трусишка.

— Прекрати, — распахнув глаза, я посмотрела на него со всей серьезностью, на которую только была способна. Но это не произвело на него должного впечатления.

Он улыбался.

— Тебе не нужно быть самостоятельной, не нужно ничего добиваться и пытаться прогнуть этот мир под себя. Посмотри в зеркало, Агата. Ты маленькая, потрясающе красивая хрупкая девушка. Тебе достаточно покорить одного мужчину, и он сложит весь этот чертов мир к твоим ногам. Вот лучший способ чего-то добиться. Только так, а не ломать себя, пытаясь что-то кому-то доказать.

Я опустила взгляд. Он всё это говорит только потому, что я ему нравлюсь. Не будь так, ему было бы плевать, какая я и что делаю. Было бы плевать на меня.

Но я не могу ничего ему обещать, и ничего не могу дать взамен. Так стоит ли игра свеч? Определенно нет.

Но не успела я открыть рот, чтобы возразить, как тот покачал головой.

— Ну вот, снова собралась отрицать очевидное. Эх, Агата, — легонько взяв меня за подбородок, он чуть приподнял мою голову вверх. Я снова встретилась с ним взглядом и тревожно сглотнула. — А может, мне нужно быть более настойчивым? Если девушке полезно быть слабой, то слабаков мужчин никто не любит. Да, зайчонок?